«очень важным является решение
набившего оскомину земельного вопроса.
Сегодня у нас строить очень сложно,
и в то же время огромное количество земель,
которые пригодны для строительства,
Эксперты, я так понимаю, полагают,
что нужно проводить массовую приватизацию земли».
Дмитрий Соколов-Митрич замечательно описал, как массовые пенсионные системы за исторически недолгий срок — и полутора столетий не насчитывает их существование! — оказали разрушительное влияние на семью, нравы и общество. Ему ответил, весьма возвышенно, Герман Садулаев. Ответил не по существу, так как не указал ни действительного источника затруднения (он видимо, придерживается левых взглядов, и потому выдал универсальный левый ответ на любой сложный общественный вопрос, определив, что и корень семейно-пенсионного зла — капитализм), ни, что еще важнее, способа его решения. Правда, Садулаев верно (во всяком случае, в пределах собственного рассуждения) отметил, что отменой пенсий самой по себе не вернуть семью к тому, чем она была тысячи лет.
Действительно, если все прочее оставить как есть, и только отменить пенсии, толку не будет. И более того, даже отменить пенсии не удастся. Хотя бы потому, что никакой госдеятель в условиях выборного устройства власти не рискнет предложить подобный закон. Впрочем, имеются и более существенные причины. Пенсионные системы существуют не сами по себе. Они представляют часть современных экономики и государства, включены в систему общественного воспроизводства. Ликвидировать их, о чем мечтает Соколов-Митрич, невозможно, не разрушив и систему воспроизводства, и государство как его несущий хребет — если только не осуществить глубокую всестороннюю перестройку общественных отношений на совершенно новый лад. Лад вовсе не социалистический — проблема падения рождаемости и кризис пенсионной системы подрывали бы экономику Советского Союза так же, сохранись он по сей день, как и западных стран. Потому что дело не в разновидности современного общественного строя, но в его индустриальной природе. И известные нам капитализм и социализм — не последовательные стадии общественного развития, как воображали марксисты, но более или менее работоспособные способы устройства индустриального общества.
В предыдущей заметке, о городах, заметил, что в постоянном росте городов заинтересованы — на коротком по исторической мерке горизонте — практически все, и потому остановить его почти немыслимо. С пенсиями история похожая. Да, их побочные действия исторически, на столетнем и более горизонте, общественно вредны — и перевешивают краткосрочные преимущества. И все же — кто экономически заинтересован в том, чтобы пенсии действительно отменить?
Учтем, что осуществление столь глубокой перестройки общества заняло бы время жизни нескольких поколений. Имеется ли в современном обществе лицо и/или орган государства, которое способно было бы разработать и, главное, осуществить столь долгосрочное мероприятие? (И более того, как нарочно, все так устроено, что «руль» постоянно переходит из рук, желающих ехать в одну сторону, в руки, желающие ехать в другую — что помогает держаться в пределах одного дорожного полотна, но надежно страхует от поворотов на новые пути).
Помимо и до вопроса о способе перестройки, необходимо определить, возможна ли она в принципе? Иными словами, располагает ли человечество знаниями о самом себе, позволяющими хотя бы в общих чертах спроектировать отдаленное на сто-двести лет будущее, обладающее осознаваемыми сегодня преимуществами и лишенное очевидных ныне недостатков? Например, такое, в котором не происходило бы падения численности наиболее развитых народов, но и не наблюдалось бы перенаселения планеты. Старый аграрный образ жизни складывался практически самопроизвольно, без чертежей и дорожных карт. Никакого долгосрочного плана нет и у современного государства. И хотя Сталину, Рузвельту, Дэн Сяо Пину и некоторым другим выдающимся руководителям государств и народов удавалось на отдельных коротких этапах проводить грандиозные преобразования, очевидно, что марксистская заявка на познание и использование законов развития общества позорно провалилась. Мыслители же противоположного толка, уповающие на свободу конкуренции, не только принципиально отрицают необходимость осознанного переустройства общества. Они еще и не видят в разрушении семьи и падении рождаемости ниже критического порога никакой беды: для них существуют только отдельные индивиды, наделенные многообразными «правами» (преимущественно — «правами» творить грех), но лишенные национальности и даже — в пределе — пола. Какие уж там народ и семья?
Не возьмусь предрекать, что общественная наука когда-нибудь приблизится к инженерному делу по степени своего прикладного использования, став, например, подобием психоистории из романов Исаака Азимова. (Впрочем, и инженеры сильны исключительно в частных случаях, и за переделку природы мироздания не берутся). Даже если когда и достигнет — сегодня достаточно ясных («инструментальных») представлений об обществе не существует. Означает ли это, что человечество — в тупике, и выход — полное вымирание в не столь отдаленной перспективе?
Помимо позитивного знания и основанного на нем «инженерного» образа действий, существует нечто очень важное, чем человечество успешно руководилось, а если решало отступить, ход дел преподавал жестокий урок. (Случай с пенсиями, семьей и вырождением — один из таких уроков). Это нечто — обычай, традиция, социальный опыт, религиозные запреты и наставления. Загодя можно только догадываться, чем и как опасно для общества нарушение вековых установлений и заповедей, а точно оно все равно никогда не будет известно, так как невозможно поставить опыт над обществом и добиться его воспроизводимого итога. Однако точно известно, что во все времена, пока люди жили в деревнях (или как в деревнях — старинный город был совершенно иным явлением, чем современный), они «плодились и размножались» как заповедано.
А теперь вспомним — пенсионные системы, как источник средств существования, заменили землю, испокон века кормившую людей. И если теперь оставшуюся у государства землю «приватизировать» (русские люди хорошо знают, что означает это слово), передав под массовую застройку, как предлагает председатель правительства, у государства не останется, что дать людям взамен пенсий, и уже не появится места, где возможно строить семьи по вековому образцу.
