Черным по белому
Верифицировать реальный масштаб «подпольных» экономических отношений крайне сложно в силу самой природы таких отношений. Исследователь МВФ Цзяосинь Яо в своей работе «Раскрывая неформальную экономику» сразу дает понять, что для этого ему пришлось использовать набор точечных данных, которые он подставлял в существующие модели анализа «белой», официально функционирующей экономики. Для выявления объемов неформальной экономики автор использовал такие показатели как энергопотребление в ночное время, разницу официального и рыночного курса национальных валют, известные случаи вскрытых коррупционных преступлений и другие косвенные данные.
Соотношение «надводной» и «подводной» составляющих национальной экономики автор обозначил термином «степень неформальности».
Подобный эмпирический подход, однако, страдает существенным недостатком (авторы этого не скрывают): он позволяет оперировать только случайным набором данных, без какой-либо гарантии, что его можно экстраполировать на экономику в целом без искажения реальной картины.
Усложняет оценку масштабов теневой экономики даже то, что среди экономистов нет единого определения, что под этим понимать. Часть из них использует определения «неформальная», «теневая», «нелегальная», «скрытая» и т.д. как синонимы. Другая часть призывает не ставить на одну доску разные проявления неофициальных экономических отношений. По их мнению, «неофициальные» экономические отношения не являются синонимом понятия «нелегальные» — подобно тому, как в большинстве стран мира не криминализировано гражданское сожительство.
Такой подход применяется, в частности, в Организации экономического сотрудничества и развития. Еще в 2002 г. ОЭСР обосновала формулировку, согласно которой неофициальные экономические отношения подразделяются на три группы: подпольная экономика, неформальная экономика, нелегальная экономика.
К первым двум в этой дефиниции относят такую экономическую активность, продукты которой в итоге попадают на общий рынок и составляют там прямую конкуренцию продуктам официально зарегистрированных фирм. Третья группа подразумевает, что эти отношения прямо нарушают законы (оборот наркотиков, оружия, оказание запрещенных услуг и т.д.)
Разделяющие такой подход экономисты считают, что для правительств было бы полезным «поженить» (как выразился Цзяосинь Яо) теневой и официальный сектора, перестать игнорировать хотя бы «некриминальную» часть неформального сектора и включать его в статистику ВВП. В ряде случаев такой статистический трюк позволил бы увеличить эту цифру на десятки процентов. Данный прием, по мнению этих ученых, позволил бы также увеличить собираемость налогов и расходы на социальные нужды.
Предложение увязать теневой сектор с «белой» экономикой вполне разумно, и такие меры предпринимаются в том числе и в России, рассказал «Эксперту» первый замдекана факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Игорь Ковалев.
«Сюда можно отнести дачную и налоговую амнистии, упрощение деятельности самозанятых. Понятно, что полностью искоренить теневой сектор вряд ли когда-либо получится, но есть смысл задать вопрос — а надо ли это делать? Ведь теневики в основном работают в тех нишах, где государственные или „белые“ частные предприятия не предоставляют необходимых населению услуг. То есть государство может видеть в „подпольном“ сектора не противника, а как раз партнера. В Италии, например, крупный мафиозный бизнес не раз приходил на помощь государству, помогая смягчить последствия финансовых кризисов», — говорит он.
Из тени в свет перелетая
В сосуществовании различных укладов и секторов экономики в принципе нет ничего необычного. Можно вспомнить существовавшее в Советском Союзе официальное деление собственности на общественную, личную и колхозно-крестьянскую. Многоукладность экономики официально декларируется в Китае, так же было и в Югославии до ее распада.
Однако многоукладность — это не совсем «игра света и тени». Встает вопрос: в чем состоит отличие теневого сектора от официального, если «теневики» будут платить налоги как зарегистрированные предприниматели, не скрывается ли под видом такого объединения фактическая экспроприация незадекларированных в должном порядке производительных сил?
В течение последних двух десятилетий, охваченных исследованием, подводная часть экономического айсберга постоянно увеличивается. Особенно заметен этот процесс в развивающихся странах, но он, пусть в меньшей степени, касается и стран с высокоразвитой экономикой.
Для своей работы ее автор использовал данные обзора предпринимательской активности Всемирного банка (World Bank Enterprise Survey) по 154 странам за период с 1996 по 2022 гг. Оказалось, что в странах столь различных по уровню развития как Афганистан и Индия, объемы неформальной экономики непрерывно растут, а миграция на их рынках труда происходит преимущественно из официальной в неофициальную зону. В то же время в Китае и Турции наблюдается обратная тенденция. Наконец, в Италии и Греции неформальная экономика периодически «пульсирует» в такт с уровнем официальной безработицы.
Вероятно, есть какая-то степень неформальности экономики, опускаться ниже которой — значит причинять национальной экономике больше ущерба, чем пользы, не исключает Игорь Ковалев.
«Ведь теневая экономика — это не обязательно какие-то разрозненные частные бизнесы. В ряде стран это полноценная экосистема, переплетенная многочисленными нитями с экосистемой „легальной“ экономики. Если просто давить нелегалов карательными методами, можно невзначай нанести урон и „белой“ экономике. Этот риск велик в первую очередь потому, что никто просто по определению теневой экономики не знает точно, какие это нити и как давление на какую-то ее часть отразится на национальной экономике в целом», — полагает эксперт.
Автор работы приходит к выводу, что размах теневых экономических отношений коррелируется с такими факторами как ВВП на душу населения, уровнем коррупции, последовательностью правоприменения, политической стабильностью, свободой торговли (в том числе внешней), жесткостью налоговой политики.
Так, страны Африки и Латинской Америки отличаются большей степенью неформальности, чем среднемировая. Страны Восточной Европы обгоняют по этому показателю Западную Европу. В Китае, несмотря на жесткое госрегулирование производственных отношений, уровень теневой экономики — около 40% общего объема — остается самым высоким в Азии (следом идет Индонезия).
Отдельно по странам самые высокие (до 80% общего объема) показатели неформальной экономики наблюдаются в Судане; в пределах 60% — Боливии, Парагвае, ДР Конго. Россия находится в группе стран с относительно невысоким уровнем теневой экономики — в этом секторе занято менее 20% трудоспособного населения.
