Сбой, произошедший на нынешних выборах в Германии, когда ни одна партия и даже ни одна коалиция не получила большинства в парламенте, можно списать на особенность нынешней социально-экономической ситуации в ФРГ; на ошибки кампании христианских демократов, которые за считанные недели разбазарили свое огромное преимущество; на популистский талант Герхарда Шредера, который, наоборот, свел к ничьей, казалось бы, безнадежно проигранную партию.
Все это, наверное, тоже важно, но не отменяет главного: двухпартийная система - основа западной демократии последних десятилетий - переживает серьезный кризис, или, говоря попросту, разрушается. И дело не только в Германии. Те же процессы происходят и в Англии. На родине классической двухпартийной демократии, по сути дела, уже нет никакой двухпартийной системы: консерваторы стремительно теряют свои позиции и их стремительно настигает третья британская партия - либеральная. Та же тенденция во Франции, где на последних выборах социалисты объединились с голлистами против Ле Пена. Исключение составляют, пожалуй, лишь США, где политическое поле искусственно зачищено от любых других партий, кроме демократической и республиканской. Впрочем, и в Америке последние президентские выборы проходят столь драматично, что о кризисе американской политической системы говорят уже во весь голос.
Двухпартийная система и связанный с ней классический маятник современной демократии - смена у власти левых и правых партий - работали четко и без сбоев всю вторую половину ХХ века, обеспечивая странам Запада устойчивое и динамичное развитие. Но за последние десять лет практически все основные левые партии изменили свою позицию, фактически взяв на вооружение основные положения правых. В первую очередь это касается экономики, но заметный сдвиг произошел даже в социальной сфере.
Произошло это главным образом потому, что исчезла реальная база для полноценного "левого поворота". Для решения задач развития нации левым партиям, находящимся у власти, приходится делать то, за что агитировали правые. В частности, уничтожать избыточные элементы механизмов социальной защиты, снижать налоги, проводить пенсионные реформы, сокращать бюджетные расходы и присутствие государства в экономике. Именно эти меры составляли в последние годы основу реформ социалиста Шредера в Германии и лейбориста Блэра в Великобритании.
В итоге левые стали столь похожи на старых правых, что классические идеологические различия по этой линии уже не определяют ни политику, ни выбор граждан. Левую же нишу занимают маргинальные партии троцкистов во Франции или левых в Германии. А потому жесткое деление на две основные политические силы уже не соответствует реалиям жизни.
Программы ХДС и СДПГ на нынешних выборах в Германии если и различались, то скорее деталями, а потому выбор граждане делали на основании не столько идеологических представлений, сколько из симпатии к лидерам, желания общих перемен лиц или на основании позиций партий по частным вопросам. Симпатии же необязательно делить между двумя лидерами, перемен лиц можно ждать не только от одной оппозиционной партии, да и по частным вопросам близким может оказаться кто угодно.
И когда сегодня нам предлагают, ориентируясь на Европу двадцатилетней давности, искусственно выстраивать двухпартийную систему, это выглядит странным анахронизмом. Однако еще более странным и менее адекватным анахронизмом выглядит охватившее нашу политическую элиту увлечение идеей левого поворота. Сегодня, когда амплитуда политического маятника уже очевидно не описывается в категориях "право-лево", слушать серьезных людей, рассуждающих об объективной закономерности левого поворота, как-то даже и неловко.
