— Про возвращение иностранных компаний Вы говорили так: «Если не зеленый, то желтый зажжется, и надо быть готовым к старту». Продолжим аналогию со светофором: сколько секунд остается до желтого?
— Часто, когда мы едем по Москве или по Петербургу во время форума, бывает, никак не дождешься, когда перестанет гореть красный. Вчера я попал в пробку — красный всё горел и горел. Уже загореться бы желтому, а он все не загорается.
Это не автоматическое решение. Скажем, даже если мы всё согласуем с Украиной, вряд ли зажжется «зеленый» на следующий же день. Потому что требуется урегулировать множество вопросов. Во-первых, хотят ли компании возвращаться? Во-вторых, есть ли им куда возвращаться? Все зависит от того, как они уходили, оставили или нет юридически значимые обязательства — [например,] по возврату через опционы на обратный выкуп [активов].
А ведь понятно, что российские собственники уже инвестировали, новые цепочки поставок наладили, новые каналы поставки оборудования нашли — вместо Европы и Америки переключились на Китай, Азию и так далее. И в этой связи не так просто оценить финансовые и экономические параметры возвращения. Это тоже «ручная работа». Более того, многие компании и выходили «в ручном режиме». Были условия [при продаже бизнеса в РФ] на 50% дисконта и 15% пошлины, сейчас это 60% и 35% соответственно.
После этого возвращение на российский рынок для иностранных компаний — не совсем возвращение, а поиск лучших мест приложения своих инвестиций. И с учетом того, что некоторые тут потеряли до 95% активов, они будут сравнивать Россию с условным Китаем или Вьетнамом.
— Как ранее писал журнал «Эксперт», правительство предлагает два варианта возвращения на российский рынок: гринфилд-инвестиции с нуля для всех желающих, либо прохождение через правительственную комиссию с оценкой того, как уходила компания. Справедливо ли предлагать иностранному бизнесу только такие варианты?
— На мой взгляд, любой инвестор имеет право вернуться, точно понимая при этом, как он может уйти. Мы сосредоточились на правилах возвращения, а нам надо больше внимания уделить правилу выхода из России. Нужно четко зафиксировать, что любой инвестор, приходя в РФ, должен взять на себя [определенные] обязательства. Что в случае ухода он выполняет обязательства перед бюджетом, работниками, оставляет часть интеллектуальных прав. И первым делом нужно прописать, что выйти может любой, но на таких-то условиях. Важно, чтобы правила игры были определены сразу.
Почему, например, на фондовый рынок сейчас инвесторы иностранные не могут прийти? Потому что невозможно выйти, посчитать IPS (Декларация об инвестполитике, где компания-инвестор прописывает финансовые цели, свою толерантность к риску и проч. — «Эксперт»), учесть заблокированные активы и доходы с других бумаг. Мы не тот центр тяжести раскачиваем, так сказать. А то, что правила возврата включают в себя то, как они уходили, плохо или хорошо... Это ручное управление, и оно наверняка останется. Просто его надо примерять к стандартным правилам игры, которые должны быть скорректированы с учетом опыта последних трех лет.
— Каковы шансы возвращения в Россию западных автоконцернов?
— Renault-Nissan вряд ли вернется, если начнет производить вооружение для Украины. Прежде всего, речь идет о [возможном возврате на российский рынок] таких компаниях, как Toyota, Hyundai-Kia и так далее. Думаю, у некоторых из них еще опционы [на обратный выкуп активов] действуют, но в этом году могут уже и закончиться. Если урегулирование конфликта [на Украине] будет в этом году, то они могут попытаться воспользоваться своим правом на обратный выкуп. Если нет, тогда [строить бизнес в РФ придется] с чистого листа.
— Что сдерживает привлечение банковских кредитов, помимо высокой ключевой ставки?
— Многие компании жаловались не только на ключевую ставку в 21% и кредиты под 30% в конечном заимствовании. Проблема заключалась в жесткой регуляторике ЦБ, а именно, в отмене тех послаблений, которые действовали в ковидные времена.
Кроме того, с этого года включается правило Базеля III, которое увеличит для системообразующих банков риск-коэффициенты, относящиеся к капиталу. Все эти регуляторные ограничения вдобавок к высокой ставке делают почти невозможным привлечение кредитов — в силу того, что банк не может их нарушить.
— Министр экономического развития Максим Решетников на ПМЭФ сказал, что мы стоим на грани рецессии, но пока не свалились в нее. Вы согласны с этим?
— Есть техническая рецессия, которая длится два квартала подряд, а есть «русский стандарт» рецессии — два года подряд! Мы — где-то посередине. Я думаю, что мы на уровне 1–1,5% [роста экономики 2025 г.] пройдем. Но это плохой результат. Мы неоднократно говорили, что 2−2,5% — это тот минимум, который позволяет не только держать экономику на плаву, но и решать какие-то задачи развития. Например, [замруководителя ЦМАКП] Дмитрий Белоусов посчитал, что нужно 3,5−4%. Вот Банк России, вы знаете, прогнозирует 1−2%. Минэкономразвития оптимистично ждет 2,5%. Думаю, что главное — не упасть ниже 2%.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
