Человеку здесь не место
Проблема вытеснения живой рабочей силы техникой известна с самого начала промышленной революции, достаточно вспомнить британских луддитов, громивших станки в позапрошлом веке. Но в сейчас эта проблема приобрела размах, который пугает самих создателей мыслящих машин.
С точки зрения владельцев бизнесов, считает сооснователь лаборатории DeepMind Мустафа Сулейман, замена человека на ИИ приносит двойную выгоду — в эффективности выполняемой работы и в финансах. Компьютерной программе не надо платить, она не качает права и т.д. Но с каждым витком развития ИИ у его пользователей нарастает смутная тревога, что в какой-то момент инструмент начнет диктовать свои условия хозяину, и тогда обратного пути может и не быть. Особенно учитывая, что ни в одной стране нет юридических норм, которые бы регулировали взаимоотношения в треугольнике «работодатель — живой работник — робот».
До такого водораздела есть еще пару десятилетий, считает Сулейман (этот подсчет может быть чрезмерно оптимистичным, учитывая темпы обновления нейросетей). За это время человечеству надо выработать стратегию сосуществования с равным, а то и превосходящим по «умственному развитию» партнером, дабы люди в один прекрасный день не обнаружили, что это они работают на искусственный интеллект, а не он на них.
Среди футурологов и экономистов нет единства во взглядах, выращивает ли человечество себе помощника или поработителя.
Оптимисты — среди них эксперты Международной организации труда — полагают, что компьютерная революция принципиально ничем не отличается от всех предыдущих научно-технических революций. Все НТР делали устаревшими те или иные профессии, но при этом создавали столько же, если не больше, новых.
Мустафа Сулейман, комментируя эти позитивные ожидания, указывает, что подобный подход чрезмерно утилитарен и потому близорук. Он, выступая в Давосе, назвал алгоритмы ИИ «инструментами замены рабочей силы», а происходящие из-за этого в обществе и экономике сдвиги — «фундаментальными». «Гуру» нейротехнологий напомнил слушателям, что в ходе эволюции более быстромыслящие виды всегда вытесняли «тугодумов». Мы, по его мнению, как раз живем в эпоху, когда люди имеют все шансы оказаться таковыми по сравнению с разработками, которые производят в том числе его компании.
Пессимисты прогнозируют, что для экономики, в которой все «теплые места» займут думающие машины, людям останутся только работы, где будут требоваться руки, но не интеллект (неконкурентоспособный по сравнению с машинным). Иными словами, будущее общество видится антиутопистам четко разделенным на элиту — персонал, обслуживающий и обучающий машины, и «прислугу», обслуживающую тех, кто обслуживает машины.
Эта часть экспертов приводит конкретные расчеты, согласно которым в США почти половина существовавших в 2010-е годы рабочих мест будет уничтожена к середине 2030-х гг. Это значит, что не менее 12 миллионов человек должны уже сегодня начинать переучиваться на какие-то другие профессии, если они не хотят стать современными последователями Неда Лудда. Но их беда еще и в том, что никто не может точно сказать, какие профессии будут востребованы через десятилетие, чтобы не промахнуться с выбором.
Похожими цифрами оперирует и МВФ. В его докладе, опубликованном на прошлой неделе, говорится, что жертвами агрессивного распространения ИИ может стать около 40% всех профессий, пока считающихся «человеческими».
Есть и третья точка зрения, согласно которой «оккупация» рынка труда искусственным интеллектом вытеснит оттуда опытных работников, но при этом не создаст им полноценную замену или, хуже того, ИИ будет «галлюцинировать» (принимать решения не на основе материальных фактов, а на внутреннем видении ситуации). Итогом такого сценария станет деградация тех отраслей, куда плотно проникнет ИИ — так считает, в частности, профессор Массачусетского технологического института (MIT) Камер Дарон Аджемоглу.
Напугай себя сам
Подобные страхи не имеют под собой никаких объективных оснований, и они многократно опровергались реальной жизнью, критикует скептиков замдиректора Центра трудовых исследований НИУ ВШЭ Ростислав Капелюшников.
«Технологический алармизм распространяют в основном политики и экономисты, продвигающие идеи введения безусловного базового дохода и прочие популистские проекты. Последняя волна алармизма поднялась в период кризиса 2008–2009 годов; ее запустили экономисты Дебраж Рэй и Джордж Осборн, предсказывавшие безработицу в развитых странах, в том числе в России, на уровне от 40 до 60 процентов к середине 2020-х годов. Но они полностью игнорируют факты, что на каждом витке НТР занятость в этих странах только росла и растет», — напоминает эксперт.
Упомянутые экономисты пугали общественность тем, что нынешние школьники в условиях технологической революции окажутся не просто unemployed — безработными; они якобы будут вообще non-employable — обреченными на безработицу в принципе (откуда и проистекает требование гарантировать гражданам минимальный доход независимо от занятости). Эти прогнозы тоже не подтвердились ни по одному пункту ни в одной стране, указывает Капелюшников.
«Уровни безработицы и в США, и в Европе, и тем более в России сегодня находятся на исторических минимумах. Мы видим, что распространение ИИ вширь и вглубь не уничтожило рабочие места, но поменяло их функционал — причем в сторону, благоприятную для работников. Алгоритмы ИИ избавили людей от рутинных, повторяющихся операций и освободили время для более творческой работы», — говорит эксперт.
Важно подчеркнуть, что все упомянутые прогнозы и страхи антиутопистов строятся применительно к знакомой для них западной — а точнее, американской, — экономике, где безработица является значимым социально-экономическим индикатором (во всяком случае, так было до пандемии).
Если же смотреть на перспективы развития ИИ в России, то они, казалось бы, могут стать исключительно полезными для ее экономики. Ведь в стране с непрерывно нарастающей нехваткой рук и мозгов ни о каком «перехвате» рынка труда роботами не может быть и речи: сегодняшний рынок труда в РФ — это в значительной степени рынок работника, а не работодателя.
Ростислав Капелюшников, тем не менее, предостерегает от чрезмерного оптимизма на этот счет — точно так же, как он не разделяет мрачного пессимизма о будущем рынка труда. По его словам, если российская экономика и ощутит быстрые выгоды от внедрения в нее инструментов ИИ, то только секторально. Поэтому надеятся на то, что умные машины по умолчанию спасут Россию от дефицита кадров, не следует.
«Выгода отдельного предприятия и даже целой отрасли от внедрения ИИ может быть колоссальной, но это не обязательно должно транслироваться на экономику в целом. Да, в данной отрасли вырастет производительность труда, с ней — объемы производства и зарплаты, но это значит, что вырастет и платежеспособный спрос. И чтобы удовлетворить этот спрос, снова потребуется расширение производства, а с ним понадобятся и дополнительные рабочие руки. То есть потребность в кадрах в России как минимум не уменьшится даже в случае успешного применения в экономике инструментов ИИ», — заключает эксперт.
Прогнозы надвигающейся дистопии опровергает и обнародованное на этой неделе 45-страничное исследование MIT «За кулисами ИИ». Аналитики подобрали около тысячи задач с использованием ИИ в 800 профессиональных областях. Оказалось, что лишь 3% таких задач можно передать нейросетям, чтобы получить результаты и затраты, сравнимые с тем, если бы их решали люди. Это в основном такие области, как складская логистика, перевозки, управление розничными продажами и отчасти экономика здравоохранения. Также выяснилось, что сегодня не более 23% работников в этих 800 профессиях могут быть заменены искусственным интеллектом без существенных потерь для качества выполняемых задач.
Тем не менее, перспективы у ИИ на рынке труда не совсем уж безнадежные. По подсчетам MIT, если затраты на внедрение машинного интеллекта и аккуратность его работы повысятся, к 2030 году ИИ сможет выполнять уже до 40% задач, в которых он пока проигрывает человеку.
