Интерес к Калининградской области резко обострился в последние месяцы в связи с тем, что с 1 июля будущего года Польша и Литва, как известно, присоединяются к Шенгенскому соглашению, и жителям области грозит полномасштабный визовый режим на границах. Грядущие сложности с пересечением границ Калининградской области, однако, лишь одна из составляющих куда более сложной проблемы. Некоторые политические деятели и аналитики ставят вопрос совсем остро: речь, дескать, идет об уходе Калининграда из России. Изучив ситуацию на месте, сразу сообщаем: никуда он не уходит. По крайней мере в обозримом будущем. Но это не означает, что центр может и дальше устраняться от ответа на вопрос: чего Россия хочет от своего эксклава и что она может для него сделать? Ведь российский "остров" в центре Европы это не только проблемы и риски, это еще и большие шансы и возможности для страны. ГЕОРГИЙ ДЫХАНОВ: - В нашей области есть человеческий потенциал, которого нет в Европе, где менеджмент настолько отвык от рисков, что это дает нам преимущество: наши менеджеры научились оценивать потенциал и идти на риски. В конечном итоге Россия, как говорится, догонит и перегонит. Вопрос лишь в том, сколько еще заскорузлая система будет этому мешать

Из всего сказанного напрашивается один вывод: калининградцы хотят от Москвы особого статуса, который у них уже есть, что называется, по жизни. Центру только надо это признать и выбрать форму, в какую его облечь. А уж выбрав, не менять ее каждый месяц (как это было с калининградской ОЭЗ). Выбрать есть из чего. Депутат Лопата считает, что области следует дать статус восьмого федерального округа, а губернатору - полномочия министра или вице-премьера, с тем чтобы он имел прямой выход на президента и премьера. Кроме того, губернатор должен иметь право заключать международные договоры в сфере налогового и таможенного права. "Если все сложится так, - убежден г-н Лопата, - то Калининград останется с Россией: сытый человек не ищет лучшей доли. Аляска, к примеру, не помышляет отойти от США, хотя и отделена от них канадской территорией".

Самый радикальный вариант предлагает Сергей Максименко, уверенный в том, что решение иным быть не может, поскольку у Калининграда нет ресурсов, а его потенциал с конкурентами надо как-то уравнивать. "Я бы открыл здесь офшор по типу кипрского, - решительно заявляет он. - Не преференции для российских предпринимателей, а офшорный статус". Первое преимущество в этом случае - приход инвестиций, что позволит развиваться на услугах. Во всем мире офшорный капитал выдавливают, а это триллионы долларов, и, если сюда придут хотя бы десятые доли процента, это серьезная фора. Второе преимущество - приход квалифицированного бизнеса, который может за считанные годы вытянуть область. Причем инвестиции в промышленность или сельское хозяйство не нужны, их и не будет, как не было на Кипре. Нужно, чтобы вкладывали в офисы, в инфраструктуру, в связь, в туризм - этого хватит. Третье преимущество - область намертво привязывается к России, потому что в качестве независимой административно-государственной единицы она свой офшорный статус поддерживать не сможет - "крышевать" будет Россия. И наконец, четвертое: идеей офшора Москва может попросту шантажировать Европу. "Можно говорить так, - убеждает Максименко: - ребята, через восемь-десять лет мы ее закроем, а пока давайте договариваться".

Юрий Маточкин крайнего радикализма не разделяет, но рациональное зерно в таком подходе видит. Он считает, что выбирать модель следует с учетом перспективы, а она такова, что область будет все больше втягиваться в экономическую орбиту соседних государств.

Сейчас "ЛУКойл" ведет переговоры о покупке большого пакета Гданьского нефтеперерабатывающего завода, в результате чего может уменьшиться зависимость Калининграда от России, поскольку отпадет необходимость покупать там нефтепродукты. Далее: как только наши цены на уголь сравняются с мировыми, область станет покупать его в Польше. Все это меняет ситуацию и требует изменений в законодательстве - таможенном, валютном, банковском, страховом. То есть статус особой зоны будет развиваться. Что до офшора, то, по мнению Маточкина, ввести его в полном объеме не удастся, можно сделать лишь некоторые "извлечения". Например, пригласить бизнесменов из закрывающихся офшоров к нам на гарантированный срок на тех же условиях, предложив им взамен, скажем, наладить строительство судов на отечественных верфях. А полный офшор стал бы оттягивать деньги из российских регионов, если, конечно, не создать здесь закрытого административного образования, что нежелательно.

При этом все наши собеседники, несмотря на разность позиций, в одном были едины: время работает против нас, и любое, даже ошибочное, решение лучше, чем нынешнее отсутствие ясности.

Чего хочет Европа

Самое жесткое мнение, которое нам довелось выслушать во время калининградских встреч, - точка зрения польского консула Анджея Збуцкого, высказавшегося, на наш взгляд, не вполне справедливо: "Эту ситуацию не Европа вам создала - это не наша вина". Далее он посоветовал, как в известном анекдоте, расслабиться и получать удовольствие, а именно: завести всем заграничные паспорта и ставить туда визы. "Никто не считает унизительным, отправляясь в Америку, получать визу, - заметил назидательно г-н Збуцкий и добавил: - Не хотите - летайте самолетами, ездите паромами".

Бескомпромиссность польского консула понятна: чем более жестким будет визовый режим с Калининградом, тем больше шансов для его страны решить серьезную проблему приграничной торговли, с которой в одиночку Польша справиться не может: в нее вовлечены все северные воеводства, а это десятки тысяч человек. Поляки говорят открыто: своей беспошлинной водкой, сигаретами и топливом вы подрываете нашу экономику. Схожая ситуация с Литвой, где есть свой ликеро-водочный завод, но вся республика пьет русскую водку. Кстати, г-н Збуцкий порекомендовал нам урегулировать с Литвой вопрос о границах, и тогда с ней якобы скорее можно будет договориться о смягчении визового режима. Но Литва, как известно, уже сделала России предложение, касающееся упрощенной процедуры пересечения границы. И есть ощущение, что она ведет себя так покладисто именно потому, что у нас есть рычаг воздействия. По крайней мере этому нас учит весь опыт постсоветского общения с политкорректной Европой.

С экономической точки зрения Калининградская область Европу не очень интересует - как уже было сказано, нет ресурсов. Дешевая рабочая сила - это наполовину миф. Теоретически можно выводить в область вредные производства (именно так Европа сейчас ведет себя в отношении Прибалтики), но и этот интерес незначителен: таких территорий и без Калининграда достаточно.

Как нам объясняли, Европа хочет, чтобы мы постепенно дрейфовали в западном направлении, хотя вслух об этом не говорит. Но четкой стратегии у них тоже нет, в противном случае ситуация была бы другой: они сами не знают, что делать - это видно из их противоречивых заявлений. А хотеть они могут только одного: чтобы мы на этой площадке с ними не конкурировали - вполне банальный интерес. Но если совсем "опустить" область, то ей придется помогать, поэтому ей надо позволить развиваться, но не слишком рьяно. Например, сельское хозяйство области поставить на ноги соседи не дадут - полякам это не нужно, они не знают, куда девать свое. Так что и здесь Калининград может надеяться только на Россию.

Русская Пруссия или прусская Россия?

И наконец, самый, пожалуй, деликатный вопрос: чего хочет Германия. Мы не могли не спросить у г-на Штайна, надеются ли они получить со временем обратно Восточную Пруссию. Ответ был предсказуем: "Мы не самая бедная страна, но тяготы объединения с Восточной Германией ощущаем даже спустя десять лет: подобное объединение - очень тяжелая проблема. Второе: в Европе устоявшиеся, скрепленные договорами границы, и трогать их было бы катастрофой для всех. Это позиция не только нынешнего руководства страны, но и всех ее демократических партий: Европа хочет иметь хорошего соседа". Из разговора с руководителями риэлтерской фирмы "Инвент" мы поняли, что немцы обосноваться в области не стремятся, недвижимость покупают крайне редко, чаще арендуют. Они понимают простую вещь: территория (пусть даже несущая на себе "рудименты немецкой культуры", как выразился г-н Штайн), где живет более миллиона русских, - это кусок, который другой стране переварить невозможно. Не исключено, что в начале 90-х у них были некие иллюзии, когда Германия финансировала программу переселения в Калининград немцев из Казахстана. Но и тех в области уже почти не осталось: большинство уехали на историческую родину, остальные обивают пороги с этой же целью.

В этом контексте постоянные ссылки на Гонконг и Гибралтар некорректны: первый населен китайцами, второй - испанцами, а потому возвращение их в материнское лоно - вопрос времени. С Калининградской областью все по-другому: после войны бывшая Восточная Пруссия населена русскими, и теперь выдавить их невозможно. Более того, их приток растет. С начала 90-х за счет мигрантов численность населения выросла на треть, что заметно смягчило в области провальную, как и во всей России, демографическую ситуацию. Тогда ехали из бывших союзных республик (как ресторатор Лопата, попавший в Калининград из Казахстана). Сегодня - из глубинной России. Причем едут самые экономически активные, покупают недвижимость, даже если не собираются покидать свою Пермь или Тюмень. Когда их количество достигнет критической массы, они начнут, наконец, осваивать этот кусок, который мы после войны проглотили, но переварить тоже не сумели. И эта безликая сегодня территория, где одна традиция утеряна, а вторая и не народилась, обретет, наконец, лицо. Признаки есть: восстановлен знаменитый готический храм с могилой подданного Российской империи Иммануила Канта, почти полвека при советском режиме пролежавший в руинах. Есть план застройки города, в центре которого до сих пор зияют проплешины заасфальтированных пустырей, оставшихся после английских бомбежек августа 1944-го. Но восстанавливать старый Кенигсберг здесь не хотят: это будет современный европейский город.

А что до немцев, то они свое возьмут, можно не сомневаться. В курортном Светлогорске, проходя мимо новенькой, с иголочки, маленькой гостиницы, мы зашли полюбопытствовать, сколько берут за постой. Плата оказалась умеренной, но дама-администратор (русская!) сразу лишила нас всяких иллюзий, заявив, что свободных номеров нет в этом году - не будет и в следующем. Видеть нас в числе постояльцев она явно не хотела, а доносившаяся из открытых окон исключительно немецкая речь все объяснила: маленький островок экстерриториальности посреди суверенной России. И таких островков, судя по активно ведущемуся немецкими фирмами строительству, в курортной зоне будет немало. Но отказать нам в рекламном буклете дама все же не смогла, и адрес райского уголка на нем красноречив: по-русски - Калининград, Светлогорск, по-немецки - Rauschen (Swetligorsk), Konigsberg (Kaliningrad).

"Солдаты вермахта"

Из калининградского аэропорта в город ведет старое немецкое шоссе - в отличном состоянии, но очень узкое: всего две полосы. По обочинам ровным строем стоят мощные, чуть ли не метр в диаметре, еще довоенной посадки деревья - по преимуществу липы. Любящие, как известно, быструю езду аборигены здесь часто бьются, о чем свидетельствуют кресты и венки вдоль дороги. Говорят, что если въехать в такое деревце на скорости больше 60 км, то трудно будет определить даже марку разбитого автомобиля, о водителе нечего и говорить, но с дерева при этом не упадет ни один лист. Калининградцы прозвали придорожные липы "солдатами вермахта". А вы говорите - сепаратисты...