— На разных публичных мероприятиях мы из года в год слышим тезис об «идеальном шторме», в который попала российская экономика. Сейчас вновь возникло сочетание факторов, которое можно считать «штормом»: высокая ставка, замедление экономики, укрепление рубля, снижение цен на нефть. Чувствуется ли какой-то новый шторм в налоговых поступлениях?
— Я бы сказал, за последние годы мы уже привыкли к шторму и плывем в нем. При этом занимаемся сейчас не спасением, а регулярной навигацией. А если серьезно, конечно, есть турбулентная ситуация в мире в целом. Когда турбулентность длится долгое время и не утихает, то она распространяется по всей экономической системе, влияет также и на налоговые поступления. С одной стороны, из-за внешних факторов, таких как ситуация на сырьевых рынках и курс рубля, снижаются поступления по НДПИ, экспортным и импортным пошлинам. Но с другой — растут доходы бюджета по НДФЛ, налогу на прибыль, НДС, то есть внутренние источники поступлений устойчивы. Кроме того, мы постоянно адаптируемся к внешним реалиям, находим решения для защиты налоговой базы, оптимизируем расходы. Работаем по всем направлениям, чтобы справиться с этим штормом и выйти из него более крепкими.
— Про защиту давайте чуть позже подробнее поговорим, а пока вопрос, который мы не можем не задать, хотя он может показаться преждевременным. В этом году заработала 5-ступенчатая шкала НДФЛ. Как вы оцениваете работу новой системы?
— Сделать объективные выводы сейчас невозможно. Дело не только в том, что прошло мало времени. Но и в том, что сейчас налоговая база по НДФЛ, особенно в части выплат свыше 5 млн руб. (по новым правилам для зарплаты в 5–20 млн руб. в год ставка составляет 18%, 20–50 млн руб. в год — ставка 20%, свыше 50 млн руб. в год — ставка 22%. По старым правилам максимальная ставка составляла 15%. — «Эксперт»), искажена из-за искусственного переноса некоторых выплат на конец прошлого года. Компании перечислили топ-менеджерам много бонусов и премиальных выплат в конце прошлого года, пока еще действовала прежняя шкала ставок, и мы наблюдали аномальный всплеск поступлений по НДФЛ в тот момент.
— Можно оценить масштаб этого всплеска? Какую сумму перенесли на декабрь?
— Дать точное распределение цифр тут не получится. Зарплаты ведь тоже ежегодно растут, и это частично компенсирует некоторое снижение поступлений начала года в сегменте высоких доходов из-за переноса выплат на декабрь прошлого.
— А риск ухода в тень, о котором, пусть и не слишком акцентированно, но всё же говорили во время обсуждения новой шкалы, реализовался (об этом, например, предупреждал глава Российского союза промышленников и предпринимателей Александр Шохин. — «Эксперт»)?
— Ухода в тень из-за введения новой шкалы НДФЛ мы не фиксируем. В целом по НДФЛ наблюдается значительный прирост доходов федерального бюджета по итогам пяти месяцев в сравнении с прошлым годом — увеличение на 52%.
А ситуация с переносом премиальных выплат, которую мы только что обсудили, выровняется по итогам года. В любом случае пойдут следующие бонусы, премии в декабре 2025 — январе 2026 гг., и за счет этой новой волны мы компенсируем то, что не получаем сейчас. Ситуация управляемая.
— Для получателей дивидендов ставки НДФЛ не изменились — максимальная по-прежнему составляет 15%. Это решение временное?
— Такой подход был продиктован чистой математикой. Дивиденды выплачиваются из прибыли. И когда повышается ставка налога на прибыль с 20 до 25%, это уже сокращает дивидендные выплаты в пользу налогов. Поэтому тут нельзя говорить о более благосклонном отношении к получателям дивидендов, чем к тем, кто получает деньги в виде зарплаты.
Для того чтобы сохранить привлекательность дивидендных выплат, максимальную ставку решили сохранить на уровне 15%. По сути, такое решение для собственников бизнеса обеспечивает эффективный рост налогообложения дивидендов до 20%, если мы говорим про конечную сумму выплат государству — НДФЛ с дивидендов плюс дополнительные 5% налога на прибыль.
— То есть это не временное решение?
— Это решение, которое продиктовано результатами всестороннего анализа этого вопроса. А выводы анализа в том, что повышение ставки НДФЛ на дивиденды до новых уровней — 18, 20, 22% — могло бы дестимулировать развитие финансового рынка, уменьшить мотивацию к прямому владению компаниями российскими резидентами и к распределению дивидендов среди физлиц в целом. Поэтому максимальная ставка налога на дивиденды, как и на все пассивные доходы, была сохранена на уровне 15%.
— Как вы оцениваете ситуацию по другим налогам, по которым произошли изменения? В частности, по налогу на прибыль и по НДС для малого бизнеса (пользователи упрощенной системы налогообложения с выручкой более 60 млн руб. с этого года стали плательщиками НДС. — «Эксперт»)?
— Поступления федерального бюджета и по налогу на прибыль, и по НДС соответствуют нашим планам, даже идут с небольшим опережением: по состоянию на май доходы увеличились по сравнению с прошлым годом на 75% по налогу на прибыль и на 11% по НДС. Ухода в тень малого бизнеса после донастройки режима УСН мы не фиксируем. Но в целом пока рано делать выводы. Отчетность сдается поквартально, поэтому первый квартал не показателен — слишком короткий срок, чтобы говорить о результатах. Подводить итоги можно будет по итогам года.
— В конце июня был опубликован перечень поручений президента по итогам встречи с «Деловой Россией», в одном из которых идет речь о подготовке предложений по корректировке параметров УСН, в том числе в части снижения дохода, при достижении которого предприниматели становятся плательщиками НДС. Вы уже начали проработку этого вопроса?
— Да, мы прорабатываем это поручение. Минфин будет предлагать рассматривать снижение порога по доходам для уплаты НДС бизнесом на УСН не ранее 2028 г., так как правительство в прошлом году обещало не вносить системных налоговых изменений как минимум 3 года.
— Это действительно насторожило малый бизнес. То есть в ближайшие годы планов снижать порог у вас нет?
— Мы, со своей стороны, не будем предлагать стремительного снижения порога. Нужно понимать, что сейчас плательщиками НДС выступают менее 4% предпринимателей на УСН. Дальнейшее снижение порога может резко увеличить их количество, поэтому необходимо предметно анализировать последствия и при принятии решений о параметрах корректировки заранее предупредить предпринимателей за пару лет, чтобы у них было время адаптироваться.
— Депутаты партии «Справедливая Россия — за правду» весной внесли законопроект о дополнительном налоге в 10% на сверхприбыль банков и сырьевых компаний. Как вы к этому относитесь?
— Мы исходим из того, что в ближайшие три года системных налоговых изменений происходить не должно. Такова позиция руководства правительства, мы ее придерживаемся.
— Вы вначале сказали, что прорабатываете меры защиты налоговой базы. Какие меры вы имели в виду?
— Первое — это адаптация российской налоговой системы к международной реформе налогообложения. Все страны сейчас двигаются в сторону имплементации в налоговое законодательство модельных правил Pillar 2, предусматривающих введение минимальной ставки налога на прибыль 15% для международных групп компаний с выручкой более 750 млн евро в год. Мы также, со своей стороны, предложили донастройку правил по налогу на прибыль организаций, ориентируясь на принцип, заложенный в Pillar 2, чтобы российские налоги не утекали в бюджеты других юрисдикций. Предложенные изменения очень просты: в отношении активной деятельности минимальная ставка налога в России у крупных международных групп компаний должна составлять 15%.
Второе — мы даем регионам новый инструмент для повышения эффективности и адресности работы преференциальных налоговых режимов на их территориях. В Госдуму уже внесен законопроект Минфина, которым размер предоставляемых налоговых льгот будет ограничен объемом инвестиций и вложениями в НИОКР. Будет также предусмотрен механизм контроля выполнения показателей инвестиционных соглашений: если обнаруживается, что инвестор не выполняет условия соглашения, то предоставление льгот по этому проекту приостанавливается до устранения нарушения. Преференции возобновляются только тогда, когда инвестор выполнит свои обязательства. Эти меры будут распространяться только на новых резидентов префрежимов, а также будут работать по согласованию с региональными властями, так как это в большей степени инструмент контроля эффективности налоговых расходов для них, чем для нас на федеральном уровне. Именно поэтому мы предусмотрели в законопроекте широкие полномочия регионов по регулированию его применения на своей территории. В частности, это возможность выводить некоторые категории налогоплательщиков из периметра регулирования, а также устанавливать перечень «контролируемых показателей» инвестиционных соглашений и допустимых пределов отклонений их фактических значений от плановых.
Все эти меры направлены на защиту налоговой базы и повышение стабильности налоговых поступлений.
— Сколько может принести введение минимальной ставки налога на прибыль 15% по принципам Pillar 2?
— Если смотреть по прошлому году, по нашим оценкам, порядка 15–20 млрд руб.
— В России действуют отраслевые льготы по налогу на прибыль, например, в IT-секторе, в сельском хозяйстве. Что введение Pillar 2 будет для них означать?
— Принцип Pillar 2 о минимальном уровне налогообложения 15% един для всех, он не дифференцирует аграриев, айтишников, участников СЗПК или других преференциальных режимов. Правило простое: если у компаний, входящих в международные группы, эффективная ставка налога на прибыль ниже 15%, то они должны исчислить налог на прибыль по этой планке. Соответственно, если налог по ставке 15% не будет уплачен у нас, его возьмут другие юрисдикции, где находятся материнские компании холдингов. Поэтому тут вопрос исключительно в защите нашей налоговой базы — с прибыли, заработанной в России. Иначе получится так, что наши налоговые преференции модифицируются в то, что мы жертвуем своими налогами, а потом их добирает другая страна.
— Нефтяники просили дополнительной поддержки по трудноизвлекаемым запасам нефти (ТРИЗ. — «Эксперт»). Готов ли Минфин рассмотреть эту просьбу?
— На данный момент нет. У нас сейчас ресурсы и так сильно ограничены. В нефтяной отрасли, очень важной для страны, имеется свой инвестиционный ресурс, отрасль прибыльная. Бюджет должен в первую очередь обеспечить выполнение всех социальных обязательств государства, а также поддерживать те направления, где наблюдается недостаток собственных инвестиционных ресурсов. Перенаправлять таким образом ресурсы внутри экономики. На данном этапе, особенно в условиях сделки ОПЕК+ (об ограничении добычи, соглашение между странами действует до конца 2025 г. — «Эксперт»), мы не готовы к дополнительному налоговому стимулированию ТРИЗ.
— Почему вопрос перехода на расчет налоговой базы экспортных компаний в рублях постоянно откладывается?
— Экспортеры сейчас получают значительную часть выручки в рублях. Но котировки, которые используются в подавляющем большинстве их контрактов, выражены в иностранной валюте. Мировые рынки обладают гораздо большей ликвидностью, чем российский. Соответственно, котировки, рассчитанные на основе мировой торговли, более репрезентативны и лучше отражают реальную ситуацию на рынке. Российские, к сожалению, пока сильно подвержены манипулированию в силу ограниченности игроков на рынке, главным образом продавцов. Чтобы не стать заложниками нерепрезентативных данных, мы продолжаем использовать в своей работе мировые котировки, чтобы не допустить негативных последствий по налоговым поступлениям для бюджета.
— То есть вопрос с повестки снят?
— Это вопрос не столько к Минфину, сколько к биржам. Как только мы увидим, что появились качественные репрезентативные российские котировки с хорошей ликвидностью, при определении которых не учитываются сделки между взаимозависимыми лицами и которые не подвержены манипулированию со стороны крупных продавцов и поставщиков, будем готовы рассматривать их применение для расчета налогов.
— Схема с расчетом налогов от продажи нефти с использованием цены Brent осталась в прошлом году. С 1 января Минфин ориентируется только на цену российских сортов Urals и премиальной ESPO. Вы довольны тем, как работает новый механизм?
— Действующий механизм работает. Сейчас ситуация в балансе — изменения, которые мы приняли в прошлом году, учитывают интерес и государства, и нефтяных компаний. Возвращаться к прежней системе расчета или искать новые варианты не планируем.
— Ведете ли вы переговоры о заключении новых или пересмотре старых соглашений об избежании двойного налогообложения?
— У нас были обращения о вступлении в переговоры со стороны двух стран: Азербайджана и Бахрейна. Мы ведем консультации на экспертном уровне. Если мы поймем, что есть реальная перспектива по соглашениям с этими странами, конечно, активизируем работу и будем выходить на подписание.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
