Во-первых, ХМАО продолжает демонстрировать рекордные темпы промышленного роста - 11% в этом году. Предприятия, работающие в автономном округе, произвели продукции на 890 млрд рублей: это около 8% всего российского промышленного производства, порядка 16% отчислений в государственный консолидированный бюджет, при том что в ХМАО проживает всего 1% российского населения. По оценке рейтингового агентства "Эксперт-РА" (см. "Эксперт" 45 от 29.11.04), ХМАО наряду с Москвой и Московской областью, Санкт-Петербургом и Свердловской областью возглавляет инвестиционный рейтинг субъектов России (группа 1В: "высокий потенциал - умеренный риск").

Во-вторых, в эти дни Александр Филипенко подводит итоги шестилетней реализации строительства широтного транспортного коридора через восточный склон Уральских гор от Перми к Томску. Проект, согласованный в 1998 году главами регионов Урала и Западной Сибири и одобренный федеральным правительством, вступает в стадию завершения. Ожидается, что к концу этого года губернаторы-соседи договорятся также о совместной инвестиционной политике и интеграции вокруг Седого Урала. Новая дорога не только обеспечит связь европейской и азиатской частей России и ускорит таким образом социально-экономические процессы в регионе и стране. Она создаст возможность доступа к несметным рудным залежам Приполярного Урала, что разнообразит и стабилизирует структуру экономики сырьевых ХМАО и ЯНАО, укрепит кооперационные связи богатого ресурсами Севера и промышленного Урала. Сейчас в администрации ХМАО обсуждается еще один транспортный проект - возможность сооружения ТрансАзийского коридора развития. По прогнозам разработчиков, он обеспечит поступление ресурсов русского Севера к Казахстану, государствам Средней и Центральной Азии, Китаю.

В-третьих, Филипенко стал одним из инициаторов реализации взаимоприемлемого сценария разграничения административных, налоговых функций и полномочий между Тюменской областью, Ханты-Мансийским и Ямало-Ненецким автономными округами. Аргументы Филипенко поддержаны и президентским полпредом Петром Латышевым, и межрегиональной комиссией по подготовке соглашения трех субъектов. В результате управление такими специфическими бюджетообразующими территориями, как ХМАО и ЯНАО, добывающими 60% российской нефти и 90% газа, осталось на местах.

Мультипликативный эффект

- Александр Васильевич, на каких, по вашему мнению, принципах и в каких проектах должны развиваться межрегиональные связи?

- Многие видят выход в том, чтобы расширить административные границы субъектов России и этим решить экономические проблемы. Думается, что государственная, наша задача - вообще устранить эти границы для экономики, потому что любые барьеры жестко ограничивают ее, становятся поводом для изоляции, для центробежного движения. Реализация проектов должна определяться не административной, а экономической целесообразностью, безусловно, не в ущерб какой-либо из сотрудничающих территорий. Скажем, производство материалов рентабельно при транспортировке их до потребителя не более чем на 2 тыс. километров, дальше - оно невыгодно и неконкурентоспособно. И это независимо от того, на территории какого административного образования находится производство. Картина развития экономических связей в регионе Западной Сибири и Урала, которая видится нам, базируется именно на этой логике.

В чем принцип связей? Промышленно развитые Средний и Южный Урал ограничены в ресурсах - сырьевых, энергетических. В то же время Югра, например, избыточна по сырью и энергетике. Совместными усилиями здесь можно в 1,5 - 2 раза увеличить энергетические мощности на углеводородах, на попутном нефтяном или природном газе, на каменных и бурых углях, которых тут огромное количество. В Югре гигантские запасы железной руды, руд цветных металлов, бокситов, которых на Урале уже дефицит, благородных и редких металлов, полиметаллов, кварца, строительных материалов. Напрашивается мост, который объединит потенциальные возможности регионов - сырьевого Севера и промышленного Урала.

Как его построить? На основе развития транспортной, энергетической инфраструктуры. Учитывая географическое, геополитическое положение Югры, для нас чрезвычайно важно реализовать потенциал транзитного региона как элемента евразийского транспортного коридора и таким образом задействовать богатейшие природные ресурсы. Этот проект, на мой взгляд, выходит за рамки локальных, он дает огромную перспективу для развития России в целом.

- Если я правильно понимаю, вы говорите о двух проектах: межсубъектной интеграции в границах Урало-Западносибирского региона на основе освоения колоссальных богатств, заключенных в недрах Приполярного Урала, и о проекте ТрансАзийского коридора?

- Еще недавно самыми мощными потребителями наших лесных ресурсов были Казахстан и Средняя Азия. Югра может давать туда не менее 20 млн кубометров продукции лесопереработки. За ними - огромный Китай. Все вместе они заинтересованы и в наших энергоресурсах. Создание ТрансАзийского транспортного коридора обеспечит восстановление кооперационных связей, усложнит экономику наших стран и регионов, повысит качество жизни населения.

Если говорить конкретно о Югре, то мы видим перспективу в организации на своей территории переработки ресурсов, чтобы иметь на выходе не просто сырую нефть, попутный газ и энергию, тепловую или электрическую. Я веду речь о создании в ближайшие пять лет газохимических, нефтехимических комплексов. На территории округа добывается порядка 24 млрд кубов попутного нефтяного газа - чрезвычайно ценного химического сырья. Это сложный и дорогостоящий с точки зрения транспортировки продукт, нуждающийся в особых мерах безопасности. Поэтому логично и целесообразно не вывозить его, а создавать здесь предприятия, которые как минимум покроют потребности региона в продукции из полимеров, конструкционных пластмасс и так далее, не говоря уже о ее экспорте.

Кроме того, я имею в виду лесопромышленный комплекс. По существующим мощностям мы далеко не адекватны заложенному потенциалу. ХМАО обладает огромными запасами древесины, 23 - 25 млн кубометров, которые необходимо ежегодно заготавливать и эффективно перерабатывать, иначе будет нанесен вред окружающей среде. Сегодня, просто рубя и распиливая лес, мы используем 1% этого потенциала. Наша продукция в связи с отдаленностью от рынков сбыта оказывается неконкурентоспособной. Намотали на колесо тысячу километров - и проект не тянет. Надо усложнить передел сырья до такой степени, чтобы оправдать и две, и три тысячи километров. Надо развивать лесохимию, производство целлюлозы, фанеры, мебели. Мы создали Югорский лесопромышленный холдинг. Проекты, которые вошли в его состав, завершены или находятся в стадии завершения. Работает завод "LVL-Югра" в Нягани. До конца года мы закончим строительство завода MDF-плит в поселке Мортка. Все это достаточно востребованная продукция для отечественного рынка. В стадии завершения лесопильное производство в Советском районе.

В общем, надо уходить от привычного представления, что Югра - это сырьевой, энергетический цех национальной экономики, что здесь нельзя наладить эффективное производство продукции с более высокой добавочной стоимостью. С нашим потенциалом энергоресурсов, с применением высоких технологий - можно. И если нам это удастся, мы получим мощное развитие региональной экономики. Я чрезвычайно рад, что президент поддерживает эту логику усложнения экономики Югры, работы на перспективу.

- Поддержка президента - это, конечно, здорово. А есть ли заделы по бизнесу?

- Нефтяные компании, за редчайшим исключением, уже реализовали небольшие проекты, связанные с производством топлива. Я бы отметил Тюменскую нефтяную компанию. Если говорить о крупных проектах, то в части производства нефтепродуктов выделю наше активное сотрудничество с Газпромом. (Крупнейшее в регионе нефтеперерабатывающее предприятие Сургутский завод стабилизации конденсата входит в состав Газпрома. - Ред.). Можно сказать, это наш совместный проект: мы поддерживали его за счет бюджетных инвестиций. Кроме того, ведем интенсивную работу с Сургутнефтегазом: в Сургуте уже подготовлена площадка под предприятие "Сургутполимер", принадлежащая правительству округа. Я думаю, с реализацией по крайней мере этих двух проектов структура экономики автономного округа начнет меняться.

Другая часть наших надежд и планов связана, повторюсь, с запасами Приполярного Урала. Ученые их оценивают в 7 трлн долларов. Цифры просто фантастические, но они основаны на объективном анализе. Не хватает, прежде всего, развитой транспортной инфраструктуры и, как ни странно, энергетической. Еще недавно 25% выработанной в округе электроэнергии отправлялось на ФОРЭМ. Но если мы реализуем намеченные планы и увеличим темпы экономического роста, то максимум через пять-шесть лет столкнемся с дефицитом электроэнергии. Это решаемо. В начале декабря мы подписали принципиальное соглашение с Тюменэнерго - главным производителем электроэнергии в регионе. Его генерирующая система позволяет уже в этом году произвести 62 млрд кВт/час электроэнергии. Мы можем в самое короткое время существенно увеличить мощности. На Нижневартовской ГРЭС работают два энергоблока по 800 МВт, а по первоначальному проекту площадка предполагает значительно больше. Есть проект реконструкции сургутских ГРЭС. Кроме того, не реализован няганьский проект: там когда-то планировалась ГРЭС, а сегодня реально построить ТЭЦ - и для местных нужд, и для "подпора" ЛЭП. Пора начинать активно формировать крупные теплоэлектростанции на западе региона (это граница Европы) на базе громадных запасов каменного и бурых углей. Необходимо создавать экологически безвредные углехимические комплексы производства электроэнергии, жидких моторных топлив, дефицитных углеводородных производных, высококалорийного твердого топлива. В качестве потребителя мы видим промышленно развитый Урал и Зауралье, будущие приполярные горно-обогатительные комбинаты.

Еще одна проблема, кроме недостаточности транспортной и энергетической инфраструктуры, - серьезнейшее отстаивание геологической изученности региона. Отрадно, что правительство приняло решение существенно увеличить бюджетное финансирование геологоразведочных работ. Наряду с этим нужно стимулировать и самих недропользователей. Принцип "сквозной лицензии", когда с лицензией на геологические работы компания получает и лицензию на разработку месторождения, предложенный в новой редакции закона о недрах, - серьезный стимул для того, чтобы недропользователи активнее вкладывались в геологоразведку.

Итак, мы ставим параллельно две задачи: развитие транспортной и энергетической инфраструктуры (кстати, в обсуждение транспортного проекта с охотой вошли "Российские железные дороги") и наращивание защищенных запасов по всему широкому спектру полезных ископаемых. Приоритеты определяются по их важности для экономики страны, по возможности использования высокоэффективных технологий. Без натяжки скажу: в этом смысле Урал вместе с Зауральем могут сыграть для России роль Силиконовой долины.

В центре и на местах

- А коллеги-губернаторы поддерживают ваши идеи и подходы?

- Шесть лет назад по инициативе органов государственной власти ХМАО губернаторы регионов Урала и Западной Сибири, включая руководителей Республики Коми и Томской области, а также глава Федеральной дорожной службы подписали "Соглашение 6+1" о развитии транспортной инфраструктуры и дорожной сети. Имеется в виду транспортный коридор от потребителей и поставщиков в Пермской, Свердловской, Челябинской областях - к нам, в Ямало-Ненецкий автономный округ, Республику Коми и на Томск. Сегодня мы, по сути, стоим на завершающем этапе этой программы. Это краеугольный камень в стратегии социально-экономического роста всего Урало-Западносибирского региона. Один пример: построенный мост через Иртыш в районе Ханты-Мансийска и дорога до Нягани открывают доступ к кладовым, содержащим около миллиарда тонн нефтяных запасов, так как значительно снижают транспортные издержки и делают громадную территорию инвестиционно привлекательной. Развитие транспортной сети Югры выгодно не только самому округу. Транспортная артерия позволит из Восточной Сибири самым коротким образом попадать в северо-западную часть страны, затем в Северную Европу, сокращая путь на 500 - 700 км, что существенно приближает эти регионы к сибирским ресурсам и проектам. Таким образом, станут возможны многие интеграционные процессы, которые позволят более динамично развивать экономику - и российскую, и евразийскую.

Каждый процент роста добычи нефти означает рост потребностей в машинах, механизмах, оборудовании. Поэтому строительство дорог, возведение перерабатывающих заводов, введение в оборот новых месторождений - это огромный рынок потребления соответствующих услуг, товаров, которые производятся в тех же Екатеринбурге, Челябинске, Перми, Тюмени. В этом смысле Югра и Ямал - инвесторы для огромного количества отраслей, предприятий, в том числе градообразующих. Посмотрите, где Курган, а где мы. Но Курганский завод мостовых конструкций или Курганский автобусный завод во многом ориентированы на потребности наших предприятий. Было бы лукавством называть благополучным положение всего машиностроения, но мы имеем достаточно много примеров, когда продукция российского машиностроения удовлетворяет по качеству и специфике технологическим запросам нефтяников и газовиков. В прошлом году один Сургутнефтегаз закупил продукции у отечественного машиностроительного комплекса более чем на 10 млрд рублей. Реализация подобных проектов национальной значимости скажется позитивно на развитии любого региона.

- Не вызовет ли инициатива губернаторов Урала и Западной Сибири ревности со стороны федерального центра?

- Во-первых, я не знаю таких проектов, в которых Югра действовала бы без договоренностей с федеральными ведомствами, правительством. Конечно же, глупо и самонадеянно городить свой огород, не учитывая ситуации вокруг, в стране в целом. Мы развиваемся не стихийно, а в соответствии с утвержденной нами Концепцией социально-экономического развития и разрабатываемой совместно с федеральными органами власти Схемой развития и размещения производственных сил ХМАО. В Схеме мы учитываем и экономические интересы наших соседей с севера, юга, запада.

Мы активно приглашаем правительство России в лице конкретных структур. Право принимать решения в такого рода грандиозных проектах, последнее слово в любом случае остается за ним. Усилиями нескольких регионов такие проекты не поднять. И я, например, ощущаю, что у руководства страны есть стремление получить большую инициативу в разрешении огромного количества задач, и часто очень сложных.

Крупная транспортная схема получила в свое время поддержку правительства РФ: транспортным коридорам и дорогам присвоен статус федеральных. Другое дело, что далеко не всегда структуры, которым поручено конкретное участие в этих проектах, активно себя проявляют. Это тоже правда - есть проблемы. Но они рабочего порядка и будут решаться в процессе.

Пусть растут все цветы

- Итак, есть идея, воля. Следующий вопрос: на какие деньги будут реализовываться эти колоссальные проекты? Кто будет инвестором?

- Если говорить о формировании инфраструктуры, то здесь, мне думается, субъектом, определяющим политику, должно выступать государство. Хорошо, если не только в лице региональных лидеров, которые усматривают целесообразность и необходимость, но и вместе с правительством России. В реализации иных проектов - сырьевых, энергетических, перерабатывающих - главную роль должны играть бизнес-структуры, которые увидят в них выгоду. Власть может быть инициатором, партнером, координатором. Заинтересованная государственная власть обязана создавать условия, надежные правила игры, гарантии для привлечения и развития бизнеса на своей территории. А бизнес-сообщество участвует в развитии региона технологиями и собственными финансовыми ресурсами.

- Выгода частного бизнеса может заключаться и в демонополизации газовой, железнодорожной отраслей...

- Это вопрос совершенно правильный. Активное участие бизнеса возможно при неукоснительном выполнении всех норм антимонопольного законодательства - в интересах любой компании, в том числе средней и мелкой, а не только супергиганта. В этом смысле пока есть проблемы. Средний, малый бизнес, особенно в топливно-энергетическом комплексе и иных системообразующих отраслях, слабо защищен. Так называемые независимые компании, то есть малые и средние, должны занимать более серьезное положение в структуре экономики. Еще несколько лет назад они давали порядка 10 - 12% общего объема добычи нефти в ХМАО, а сегодня около 5 - 7%. Их доля снижается за счет интенсификации добычи крупными компаниями и более жесткой эксплуатации высокопродуктивных месторождений нефти. Продолжается процесс концентрации капиталов, но это не всегда обеспечивает стабильность региональной экономики. Можно выстроить благополучие на двух-трех гигантах, но стоит закачаться одному из них, и негативные последствия скажутся на всей экономике. Поэтому диверсификация для нас просто необходима.

- Какими регулирующими инструментами ее добиться?

- Например, следует стимулировать работу с труднодоступными или низкодебитными залежами, с которыми уже неинтересно работать крупным нефтяным компаниям. При известных условиях этот фонд может быть востребован мелкими, совсем маленькими компаниями. Я считаю, пока скважина дает какое-то количество нефти, она должна работать. И готов предложить вообще освободить от налогообложения такие залежи на столько, на сколько может прожить компания из десятка или пары десятков человек, ведь это рабочие места, заработная плата, подоходный налог. Здесь нужны просто счет, учет и контроль. Тогда мы можем обеспечить более полную выборку ресурсов. Я с завистью смотрел в Финляндии на нефтедобывающее предприятия из 5 - 10 человек: им хватает на хлеб, еще и с маслом. А сервис - это же безбрежное поле для такого рода компаний. На тщательно продуманных отношениях государства и товаропроизводителей базируется экономическая и социальная стабильность региональной экономики, а значит, и всей России.