Григорий Баженов, автор телеграм-канала Furydrops, кандидат экономических наук
Риск, который уже реализовался, — это отсутствие потолка по ключевой ставке. Мне представляется, что дальнейшее повышение может привести к формированию избыточно пессимистических ожиданий <рынка> и в процессе дезинфляции может возникнуть рецессия и оказаться более глубокой.
<...>
Одна из ключевых сложностей, существующих сегодня — это то, что мы наблюдаем стабилизирующую денежно-кредитную политику при достаточно существенной бюджетной мягкости.
На мой взгляд, дело не столько в дефиците бюджета, сколько в росте реальных расходов со стороны бюджетного сектора, и этот рост будет сохраняться дальше. Тот пример, который Центральный банк приводит в качестве успешной дезинфляции при стабилизирующей денежно-кредитной политике и бюджетной мягкости — дезинфляцию 1980-х годов [в США], дезинфляцию Волкера, — мне не кажется по ряду причин релевантным нашей ситуации. Считаю, что ситуация у нас во многих отношениях другая. И именно поэтому я вижу существенные проблемы, которые касаются несбалансированной и несинхронизированной экономической политики.
Роман Зильберман, вице-президент по стратегии МТС-банка
Ситуация, с которой мы столкнулись сейчас, — можно назвать ее идеальным штормом. Это, конечно, серьезные слова, но вызовы однозначно большие. Одновременно сошлись и высокая ключевая ставка, и ужесточение макропруденциальных лимитов, и новые требования ЦБ, и отмена прошлых послаблений, и введение циклической надбавки. Если вы посмотрите на достаточность капитала банковской системы, то вы увидите, что капитал съедается с большой скоростью.
<...>
По каналу денежной массы М2 влияние на инфляцию сейчас около нуля по нашим оценкам, но есть ещё канал, связанный с издержками, и мы не очень понимаем, как инфляция влияет через него, потому что, к сожалению, как часто бывает с моделями, что предположишь, то и получишь. В этом плане мы видим некоторый риск в том, что повышение ставки приводит к повышению ставки по кредитам, повышение ставки по кредитам приводит к росту издержек, связанных с финансированием, и это стимулирует в дальнейшем повышать цены и далее бороться с инфляцией. Это основной риск, и пока мы не видим, чтобы банки начали перестраивать свою политику в этом отношении.
Дмитрий Морковкин, доцент кафедры экономической теории Финансового университета
Риски видны в кредитовании корпоративного сектора и кредитовании домохозяйств. Количество граждан с более чем тремя кредитами за полгода увеличилось более чем в два раза. Уже реализуется риск банкротств и снижения прибыли. Во многих компаниях, не связанных с производительным сектором и ВПК, сейчас говорят о снижении рентабельности и снижении горизонта планирования. Нужны дополнительные меры поддержки реального сектора, в том числе и с учетом национальных целей развития, озвученных президентом.
Софья Донец, главный экономист «Т-Банка»
Кризис 2008 года был во многом на кредитной стороне и многих оставил без штанов, но это было связано с большим количеством валютных кредитов и тем, что наш ВВП в долларах действительно сокращался. Сейчас у нас кредиты рублевые и благодаря этому мы избавились от такой vulnerability, как резкая переоценка по курсу. Однако в текущем эпизоде, не хочется его называть кризисом, мы столкнулись с другой vulnerability — тем, что у нас стало очень много кредитов с плавающей ставкой и эта ставка изменилась так, как этого мало кто ожидал. Вопрос в том, должны ли экономические агенты заложиться под то, что ставка и дальше пойдет вверх, и возможно ли затем обжечься на том, на чем раньше никто не обжигался. При этом кредитного пузыря нет, есть другие факторы перегрева, которые нужно компенсировать снижением кредита. Это очень специфическая ситуация, она травматична для банковской сферы, но думаю, что ее удастся пережить.
Елизавета Данилова, член совета директоров Банка России
Мы тщательно следим за тем, чтобы у нас не возникло финансовой нестабильности, чтобы кредитные риски, которые будут реализовываться, могли быть закрыты банками и не внесли системных эффектов. Коллеги правильно обозначили проблему с плавающими ставками. Действительно, это зона нашего повышенного внимания. В предыдущие годы, в период жесткой денежно-кредитной политики не было такой высокой доли кредитов с плавающими ставками. Мы внимательно смотрим, что происходит в портфелях и пока не видим значимого роста ни числа реструктуризаций, ни доли плохих кредитов.
Что касается кризиса 2008 года. Сравнивать с ним не совсем корректно, потому что мы имеем дело с абсолютно различными макроэкономическими условиями. Если тогда у нас был глобальный финансовый кризис, то сейчас мы принимаем меры по ужесточению денежно-кредитной политики на фоне быстрого роста экономики, на фоне кредитного перегрева, быстрого роста кредитования, я бы так сказала. У наших компании достаточно большой запас устойчивости, и нам кажется, что наши жёсткие денежно-кредитные условия не приведут к негативным последствиям для финансовой стабильности, и у нас будет возможность обеспечить мягкую посадку.
Екатерина Власова, заместитель директора Аналитического центра ДОМ.РФ
Сейчас все растет, просрочка низкая, но у аналитиков, у банковского сообщества есть какая-то тревога: не просмотрели ли они чего-либо, не нужно ли Центральному банку что-то ужесточить и воздействовать на опережение, чтобы предотвратить возможность системного кризиса?
С моей точки зрения — нет. Пока ситуация стабильна, ужесточение регулирования в области кредитования не является необходимым. Что касается необходимого — ужесточение регулирования бывают необходимо и в условиях замедления.
Если говорить о рисках, то они есть в основном в корпоративном секторе. Здесь с 2023 года ЦБ проделана большая работа и в отношении необеспеченных кредитов, и в отношении ипотеки. В розничном сегменте мы сейчас видим управляемую мягкую посадку, без угроз для потребителей и банков. А вот на корпоративное кредитование надо смотреть внимательнее, здесь ситуация очень различается по секторам. Где-то маржинальность такова, что заемщик может платить даже текущие ставки, где-то есть льготные кредиты, которые ограничивают долговую нагрузку, а где-то показатели пока устойчивые, но риски копятся.
Николай Пильник, заместитель декана факультета экономических наук ВШЭ
Одна из особенностей того, что мы сейчас наблюдаем, — не только воздействие на финансовое состояние, но и воздействие на основные паттерны поведения. Мне кажется, что до последнего банки будут делать все, чтобы не пустить ситуацию по пессимистичному сценарию, чтобы не «кинуть» [вкладчиков]. Более того, насколько мы видим по операциям, связанным с предоставлением ликвидности, в ЦБ тоже видят это и пытаются всячески воздействовать. Очень надеюсь, что, с одной стороны, мы не дойдём до состояния, когда банковский кризис повторится, а, с другой стороны, что мы сможем использовать эту ситуацию для смены традиции поведения и сбережения внутри экономики.
Мы ожидаем, что 2025 год будет точно не таким плохим, как 2022-й. С точки зрения управления риском, мы видим, когда происходит снижение объёмов необеспеченного кредитования за счет отрезания более рисковых «хвостов», стоимость риска по системе в целом очень сильно падает. В этом смысле банки снижают уровень экспозиции на этот цикл. Понятно, что в определённых индустриях экспозиции к этому риску будет больше. Если ставка сохранится на уровне 21–23% до осени следующего года, мы в строительной области увидим много чего веселого. Банкротства и реструктуризации будут либо открытыми, либо завуалированными, но они будут. Но совершенно точно дорезервирование, которое будет происходить, не съест всю прибыль банковского сектора.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
