Российский философ и педагог, специалист в области организации и управления, координатор рабочей группы АСИ «Инжиниринг институтов и техноэкономика»
Можно ли сказать, что экономика данных «цифровая»? Сказать-то можно, но это все равно что определить компьютер как «электрический прибор». Действительно, у него есть провод со штепселем и в работе он потребляет электричество. Но при такой дефиниции он ничем не выделяется в ряду утюгов, телевизоров и чайников.
Вот что говорилось об экономических технологиях и машинах в открытой лекции «Кому и зачем нужен блокчейн» в МФТИ 19 февраля 2016 года.
Все мы знаем, что существует «энергетика» — область хозяйственно-экономической деятельности человека, связанная с «энергией». Люди, именуемые «энергетиками», занимаются тем, что извлекают сущность под названием «энергия» из окружающего мира, затем ее преобразуют из одной формы в другую, затем накапливают и, наконец, куда-то ее передают. Вот базовые функции: извлечь, преобразовать, сохранить, передать.
В середине прошлого века стала на глазах у всех возникать совершенно новая сфера деятельности, одно из названий которой — информатика. Наряду с машинами в обычном смысле слова появились невиданные — «вычислительные», которые не сеют, не греют и не куют. И с тех пор все давно привыкли к тому, что есть еще одна незримая субстанция — «информация» — и что IT-инженеры умеют делать с информацией ровно то же самое, что энергетики с энергией: извлекать, преобразовывать, накапливать и передавать.
Таким образом, возникло два класса технологий, два типа машин — по работе с энергией и с информацией, они получили метки Hard и Soft. Soft-машина для человеческого глаза невидима, она всегда натянута на специальную hard-основу, носитель, который, собственно, и доступен для органов чувств.
Нам выпало присутствовать при рождении нового, третьего типа технологий для новой области хозяйственно-экономической деятельности человека. Ее агенты занимаются тем, что извлекают из окружающего мира новую сущность под названием «стоимость», затем ее преобразуют из одной формы в другую, накапливают и, наконец, передают куда следует.
«Распределенный реестр» сам по себе не является машиной третьего типа — он «всего лишь» носитель, soft-основа для нее — по аналогии с ноутбуком в роли hard-основы для IT. Блокчейн становится носителем для собственно экономических, стоимостных машин третьего уровня (по отношению к Hard и Soft). Обозначим этот уровень технологии меткой Intangible. У нее те же базовые функции: извлекать, преобразовывать, сохранять, передавать — на сей раз стоимость.
При посредстве распределенных реестров род людской изловчился опредметить, сделать зримой, доступной и наглядной математическую абстракцию «стоимости», которая теперь обречена разделить ту же участь, что и «энергия» с «информацией». Она станет частью повседневного мира человека.
В экономике данных (или техноэкономике) те функции, которые раньше выполняли институты рынка (а теперь по разным причинам перестают), выполняются с помощью экономических платформ. Эти платформы, машины качественно нового типа, представляют принципиально новый класс технологий, а сырьем для них служат вполне определенные экономические данные, использующие информацию, но не сводимые к ней.
Для конкретизации этого абстрактного тезиса предстоит ответить на три вопроса.
- Что такое институты (в частности, рынка), какие функции они выполняли, как именно и почему в их функционировании возникают сбои?
- Что такое экономические технологии и платформы, в чем именно их специфика по отношению к «технологиям» и «платформам» вообще?
- Как устроены экономические платформы, какие именно данные им нужны и как они используют эти данные?
Первый же из вопросов повисает в воздухе. До последнего времени институтами никто не интересовался (если не считать вековой давности работ классиков институционализма). Именно кризисные сбои в функционировании институтов и привели к тому, что задача их реинжиниринга встала во весь рост.
В обыденном сознании институты если и присутствуют, то как две пустых непримиримых абстракции — «рынок» и «план». На протяжении столетия отечественной истории они успели поменяться сторонами ценностной баррикады. Рынок, послужив скопищем низменных страстей и родимых пятен прошлого, затем поднял знамя мейнстрима, экономического процветания и общечеловеческих ценностей. План, послужив инструментом достижения наивысшей производительности и ключом к светлому будущему, потом стал символом отстоя и паролем недобитых гэкачэпистов. И очередная рокировка абстракций едва ли что-то даст, скорее отнимет.
Забегая вперед — что неизбежно после долгого стояния на единственно правильных позициях, в чем бы они ни состояли, можно указать три функции институтов рынка в системе хозяйственной деятельности.
Во-первых, они создают саму возможность и обеспечивают необходимые условия для сделок посредством транзакций обмена. Они образуют ткань рынка, плоть его невидимых рук. Это прозрение Коммонса сомасштабно открытию Резерфорда.
Во-вторых, если группа продавцов на рынке оказывается поставщиками одного и того же покупателя, то институты рынка позволяют количественно оценивать вклад каждого из них в конечные продажи. Это создает возможность обойтись без банка и взаимных платежей, то есть создать предпринимательскую фирму по Коузу, где участники в отношениях между собой отказываются от транзакций купли-продажи и все выступают в новом качестве соинвесторов. Коузовская фирма подразумевает создание системы многостороннего клиринга, которая, однако, усложняется по мере включения новых участников и нарастания динамики системы хозяйствования. Экономические платформы позволяют преодолевать эти ограничения.
В экономике данных те функции, которые раньше выполняли институты рынка, выполняются с помощью экономических платформ. Эти платформы — машины качественно нового типа, а сырьем для них служат экономические данные
В-третьих, институты рынка придают системе хозяйствования новое качество расширенного воспроизводства, недоступное для классических распределительных обществ. Маркс писал в «Grundrisse»: «Историческое назначение капитала будет выполнено тогда, когда работающее общество будет по-научному относиться к процессу своего прогрессирующего воспроизводства, своего воспроизводства во все возрастающем изобилии».
Однако институты рынка если и «выполняют функции», то примерно в том же смысле, как геотермальные источники или приливные волны выступают в качестве источников энергии. Социальным институтам свойственна цикличность, периодически в их функционировании происходят спазмы (например, кризисы перепроизводства). Попытки улучшить или отрегулировать их традиционными способами, не меняя их природы, неизменно терпят неудачу. Кризисная полоса, в которую вступает глобальное сообщество, по-новому и с особой остротой поднимает проблему реинжиниринга институтов.
