Федор Лукьянов, профессор-исследователь факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ, модератор
Люди, знающие Трампа, говорят о том, что его подход — в создании управляемого хаоса вокруг себя, чтобы никто ничего не понимал наверняка: в этой среде проще манипулировать людьми. Как бы то ни было, за всем этим фасадом бизнеса или политики имеются, конечно, четкие интересы и возможности, которые Трамп осознаёт и желает ими воспользоваться, чтобы доказать: выйти за имеющиеся рамки можно. В политическом смысле он уже это сделал.
Иранские коллеги, например, — это я уже почувствовал по их обращениям в последние дни, — вообще в панике пребывают. Они уверены, что мы [Россия и Иран] сейчас друг друга кинем. То есть у них твердое убеждение: русские, когда с Америкой плохо, бегут к нам, но, как только американцы их поманят, они уже нас кидают. Я им говорю, что «никогда в жизни!» — но как на самом деле будет?..
Как только замаячила очень призрачная перспектива того, что могут измениться отношения с Западом, то накопившееся за три года раздражение от сложной работы с китайскими партнерами сразу полезло из разных щелей. Вдруг какие-то заявления стали звучать... Понятно, работать действительно сложно: китайцы крайне осторожны, они совершенно не хотят ничем рисковать ради России. Хотя, с другой стороны, политической, мне кажется, звучащие упреки в том, что они нас недостаточно поддерживают, некорректны. Они вполне прилично себя ведут, как бы то ни было.
Игорь Юшков, ведущий аналитик Фонда национальной энергетической безопасности
Сам Трамп говорил, что не приемлет именно санкции. На днях он заявил, что «тарифы» — четвертое его любимое слово. Мы можем здесь ожидать снятия каких-то ограничений, которые мешают нам использовать доллар, — республиканцы, и Трамп в том числе, критикуют демократов за их действия, заставлявшие весь мир отказываться от доллара. Но если что-то и будет обсуждаться, то заморозка санкций: о снятии не совсем корректно говорить. Не стоит ожидать, что США от санкций как от инструмента не откажутся, но могут их замораживать, если, по их мнению, Россия будет правильно себя вести. Владимир Путин тоже подчеркивал, обращаясь к Вашингтону: мы не отказывались от доллара, это вы запретили нам его использовать, поэтому пришлось перевести нашу торговлю на нацвалюты. Трампа это беспокоит, и здесь может состояться диалог.
Для России было бы выгодно вернуться к нормальной торговле с Европой, равно как и Европе это тоже было бы выгодно. Но Соединенным Штатам это не нужно. Американцам, наоборот, выгодно закрытие заводов, потому что частично они переносятся на территорию США — лозунг Трампа Make America Great Again подразумевает именно это. Его задача — оторвать Россию от Китая, но при этом не особо пускать в Европу. То, как там всё складывается, ему нравится.
Нефть приносит нам больше денег, но при этом здесь может быть диалог [с Вашингтоном]. Потому что Соединенные Штаты всё-таки не импортер нефти, они покупают ее. И если попытаться убрать, например, российскую нефть с мирового рынка, они сами от этого пострадают. Здесь может быть диалог.
Трамп собирается давить на Иран и добиваться уменьшения экспорта иранской нефти, которую покупает Китай. Лишить его части нефти из Ирана — для США это как убить двух зайцев. Может быть, нам предложат некую сделку — не на пророссийских, но на антикитайских условиях. Но даже если американцы освободят рынок для нашей нефти, ОПЕК+ не позволит России существенно увеличить объем добычи.
США — наш конкурент на мировом рынке газа, и до конца 2028 года они собираются удвоить свой экспорт СПГ, хотя и так лидируют в мире. То есть на рынок выйдут огромные объемы и им нужно расчищать рынки сбыта для себя. Поэтому как США давил на наш газовый сектор до 2022 года, так и сейчас Трамп будет отстаивать свои национальные интересы. По газу нам придется сложнее всего, особенно по СПГ.
Олег Пичков, декан факультета международных экономических отношений МГИМО
Что пытается сделать Трамп и в экономике, и в мировой торговле? Ему нужно поменять правила, но не просто под угоду США, как это делала администрация Байдена, а вообще разрушить всё, что есть сейчас, навести хаос и полную неразбериху... И перестроить мир, который будет очень похож на старый.
Нам не дадут вырваться вперед — это просто невозможно, это принцип технологической конкуренции. Поэтому здесь можно опираться только на собственные силы. Ключевой вопрос нашей промышленной политики сегодня должен звучать так: где мы можем объективно вырваться вперед? IT, в общем-то, традиционно достаточно сильная сфера. Есть успехи в области искусственного интеллекта. А всё, что касается робототехники, без которой современную промышленную политику представить невозможно, Россия там где-то, на последних местах. Поэтому придется несколько плестись в хвосте. Но в этом нет ничего плохого — в том смысле, что США и Китай, находясь в технологической гонке друг с другом, просто проторят нам путь.
По поводу пресловутой дедолларизации: давайте посмотрим на конкретные цифры. В 2000 году на нее как на валюту резерва и мировой торговли приходилось около 50–55%. Но дело в том, что альтернативы доллару нет. Доля юаня, например, составляет 2% — там и говорить не о чем. <...> В США очень раскручивается тема того, что они теряют лидерство из-за дедолларизации, а БРИКС и его нацвалюты — это чуть ли не оплот зла. Так что Трамп, идя на поводу этих разговоров, должен вводить санкции и реагировать.
Марсель Салихов, президент Института энергетики и финансов
Потолок цен на нефть изначально был странной конструкцией. Когда ее обсуждали и разрабатывали, большинству экспертов было понятно, что она не заработает. Если мы сейчас посмотрим на объемы морского экспорта нефти из России, то видно, что основное большинство этих требований не соблюдается. В принципе, покупатели готовы покупать российскую нефть выше ценового потолка. Честно говоря, не знаю понятных высказываний администрации Трампа относительно ценового потолка, но в целом, мне кажется, на Западе принято мнение, что этот механизм не работает.
Важна и вероятность продолжения введения вторичных санкций. Потому что это, собственно говоря, тот элемент, который отличает американскую санкционную политику от европейской. 10 января администрация Байдена еще вводила какие-то санкции, что сказывалось на размере дисконта российской нефти. Теперь же дисконт марки сибирской нефти ESPO к дубайскому сырью сократился за последнюю неделю — это некий индикатор того, что китайские покупатели уже не так высоко оценивают вероятность ввода вторичных санкций США. Это важный момент, который влияет на доходы России.
У России сейчас, мне кажется, возникает хорошая переговорная позиция. В том смысле, что для американцев ключевой противник — это Китай.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
