Руки упускаются

Ушли в работу

Дефицит умелых рук и светлых мозгов на российском рынке труда не подает признаков ослабления. Напротив, в 2023 году, по данным Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП), произошло уникальное стечение обстоятельств в виде вновь возникших острых кризисных процессов в том, что касается спроса и предложения рабочей силы.

Эта негативная синергия развивается настолько стремительно, что у политиков нет времени на построение долговременных стратегий: расползающийся по швам рынок труда требуется латать здесь и сейчас, пока ситуация не стала необратимой (по мнению некоторых аналитиков — уже стала). Во всяком случае, в ЦМАКП считают, что по положению на 2024 год в России физически нет достаточного количества человеческих ресурсов, чтобы объявить «всеобщую трудовую мобилизацию».

Ситуация усугубляется санкционным бойкотом и продолжающимся снижением курса рубля, последствия которых на рынке труда проявляются в том, что Россия лишилась прежде неисчерпаемого резерва рабочей силы (в первую очередь неквалифицированной) из стран Центральной Азии. Сыграл свою роль и всплеск антииммигрантских настроений после теракта в «Крокус Сити Холле», когда они перестали быть уделом маргиналов и распространились на круги государственной элиты. Фактически российские элиты подрубили сук, на котором с распада СССР сидели многие отрасли российской экономики: с местного рынка труда одномоментно ушли десятки тысяч граждан Таджикистана и Киргизии, и на данный момент власти этих стран не рекомендуют своим соотечественникам возвращаться в РФ.

В России давно и активно используется канадский опыт —привлечение иностранной рабочей силы только под заключенные трудовые контракты, но, к сожалению, лишь в сегменте низкоквалифицированного труда, подчеркивает ведущий эксперт ЦМАКП Роман Волков.

«При этом заметная часть таких работников покинула Россию из-за ослабления рубля и ужесточения миграционного контроля в последнее время. Отказываться от этого не нужно, однако здесь важно не подменять трудовую миграцию людей на конкретную работу по конкретным трудовым договорам и т. д. с миграцией населения, которая создает нагрузку на систему социального обеспечения», — сказал он «Эксперту».

Замены этим, в основном низкоквалифицированным работникам нет и в ближайшее время не предвидится.

Днем с огнем

Российские рекрутеры сегодня вынуждены рыскать по рынку труда «днем с огнем», пытаясь из сотен резюме выловить несколько, в которых указанные компетенции хотя бы приблизительно отвечают запросам работодателя, рассказывает «Эксперту» независимый консультант по рынку труда Александра Свирчкова.

«Нынешний год в кадровой сфере можно охарактеризовать одним словом — обвал, и это не будет сильным преувеличением. Ситуация усугубляется тем, что в среде руководителей компаний наблюдается определенная инерция мышления: далеко не все готовы к новым реалиям экономики. Да, какие-то главы предприятий в поисках нужных сотрудников и попытках удержать имеющихся идут на такие льготы и уступки, которые еще пару лет назад показались бы немыслимыми: предоставляют удаленный формат работы, уступают зарплатным требованиям соискателей. Но есть компании — и таких даже больше, руководство которых живет во вчерашнем дне. Там ждут, что нынешний дефицит кадров рассосется сам собой и вернется предложение дешевого труда. Такие компании рискуют оказаться в рядах аутсайдеров», — говорит она.

Эту оценку подтверждают данные производственных опросов. По данным Института экономической политики имени Егора Гайдара, в январе нехватку квалифицированных кадров отметили 47% компаний (максимальный уровень за всю историю проведения опроса с 1996 года). Согласно опросам Центробанка РФ, предприятия называют дефицит персонала в числе наиболее серьезных ограничений для развития.

По данным карьерного портала SuperJob, дефицит кадров отмечен в 85% опрошенных им компаний. Близок к верхнему пределу и так называемый коэффициент трудового участия: в самой экономически активной возрастной группе (25–49 лет) он превышает 90%

Перестройка психологии игроков экономики является даже более трудным делом, чем проведение изменений в «матчасти». Из-за того что многие директора упорно придерживаются привычного им стиля работы, закрытие вакансий в их компаниях превращается для рекрутера в пытку, продолжает Александра Свирчкова.

«Реальность такова, что и на более чем „шоколадные“ условия число соискателей с приличными резюме меньше, чем количество вакансий, даже на позиции линейного или младшего офисного персонала. Некоторые фирмы элементарно водителя на „Газель“ месяцами ищут, не говоря уже про прорабов на объекты строительства. Причина очевидна: все обладатели нужных компетенций в этих отраслях экономики уже нашли устраивающую их работу. Доходит до того, что в некоторых сферах — торговле, логистике, ЖКХ, бытовом обслуживании — работники могут позволить себе трудоустраиваться на несколько месяцев, после чего увольняются и уезжают отдыхать, твердо зная, что когда они прогуляют свою зарплату, то найдут себе следующую работу максимум за неделю. Такие „серийные безработные“ в том числе поддерживают количество незакрытых вакансий на стабильно высоком уровне», — отмечает эксперт.

Китайская грамота

Поскольку привычные — экстенсивные — способы утоления кадрового голода сегодня, очевидно, более не работают, эксперты ЦМАКП предлагают искать «асимметричные» ответы на возникшие вызовы. Под этим они в первую очередь подразумевают переориентирование российской экономики на новые рынки, где она может быть конкурентоспособной при имеющемся количестве и качестве рабочей силы.

Как в мае писал «Эксперт», глобальная экономика быстрыми темпами фрагментируется. В случае России эта фрагментация создает окно возможностей для отстройки от европейского — и шире, западноцентричного, — кластера и встраивания в один из альтернативных (к таковым можно отнести БРИКС+ и ШОС).

Пример такой переориентации подает, очевидно, Китай. До дефицита рабочей силы там еще очень далеко, но уже сейчас в Пекине готовятся подстелить соломку, понимая, что начавшееся в 2010-х годах сокращение населения через несколько десятилетий отразится на рынке труда «всемирного сборочного цеха». В КНР создана национальная инновационная «система полного цикла» и принята концепция «циркуляций» между экспортно и внутренне ориентированными типами экономики.

Нечто похожее предпринимается и в России. В мае 2023 года была принята концепция технологического развития, рассчитанная на период до 2030 года. За предстоящую шестилетку предполагается создать в РФ собственную научно-техническую базу критически важных и сквозных технологий, которые сделают страну не столь зависимой от импорта.

В частности, в фармацевтической, химической, станкоинструментальной, электронной промышленности, производстве оборудования для АПК, атомной промышленности, строительном и дорожно‐строительном комплексе не менее 75% продукции должно быть отечественного производства. Минэкономразвития, ВЭБ.РФ и ЦБ разработали «Таксономию проектов технологического суверенитета и структурной адаптации экономики», чтобы при помощи мягкого, подталкивающего регулирования переориентировать банки на финансирование отечественных технологичных производств. И, что особенно важно в свете ситуации на рынке труда, к 2030 году предстоит создать кадровый ресурс, способный этими технологиями распоряжаться. Для осуществления импортозамещения в указанных отраслях потребуется привлечь около миллиона новых сотрудников. Это еще один парадокс перехода экономики на трудосберегающие рельсы: чтобы уменьшить трудоемкость тех или иных отраслей, на первом этапе требуется, наоборот, привлекать больше новых работников.

Неохота к перемене мест

Предлагаемые ЦМАКП методы преодоления дефицита трудовых ресурсов совершенно реалистичны (более того, многие из них уже реализуются), но для их практической реализации необходимо устранить ряд препятствий как объективного, так и субъективного характера, что требует времени, считает Роман Волков.

«Решение проблемы включает и микро-, и макроуровни. На микроуровне это инвестиционный рост, обновление оборудования и технологий с обучением персонала и соответствующие меры поддержки. Санкции этот процесс замедлили, но не остановили и, по всей видимости, не остановят. Тем более что он поддерживается мерами по импортозамещению. На макроуровне это межотраслевое и межрегиональное перераспределение трудовых ресурсов, новая конфигурация международного сотрудничества и технологических цепочек», — говорит он.

Господин Волков добавляет, что одной из наиболее значительных проблем остается традиционно низкая внутренняя мобильность рабочей силы в России — как территориальная, так и секторальная, поскольку развитие технологий влечет за собой усложнение процесса переобучения. Нельзя просто взять человека из трудоизбыточного региона (например, с Северного Кавказа) и перевезти для работы на Амурском нефтехимическом комплексе на Дальний Восток. Чтобы он соответствовал квалификационным требованиям, его нужно сначала обучить, а затем создать подходящие условия для работы: от жилья до инфраструктуры, подчеркивает эксперт.

«Трансформации занятости может препятствовать и понятное стремление региональных властей сохранить низкую безработицу, положительное миграционное сальдо и социальную стабильность. Как итог: предприятия и компании сохраняют рабочие места, отказываясь от автоматизации, роботизации и т. д.», — подтверждает Роман Волков наблюдения Александры Свирчковой.

Другим наука

Здесь следует повториться, что для России китайский подход «поспешать не торопясь» неприемлем, поскольку для нашей страны, в отличие от Китая, время также является дефицитным товаром. То, на что китайцы закладывают несколько десятилетий, Россия вынуждена сделать менее чем за одно.

Эксперты подчеркивают, что в ситуации цейтнота и демографического кризиса российским властям предстоит найти менее трудоемкие источники роста, чем те, на которых строился рост природно-рентной экономики. Такими источниками, считают в ЦМАКП, могут быть только наукоемкие отрасли.

Примеры таких решений в России есть уже сегодня, в частности в развитии искусственного интеллекта, квантовых вычислений, зеленой энергетики, беспилотных транспортных систем (воздушных и наземных) — они являются наиболее ощутимыми ответами на вызовы, связанные с нехваткой трудовых ресурсов. Но, как неоднократно писал ранее «Эксперт», пока это скорее точечные, «выставочные» примеры, чем признаки системной перестройки экономики, ее перехода на технологическое импортозамещение и замену человеческой рабсилы на роботизированную.

Разрыв между государственными стратегиями технологического развития, проектными планами, разработками компаний и образовательными программами также является реальностью российской экономики. Они стыкуются в отдельных «узлах» (кафедра «Яндекса» на компьютерном факультете НИУ ВШЭ и др.), но системно это проблему пока не решает.

«Действительно, острая потребность в России — в средне- и высококвалифицированных кадрах. А механизмы привлечения именно таких специалистов у нас действуют недостаточно эффективно. Притом что решать эту проблему и разрабатывать льготы и другие меры начали еще в конце 2000-х, говорить об их эффективности особо не приходится. С точки зрения борьбы с дефицитом кадров это направление работы будет крайне важным для России в ближайшие годы. Причем не только для России: конкуренция за уникальные навыки и умы растет и будет расти по всему миру», — считает господин Волков.

Не стоит забывать и о производительности труда, которая в России остается неприлично низкой для страны, претендующей на статус одного из полюсов полицентричного мира.

Для нашей страны каждый дополнительный 1% повышения производительности труда высвобождает около 700 тыс. сотрудников

Парадоксальным образом один из факторов, которые правительство постоянно ставит себе в заслугу, — устойчивое снижение безработицы — одновременно является демотиватором повышения эффективности экономики в целом.

В условиях, когда уровень занятости приближается к историческому максимуму в 99%, компаниям становится все сложнее заставлять сотрудников работать засучив рукава, но при этом искать нового работника взамен «прокрастинатора» себе дороже. Такая проблема была «конструктивно встроена» в советскую экономику, хотя там причиной прокрастинаторства был не дефицит кадров, а социальные гарантии.