Современный мир переживает системный кризис. Кто-то называет его очередным кризисом буржуазного мироустройства, кто-то, более разумно, кризисом справедливости, кто-то ценностным кризисом. Вместо бесконфликтного общества ХХI века мы наблюдаем обострение культурных, социальных, национальных и религиозных конфликтов по всему миру, и в первую очередь в странах золотого миллиарда, в цитадели цивилизации. Число самоубийств в Европе растет с заметной невооруженному глазу прогрессией. Молодежь, причем не только из цветных пригородов, но и из богатой Сорбонны, бунтует во Франции. В Америке наводнение в Новом Орлеане приводит к массовому вандализму и мародерству. Слишком многим даже в самых богатых странах почему-то стало неуютно жить.
Одна из причин этого кризиса -- провал ставки на индивидуализм без границ, ставший основой мироустройства конца прошлого века. Но ни отказаться от индивидуализма, ни вернуть его в границы мы сами уже не в состоянии. И в этой ситуации резко возрастает роль церкви -- института, призванного выстроить эти границы, устанавливать нормативную базу, закрепить общие для всех ценности, сохраняя при этом главное -- свободу.
Но на глобальные вызовы нельзя отвечать поместно. Для современного общества определяющей становится способность религии предложить долгоиграющие общественные ценности -- для нескольких поколений людей разных наций и стран. И сколь бы ни были важны догматические и обрядовые расхождения с католицизмом, перед лицом общего вызова они теряют свою значительность. Ключевым же становится общий опыт традиционной христианской церкви: опыт самостояния личности перед Господом, соединения нормативности и свободы.
Протестантская же модель религиозного индивидуализма и сектантского диктата общины уже не работает, как прежде. Ее подтачивает с одной стороны кризис индивидуализма, а с другой -- неприемлемость для современной жизни сектантского диктата: сектантская мораль либо тотальна и определяет все сферы жизни человека, либо не работает вовсе. И если падающее знамя протестантизма, во многом определявшего развитие цивилизации последних лет, не будет подхвачено традиционными христианскими церквями, то это место может быть занято другими религиями и другими силами, куда более догматическими и архаичными.
Русской православной церкви, возможно, и сподручнее, и уютнее было бы оберегать свою каноническую территорию. Но объективное развитие событий толкает ее на движение вперед, за ее пределы. На объединение с Русской зарубежной церковью, на сближение с католицизмом. На деятельность в миру в условиях серьезного сопротивления.
"Это что значит -- попы будут нефть качать?" Так отреагировали представители одной уважаемой структуры на опубликованную в первоапрельском номере "Эксперта" статью "Пятый Рим", в которой речь шла в том числе об объединении России, Италии и Германии под эгидой католической и православной церквей. Нет, разумеется, попы нефть качать не будут. Но, как известно, в каждой шутке есть только доля шутки.
Встреча папы Бенедикта XVI с главой отдела внешних сношений Русской православной церкви митрополитом Кириллом в Риме. Запланированный визит в Петербург католической делегации во главе с Вальтером Каспером -- одной из самых влиятельных фигур в католическом мире. Все это свидетельствует о начале реального процесса сближения двух церквей. И процесс этот не менее значимый, чем строительство балтийского газопровода и экспансии "Газпрома" в Европу.
