Семья с особенностью
В России нынешний год официально объявлен Годом Семьи, что укладывается в государственную политику решения демографических проблем. В данном случае — через укрепление общественного института, предназначенного, по идее, для рождения и полноценного воспитания детей.
Разумеется, чтобы затормозить и тем более развернуть тенденцию на разрушение традиционной модели отношений полов, года не хватит — это процесс, требующий смены поколений. Но если в России власти хотя бы пытаются это делать, то в США дальше констатации факта деградации моногамного брака пока дело не идет. И вряд ли когда-либо пойдет — сам американский менталитет противится любому вмешательству государства в личную жизнь граждан (если, конечно, это вмешательство не заключается в выявлении неуплаченных налогов).
Процесс размывания традиционной семьи в столь глубоко пуританской стране как Америка проявляется в том, что почти третья часть ее жителей обоих полов (или сколько их там существует сегодня официально) воспринимают моногамные отношения как устаревшие и противоречащие «либеральным» ценностям.
Такие данные обнародовали на этой неделе антропологи Института гендерных и репродуктивных исследований им. Альфреда Кинси при университете штата Индиана. Опрос озаглавлен «Одиночки в Америке»; тем не менее, он посвящен именно отношению людей к тому или иному образу совместной жизни.
Социологи опросили более 5 тыс. человек, поделив респондентов на четыре возрастные группы: «зумеров» (18-26 лет), «миллениалов» (27–42), «иксов» (43–58) и «бумеров» (59–77). Такое деление позволило исследователям четко определить семейные ценности каждого из ныне живущих поколений.
Опрос Института Кинси показал, что союз, состоящий из двух партнеров (какого пола, в расчет не бралось), по-прежнему занимает твердые позиции, хотя сторонники безоговорочной верности оказались пусть в минимальном, но меньшинстве (49%). Соответственно, 51% американцев воспринимает «походы налево» как нечто само собой разумеющееся, и для 31% из них это не только фантазии, а повседневная реальность.
В американской социологии такая модель носит название «этическая полигамия» либо «согласованные немоногамные отношения». Ключевым словом здесь является именно «согласованные» — то есть супруги не прячут свои связи на стороне друг от друга, по умолчанию признавая свою семью «основным блюдом», а внебрачные связи — своего рода «приправой» или «гарниром».
Подобная «узаконенная измена» (у специалистов именуемая «открытым браком») проявляется во множестве форм и оттенков. К ним социологи и психологи относят, например, так называемую полиаморию — когда супруги допускают наличие у каждого из них внебрачных романтических отношений, а не просто секса на одну ночь. В эту же категорию попадает свинг (не путать с джазовым направлением) — эпизодический обмен партнерами между устоявшимися парами.
Доверяй и не проверяй
Сами находящиеся в таких отношениях люди защищают свой образ жизни с фанатичной убежденностью. Они доказывают на страницах газет и книг, что именно за полиаморией будущее общества, что она является высшей формой партнерских отношений и даже возвращением к корням христианства с его проповедью универсальной любви («фирменный» аргумент церкви мормонов в Юте и других местах).
Многие социологи соглашаются с тем, что полиамория в современном обществе действительно имеет оттенок секты, члены которой вынуждены отстаивать свои убеждения перед негативным отношением большинства к такому роду отношений. Примером публичной «проповеди» согласованных немоногамных отношений может служить книга Маши Халеви «Полиамория: свобода выбирать» (она переведена в том числе на русский язык).
Немоногамные партнеры поставили на первое место в своих отношениях со вторыми половинками понятие «доверия» (на 2 месте — внятная коммуникация, на 3-м — взаимоуважение). Главенство доверия здесь совершенно понятно — невозможно с легким сердцем отпускать своего партнера «погулять», если ты на сто процентов не уверен в приоритете у него отношений именно с тобой. Чем старше респондент, тем важнее для него фактор доверия: среди зумеров его поставили на первое место 59%, среди бумеров 71%; два промежуточных поколения дали одинаковый результат 68%. Во всех возрастных группах около 80% надеются, что смогут прожить со своим партнером всю жизнь (чем человек моложе, тем сильнее в нем эта надежда).
Также 38% респондентов назвали «неверность, обман» факторами, которые вынудили бы их разорвать отношения с партнером, а 74% утверждают, что никогда не обманывали своего партнера. Наконец, подавляющее большинство — 84% — сообщили, что моногамия их никоим образом не тяготит и не ограничивает в личной свободе.
Может показаться, что данные опроса в этой части противоречат его же данным в той части, где речь идет о росте тенденции к открытым отношениям. На самом деле, здесь нет противоречия, если правильно договориться о терминах. В понимании сторонников открытых отношений изменой является не факт наличия партнера на стороне, а именно «недонесение» — злонамеренное сокрытие такового. Около 40% опрошенных, независимо от возраста и пола, заявили, что «рекреационный» секс с одной стороны и любовь и верность с другой существуют для них «в разных измерениях» и никак не влияют на отношения с основным партнером.
Особенно высока эта цифра в поколении Z, у представителей которого партнерство с человеком любой сексуальной ориентации за пределами собственной (традиционной, трасгендерной, небинарной, пансексуальной и т.д.) не воспринимается табуированным. Для зумеров совершенно нормально жить в стабильных отношениях с партнером одной ориентации и поддерживать параллельные связи с партнерами других ориентаций. На отсутствие таких табу указало от 25 до 41% опрошенных в этой возрастной группе. Но даже в этой самой свободной категории 64% сказали, что в будущем захотят от своего партнера детей, а значит, видят идеальные отношения традиционными в плане гендерной композиции.
Заходите, открыто
Строго говоря, открытый брак во всех его проявлениях — явление, существующее столько же, сколько существует сам институт формального брака; новшество в том, что сегодня практикующие эту модель супруги все реже считают нужным скрывать ее от посторонних.
«Внебрачные связи, тысячелетиями воспринимавшиеся как греховные, на глазах превращаются в мейнстрим. Их популяризируют в массовой культуре, в кино и на телевидении, в книгах и масс-медиа», — указывает одна из авторов исследования д-р Элен Фишер.
Она и ее коллеги называют отказ от жесткой моногамии прогрессивным явлением, поскольку тем самым женщины избавляются от экономической зависимости от мужчин — как это было в эпоху первобытного собирательства, когда женщина могла прокормить себя самостоятельно, поскольку подбирать упавшие плоды она может не хуже мужчины.
Американские социологи полагают, что инициатива отказа от моногамии исходит именно от женщин, а не, как можно подумать, от мужчин, ищущих свободы от «брачных цепей». Именно поэтому, по мнению Фишер, наибольшую популярность немоногамные отношения получают в обществах, где женщины составляют большинство (это почти все развитые страны, за исключением разве что Китая).
Здесь сотрудники Института Кенси практически дословно цитируют Фридриха Энгельса, который в работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» объяснял возникновение института брака экономической необходимостью, которая отомрет при определенном развитии производительных сил. Судя по текущим трендам, пророчество классика марксизма уже сбывается.
Хотя Энгельс не мог предвидеть, какие технологии будут существовать через 150 лет, но он оказался прав в том, что материальные базисы семьи и брака будет уменьшаться, уступая место другим скрепам, заявила «Эксперту» председатель Комитета Госдумы по защите семьи, вопросам отцовства, материнства и детства Нина Останина (КПРФ).
«Это прекрасно, если женщина и мужчина в развитом обществе могут не думать о деньгах, когда решают жить вместе! Значит, на смену меркантильной заинтересованности приходит искренняя любовь как основа для создания семьи», — сказала она.
Депутат добавляет, что одного «тематического» года и даже нескольких лет недостаточно для того, чтобы возродить в российском обществе понимание семьи не как способа удовлетворения материальных запросов, а как общего духовного «проекта» мужчины и женщины.
Вместе дешевле
О том, что усилия властей укрепить семью в ее традиционном виде — как заявлено задачей Года Семьи в России — являются неоднозначными, говорит завлабораторией социальной и экономической психологии Института психологии РАН Тимофей Нестик.
«Попытки „ввести указами“ общую для всей страны модель семьи объяснимы, но вряд ли они окажутся продуктивными. Ведь еще вопрос, а существует ли вообще какая-то „общенациональная“ модель семьи? В любой стране сосуществуют разные модели, которые зависят как от личных ожиданий супругов, так и от их социально-экономического положения. Навязывание разным группам общества какого-то общего для всех, единственно правильного, в значительной степени лубочного, образа семьи может сыграть скорее контрпродуктивную роль. В долгосрочной перспективе для укрепления семьи правильнее было бы повышать психологическую грамотность вступающих в брак, чем навязывать какие-то ценности извне, стричь всех под одну гребенку», — говорит эксперт.
В пользу института традиционной семьи говорит то, что экономический базис в брачных отношениях сохраняет свою силу даже в эпоху нынешней технологической революции. В другом исследовании Института Кинси (2022 г.) приводятся данные, что стоимость жизни для одиноких людей в США в среднем оказывается на 40% выше, чем для семейных пар. В минувшем году 66% опрошенных признали, что жизнь в одиночку им просто не по карману. Лишь 31% признались, что в состоянии воспитывать ребенка один или одна (мужчины и женщины в равной пропорции).
Соответственно, как это было в доиндустриальную эпоху, люди часто решают жить парой не из романтических чувств, а просто чтобы выжить. Такое сожительство спасает от голода, но не гасит стремления к поиску искренней любви. Согласованные немоногамные отношения идеально разрешают эту дилемму: с одним партнером человек удовлетворяет свои экономические потребности, с другим (или с другими) — естественное желание тепла и единочувствия.
Вперед, к устоям
Россияне и американцы очень различаются в вопросе о брачной верности. По данным опроса ВЦИОМ (июль 2023 г.) только 32% россиян сообщили, что никогда не сталкивались с неверностью своего партнера и не изменяли сами. При этом среди российских ровесников американских зумеров эта цифра доходит до 44% (напомним, в США она составила 74%). Но, повторяем, эта цифра очень сильно зависит от толкования самого понятия супружеской измены.
В целом российская модель семьи и отношений — при внешнем сходстве брачных ритуалов — практически не совпадает с американской по большинству пунктов. Духовная составляющая партнерства для россиян в разы важнее всех прочих вместе взятых; для наших соотечественников брак был и остается сакральным явлением. Только 16% россиян назвали материальные факторы как имеющие для них значение при выборе брачного партнера.
Но модель семьи — это не что-то раз и навсегда застывшее, она постоянно меняется. Почему российские власти, в отличие от американских, так активно продвигают именно традиционную модель, вполне понятно. В России традиционная моногамная, в идеале многодетная семья — это в первую очередь инструмент решения демографической проблемы.
Усилиями ли властей или по какой-то еще причине, но традиционная модель семьи действительно в последние годы укрепляет свои позиции в России: в минувшем году только 14% респондентов ВЦИОМ назвали семью с одним родителем нормой (три года назад так считало 20%). Также в минувшем году только 14% респондентов назвали семью с одним родителем нормой. Три года назад так считали 20% россиян.
