Вся послевоенная история бундесвера (в начале 1950-х боннские политики вполне официально называли его «новым вермахтом») — это история мучительно тяжелого отхода от традиций вермахта и, еще раньше, рейхсвера. После войны политическое руководство ФРГ поставило перед собой задачу построения гражданской армии под политическим контролем и превращения армии из обособленной корпорации (что было характерно для рейхсвера и вермахта) в тесно интегрированный с обществом демократический институт. Эта попытка осуществлялась самыми разными методами. Например, с помощью подчинения военных гражданским — самый высокопоставленный офицер бундесвера, генерал-инспектор, по статусу является даже не заместителем министра обороны, а следует в иерархии минобороны за статс-секретарем. В стране была введена новая система образования офицеров: теперь их готовят в гражданских вузах, причем обучая и дополнительной гражданской специальности, чтобы жизнь и карьера человека не была навечно связана с армией. Была отменена военная юстиция, военнослужащим разрешили обращаться в министерство обороны с жалобами через голову командира, призывники смогли покидать казармы.
Немецкое государство шло и на более экзотические меры по размыванию старой корпоративистской структуры армии. Например, долгие десятилетия прикладывались усилия, чтобы в составе бундесвера не доминировали протестанты и выходцы из семей чиновников. Всеобщий призыв, когда призывники становятся связующим звеном между армией и обществом и являются важным базисом для рекрутирования унтер-офицеров и офицеров, был крайне важен для этого процесса «очеловечивания» армии, более или менее укрепившегося лишь к 1990-м.
Сегодня это хрупкое равновесие (напомним, что до сих пор число радикальных консерваторов среди офицеров бундесвера оценивается в 20–30%, а неонацистские скандалы сотрясают армию ФРГ с пугающей регулярностью) может быть нарушено. Крайне важно, что впервые за полвека немецкая армия превращается в воюющую армию. Помимо «миссий присутствия», выполняемых бундесвером (в первую очередь немецким ВМФ) в Африке и на Ближнем Востоке, вот уже десять лет немецкие солдаты активно участвуют в афганской кампании НАТО. В ходе миссии в Афганистане бундесвер уже потерял 90 военнослужащих — и операция, которую немецкие политики долгое время не хотели называть войной, все больше меняет армию.
Военные, платящие кровью за свой выбор карьеры, требуют особого отношения к себе — и добиваются его. Так, два года назад Германия после более чем полувекового перерыва ввела воинскую награду за доблесть — альтернативу закончившего свою историю в 1945 году Железного креста. Причиной возрождения награды стало мощное давление военного лобби, требовавшего особого отношения к армии. Неудивительно, что критики бундесвера настороженно воспринимают отмену призыва. По сравнению даже с самым недавним прошлым у нынешних немецких военных теперь куда больше поводов снова осознать себя особой кастой, стоящей если не над обществом, то особняком от него. Обрубание в такой ситуации еще одной связи между обществом и армией требует введения новых, дополнительных сдержек, которые помешали бы бундесверу вновь превратиться в военную корпорацию.
