Новые инвесторы
— Российскому сектору венчурных инвестиций хватает инвесторов?
— Венчурные инвесторы в России не только сохранились, появляются и новые. Это происходит по разным причинам. Во-первых, есть игроки, которые видят в развитии российского технологического рынка потенциал и хорошую возможность для получения доходности. Во-вторых, появились инвесторы со своими стратегическими задачами и мотивами, например доступ к технологиям, развитие собственных компетенций, расширение клиентской базы. Существуют очень разные модели.
— Можете привести примеры этих инвесторов и моделей?
— Например, Сбер с 2024 года действует как инвестор во внешних венчурных фондах (limited partner), сочетая финансовые и стратегические цели. Для компании это принципиально новая модель: Сбер понимает, что не может охватить все высокотехнологичные проекты самостоятельно, поэтому инвестирует через сторонние фонды. Еще пример — фонд «Восход», созданный структурами «Интерроса» и активно инвестирующий в посевные проекты в России. В 2023 году один из фондов, инвестирующий в ИТ-технологии и находящийся под управлением SK Capital, привлек дополнительные 1,5 млрд руб. за счет средств различных внешних финансовых инвесторов.
Это лишь верхушка айсберга. Есть множество источников капитала, которые пока не институционализированы или не афишируют свою деятельность: корпорации, семейные офисы и финансово-промышленные группы вкладываются в технологии опять же либо из-за инвестиционной привлекательности, либо для решения собственных стратегических задач.
— Это новые инвесторы?
— Это абсолютно новые игроки. Их капитал ранее не работал на венчурном рынке. Он работал, но на других, не венчурных направлениях.
Кроме того, после 2022 года многие российские компании и предприниматели получили возможность кратно вырастить свой бизнес, в первую очередь за счет замещения иностранных поставщиков и вендоров, работавших в нашей стране.
Можно прямо сказать: начиная с 2022 года в России сколочен новый технологический капитал. Часть прибыли от этого капитала предприниматели уже начинают реинвестировать в стартапы. Пока они не так заметны, как крупные фонды, но их влияние растет
Еще один источник «новых денег» — IPO. В 2023–2024 годах ряд российских технологических компаний, таких как IVA Technologies, Arenadata и Astra Linux, провел на Московской бирже публичные размещения. Некоторые из них все еще сохраняют признаки венчурных проектов: высокие технологические риски, динамичный рост, постоянная модернизация продуктов. Однако они решили привлекать капитал не через закрытые раунды классических венчурных схем, а через биржу. Значительная часть этих размещений была профинансирована розничными инвесторами, и это абсолютно новые деньги, которых раньше на рынке не было.
Где брать деньги
— Вы можете выделить самые значимые изменения во взаимодействии инвесторов со стартапами в России после 2022 года?
— Что действительно изменилось — рынок стал менее прозрачным и статистика по нему усложнилась. Это не означает стагнацию, так как многие сделки реализуются, но не объявляются. Данные по венчурным инвестициям и раньше часто были закрыты, но после 2022 года большое количество сделок заключается без публичных анонсов. Мы часто узнаем о них постфактум, по косвенным признакам, а иногда информация вообще не раскрывается. Компании и инвесторы стараются не привлекать лишнего внимания во избежание каких-либо рисков, в том числе геополитических.
— Хватает ли стартапам денег? Или за финансированием стоит очередь?
— С одной стороны, денег много не бывает. С другой — на хорошие идеи средства всегда находятся. Дефицит не в капитале, а в масштабных идеях. Как раз их отсутствие и сдерживает приток очень крупных инвестиций на венчурный рынок. Кроме того, в рамках геополитической неопределенности инвесторы сегодня чаще ориентируются на горизонт двух-пяти лет, тогда как классические венчурные проекты требуют десятилетнего планирования.
Те компании, которые могут предложить жизнеспособный проект — как они вырастут за два-пять лет, что они изменят за это время, вполне могут привлечь капитал. Но если сейчас 5 тыс. резидентов «Сколково» задать вопрос, чувствуют ли они дефицит денег, многие ответят, что чувствуют. Это не вина инвесторов и не показатель отсутствия реальных денег. Многие стартапы просто пока не могут убедительно представить свою идею и привлечь финансирование.
Смещение фокуса с десятилетнего горизонта планирования — это вызов для прорывных отраслей вроде биотеха или микроэлектроники. Возьмем, к примеру, фармацевтику. Разработка новых препаратов — это колоссальные затраты на R&D: создание лабораторий, клинические исследования, многолетние испытания без гарантии результата. Чтобы окупить такие вложения, компания должна выйти на глобальный рынок. Российские стартапы пока не всегда готовы к такой экспансии. Они не умеют работать с международными регуляторами, не имеют партнерских сетей за рубежом. Инвесторы это видят и опасаются вкладываться.
Или микроэлектроника. Да, есть успешные кейсы вроде производства чипов для госзаказа, но это не уровень Intel или Nvidia. Чтобы построить завод по выпуску чипов на 2–5 нанометров (передовой мировой стандарт), потребуется около 2 трлн руб. Чтобы окупить такие вложения, нужно производить 200–300 млн чипов в год. Российский рынок столько не поглотит — это возможно только при выходе на международный уровень.
— Значит, в полуизолированном состоянии страны и без возможности экспансии эти отрасли обречены на отставание?
— Напротив! Раньше мы были зависимы от иностранных технологий. Это было удобно, но мы утратили многие компетенции, в том числе умение работать на мировых рынках. Теперь мы вынуждены разрабатывать собственные стратегически важные технологии и способны аргументированно предлагать их миру. Спрос на них немаленький: многие страны хотят «технологического суверенитета» и ищут альтернативные источники поставок от надежных партнеров. На самом деле, с 2022 года наши шансы преуспеть на мировом рынке выросли.
— Если геополитические ограничения снимут, не вернется ли наша зависимость от импорта?
— Это хороший вопрос, лежащий в зоне ответственности государства и того, как оно будет защищать локальный рынок. События последних месяцев приводят к тому, что все страны начинают агрессивно защищать свои рынки через санкции, пошлины, поддержку локальных компаний и ограничения для внешних. Период глобализации временно закончился и на данный момент свои возможности исчерпал. Сейчас мы вступили в некоторый период деглобализации, и защита внутреннего рынка — это вопрос государственной политики.
Национальные приоритеты, сформированные в рамках указов президента до 2030 года, многих национальных и федеральных проектов правительства, как раз максимально нацелены на повышение технологического лидерства России.
Государство уже создает защитные механизмы. В критических отраслях — энергетике, инфраструктуре, беспилотной авиации — запрещено использовать иностранные решения. Российским разработчикам дают налоговые льготы и приоритет в госзакупках. Это глобальный тренд: США и ЕС тоже ужесточают правила, защищая свои рынки. Мы стали частью этой игры, но теперь у нас есть собственные технологические карты в руках.
Опора на собственные силы
— Не приведет ли это к технологической автаркии?
— Это большой вопрос для любой страны — как сбалансировать развитие локального рынка и случайно на себе не замкнуться, создать больше возможностей, а не ограничений. Это сложная геополитическая и макроэкономическая комбинаторика, в которой сегодня мы однозначно являемся активным игроком и к этой игре сейчас более подготовлены, чем десять лет назад.
«Росатом» — пример обратного. Когда-то это был «стартап» в атомной энергетике, а сегодня — глобальный игрок. Наша задача — создать условия, чтобы такие истории повторялись.
— Есть ли вероятность, что в России появится компания уровня Nvidia?
— Вопрос провокационный, но я отвечу так: 20 лет назад Nvidia была обычным стартапом, и никто не мог предсказать, что компания станет лидером в области искусственного интеллекта. Венчурные инвесторы работают как раз с вероятностями, а не с гарантиями. Сегодняшняя задача, в том числе для государства и различных государственных институтов, включая ВЭБ.РФ, — это выработка инструментов, процедур и регуляторных мер, которые повысят вероятность того, что через 20 лет сегодняшние проекты станут мировыми лидерами.
Чем точнее мы строим модели будущего развития, чем больше у нас инструментов для реализации этих моделей, тем выше вероятность достижения хорошего результата. Поэтому сейчас вероятность построить в России компанию мирового уровня больше, чем была десять лет назад, несмотря на существующие геополитические ограничения.
Главное изменение после 2022 года: у нас впервые за 30 лет появляется аргументированная возможность выйти на мировые рынки и занять их значимую долю, потому что у нас есть мозги
Эти мозги начали работать над созданием собственных технологий, а не над перепродажей иностранных. Имея собственные разработки, мы можем идти на международный рынок и объяснять, почему в ряде случаев наши технологии лучше и безопаснее, чем у ключевых технологических мировых вендоров: США, Китая и частично Европы. Ситуация позитивная. Через 20 лет мы имеем все шансы построить компании с такой же мировой мощью, как Nvidia или OpenAI. Создавая принципиально новые решения, мы можем выходить на глобальные рынки. Это сложный путь, но именно он открывает многие двери.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
