Руководитель комитета по глобальным проблемам и международной безопасности научно-экспертного совета Совета Безопасности РФ
При Байдене реальный уровень годовой инфляции составил не менее 8–9%, в том числе как следствие санкционного бумеранга в связи с украинским конфликтом. Накопленные проблемы и противоречия достигли уровня, когда их не разрешить без радикальных мер. Большинство экономических обозревателей эту ситуацию игнорируют и выстраивают анализ в русле сложившейся системы координат, которая не дает искомого решения.
Ясно, что процесс коренной перестройки всей глобальной торгово-экономической системы будет болезненным и для самой Америки. Реиндустриализация потребует времени — пока никто не скажет, какого, в силу беспрецедентности происходящего. Внешне это может показаться авантюрой, но в меру просчитанной (не одним Трампом, а всем консервативным истеблишментом). Расчет строится на том, что пострадают все, кто зависит от американского рынка, при сохранении гегемонии доллара. Теперь за доступ к нему надо платить. Идеологическое родство и союзничество выброшены в окно как не имеющие отношения к делу. Это фактически начало конца НАТО и исторического Запада как такового, подлинный конец холодной войны, отложенный во времени на 30 лет.
Эксперты могут насмехаться над механикой объявленных Трампом тарифов. Эти цифры как таковые вообще не имеют значения: они демонстрируют масштаб его замысла. Экспертам мешает вера в незыблемость сложившегося порядка, который исчерпал себя для США.
Стивен Бэннон еще несколько лет назад в интервью газете «Саут Чайна Морнинг Пост» говорил, что глобализация — «рукотворный процесс» и ее можно обратить вспять. Бывший глава аппарата Белого дома Стивен Хедли еще ранее заявлял, что глобализация была ошибкой. Имелся в виду прежде всего «мирный подъем» Китая, использовавшего инвестиции, технологии и рынок США, который теперь трансформируется в его военную мощь.
Замах Трампа по своим последствиям безусловно равнозначен мировой войне. Но реальные военные действия, как это было в канун Второй мировой, Америке не грозят. Некому воевать, да и нет нужды противостоять США в военном отношении: с Россией можно договориться, если отбросить идеологию времен холодной войны. Тогда не нужны и союзники. Но нужны будут партнеры, первым из которых и будет Россия в силу, например, доступа к перспективной Арктике.
Особняком стоит Китай как главный адресат санкционного демарша Вашингтона. Тут важно иметь в виду, что глобальный характер объявленных «освободительных» мер — не более, чем дебют в сложной и жесткой партии, которая будет состоять из двусторонних переговоров с нужными столицами, как это уже объявлено в отношении Вьетнама, Индии и Израиля. Остальные будут просто ожидать своей участи. Никаких ВТО, Евросоюза или интеграционных и торговых блоков (за исключением преобразованной в первое президентство Трампа Североамериканской зоны свободной торговли, но и там Мехико, и Оттаве придется иметь дело с выкручиванием рук под внеэкономическими предлогами) — только суверенные государства и каждое за себя.
Именно здесь, на двусторонней основе будут доводиться до ума параметры, сроки, графики и товарные позиции доступа на американский рынок с ориентиром на локализацию необходимых производств и снижение давления на американского потребителя. Тут будет решаться и будущее глобальных цепочек добавленной стоимости, которые нежизнеспособны в условиях геополитической турбулентности. Вспомним, что в свое время беспрецедентный уровень глобализации стал одной из причин Первой мировой войны.
В части воздействия на американский потребительский рынок значение имеет опыт ковида, когда 50% расходной части федерального бюджета покрывалось печатанием денег, а 90% дохода пострадавшего бизнеса компенсировалось правительством, осуществляющим массовые выплаты. Эта возможность сохраняется, тогда как зарубежным экспортерам придется сокращать свои издержки и прибыль, дабы остаться на американском рынке, и, возможно, требовать компенсации от своих правительств. Страны ЕС сами ушли с нашего рынка — вопрос, который может сказаться на украинском урегулировании: стремление избавиться от украинских беженцев может заставить их полюбить прочный мир, а не перемирие.
Происходящее соответствует излюбленной «транзакционной» стратегии Трампа. К примеру, Мехико после угрозы введения тарифов выдало два десятка главарей наркокартелей. Просто надо довести до сознания партнера, что придется договариваться — вот и все! Хуже всего придется европейцам, которые попытаются держать общий фронт — ничего не получится, на них еще будет взвален исход украинского кризиса, включая выдачу Киеву неких неубедительных гарантий безопасности.
Нельзя исключать, что в Пекине сочтут, что могут назначить ценой своей дестабилизации американцами силовое решение проблемы Тайваня. В принципе, в условиях искусственно создаваемого хаоса Вашингтон может это просмотреть, особенно ввиду локализации в Кремниевой долине производства передовой тайваньской микроэлектроники. Клинтоновское «Это экономика, глупый!» как нельзя верно определяет транзит от геополитики к геоэкономике.
Понятно, что в перспективе создаются условия для решения проблемы американского госдолга и самого доллара, ставшего «бумажным золотом». Как бы то ни было, американцы сворачивают созданную ими же систему координат, позволявшую взимать со всего мира геополитическую ренту. Ее меняют на другую, с преимуществами великих держав образца XIX века и огромной форой для самой Америки.
Какой бы ретроградной ни казалась попытка вновь выстраивать потребительскую Америку вокруг собственного автопрома, это может сработать — как один из столпов экономики и морально-психологического состояния американского общества. Америке надо добавить не только привычной физики, но и гуманной призрачности, чтобы она могла продолжать существовать.
Название новой игры — «конкуренция сильных суверенных государств». В первую лигу, скорее всего, войдут США и Россия как две подлинно самодостаточные державы (притом что нас на этот путь вынудила встать западная политика сдерживания, включая ее апогей в форме украинского конфликта). Во вторую — Китай, Индия и, возможно, Бразилия. Остальным — «тоже по справедливости». Но всем придется считаться с резким снижением объема внешней торговли США, да и мировой торговли в целом на начальном этапе такой перестройки. От потрясений в Европе выиграют идейно родственные Трампу силы. В плане политической географии явно выигрывают англосаксы и латиноамериканские страны.
Что касается последствий для России, то они скорее будут функцией общего состояния глобальной экономики. Наши плюсы — незначительный объем торговли с США ($3,2 млрд) и резкое снижение (чуть ли не в 10 раз) торговли с ЕС. Хочется сказать, спасибо Западу, что он помог нам, не ведая того, подготовиться к этой глобальной трансформации. Может пострадать энергоэкспорт, но криптовалюта и искусственный интеллект будут расширять спрос на энергоносители.
Главное — создаются условия для преодоления тех противоречий между нами и США, которые были связаны с событиями долгого XX века, который начался в 1914 году и завершается на наших глазах, и возвращения наших отношений в XIX век, когда они были вполне позитивными. При этом ничего не мешает нам продолжать сотрудничать с нашими ведущими партнерами в таких сложившихся форматах, как ЕАЭС, ШОС и БРИКС. За судьбу «семерки» я бы не поручился.
Разумеется, для будущего миропорядка не пройдет даром опыт, когда все страны вдруг стали объектом односторонней санкционной политики США в форме произвольных тарифов. Тотальная экономическая агрессия обнуляет весь международный правопорядок как таковой. Заодно под вопросом экономика, которая и так никогда не была точной наукой: стоимость товара определяется теперь не рынком, а доступом к нему. Все исчезает в мгновение ока.
Может исчезнуть ФРС как эмитент доллара. Основным торговым партнерам США впору у себя объявлять чрезвычайное положение: им предстоит узнать, как это узнали американцы в Великую депрессию, что экономическая разруха и массовый голод возможны без всяких войн. Обесцениваются инструменты силовой политики, включая ядерное сдерживание.
Украинский кризис съежится до недоразумения прошлой эпохи с исчезновением самой геополитики в старом ее прочтении, если американские дела пойдут в современном русле.
Если на смену противостоянию Восток-Запад в его измерении XX века придет что-то другое, то в этом случае могут качественно измениться и российско-американские отношения.
Больше новостей читайте в нашем телеграм-канале @expert_mag
