История началась с того, что Арефьеву пригласили вести на «Нашем радио» программу «Звездная смена» -- в этой программе известный музыкант берет на себя диджейские функции: ставит крутиться какую-то музыку, а в промежутках между треками треплется обо всем на свете. Арефьева составила список своих коллег и единомышленников, чью музыку она бы хотела поставить в эфире; «Наше радио» не согласилось и предложило свой список – из музыкантов «Нашего радио», «типичных представителей» отечественного рока (начиная с Макаревича и заканчивая группой «Смысловые галлюцинации»). Арефьева отказалась от участия в программе и написала возмущенный текст в своем «живом журнале»; этот пост тут же «взорвал» блоги и стал рекордсменом по цитируемости. Дальше об этой новости недели стали говорить и журналисты, и локальный, казалось бы, конфликт на поверку оказался глобальной проблемой соотношения формата и не-формата.
Прежде чем погружаться в пучины масштабных противоречий, было бы неплохо разобраться с противоречием мелким – то есть с ссорой Арефьевой и «Нашего радио». Программа «Звездная смена», куда пригласили певицу, строится по своим законам: диджей -- гость и не должен предлагать своих фаворитов, он оперирует плей-листом радиостанции – и не полным, а наиболее ходовой, рейтинговой его частью. Таковы условия игры. «Звездная смена» идет в прайм-тайм, и тут «Наше радио» неумолимо: вполне способное в другое время поставить и архивную запись Виктора Цоя, и редкие песни Янки Дягилевой или Умки, в прайм-тайм диджеи крутят «рок-попсу» вроде Земфиры, «Б-2» или «Сплина». И по тем же принципам, заметим, строится и концерт по заявкам под названием «Щасс спою!»: в эфир допускают только тех слушателей, которые заказывают соответствующую формату музыку. Желающие послушать песню «Валенки» или «Полонез Огинского» получают жестокий афронт. Этих правил игры Арефьева не поняла, отсюда возникло недоразумение. С другой стороны, позиция «Нашего радио» не вполне вразумительна: предлагать Арефьевой выбор из «Крематория» и «Пикника» и ждать по этому поводу ее бурной радости тоже как-то весьма странно. Не бином Ньютона предугадать реакцию певицы, которая никогда не скрывала своих музыкальных вкусов и пристрастий. Однако это уже вопрос менеджерской интуиции – совсем другая история.
Бизнес
Ломка формата – процесс, связанный не столько с шоу, сколько с бизнесом, – и об этом в своей свежевыпущенной книге «Мой rock-n-rоll» много говорит Михаил Козырев, основатель и идеолог (официально -- генеральный продюсер) «Нашего радио», сменивший место работы (сейчас он работает на радиостанции «Серебряный дождь»). По словам Козырева, получается так: если артист хочет сломать формат, ему не стоит обвинять радиостанцию. Вместо этого он должен прийти на любой FM и спросить, сколько радиостанция зарабатывает за ночное вещание? Допустим, ответ будет -- 500 долларов. Артист говорит: «Ок, я плачу 1 000», садится на ночь и крутит все, что захочет. Если у него хватит денег и через год он что-то изменит, его можно будет называть победителем.
«На словах и за чужой счет быть добрым – это многие любят, -- развивает тему Александр Плющев с радиостанции "Эхо Москвы" (в частности, автор и ведущий музыкальной программы "Argentum"). -- Ничего не хочу сказать плохого об Ольге, она у меня в программе раза четыре была, я очень ценю ее творчество, но с одним творческим запалом в бизнесе ничего не получится. "У меня есть отличные диски, я их покручу у вас в эфире" -- такой подход не очень соотносится с бизнесом. Наверное, там нужен компромисс. Радиостанции косны в своих привычках. Но любой коммерсант, который работает в шоу-бизнесе, просто не имеет права закладываться на то, что будет формировать вкус публики, – так он прогорит. Он может это делать побочным бизнесом, исподволь. Так строит свою стратегию "Наше радио", как любая радиостанция. Так у нас и во всем цивилизованном мире. А прийти и "сломать формат" – такое возможно было лет 10 назад, когда время было безумное».
Музыка
По конспирологическому раскладу этой истории музыкантов из списка Арефьевой окрестили как минимум неформатом, а также были произнесены сакраментальные термины -- «маргиналы» и «контркультура». При ближайшем рассмотрении обнаруживаются кое-какие занятные особенности: так, большая часть артистов из этого списка – завсегдатаи культурного центра «Дом» (оплота и пристанища современной актуальной музыки). Образовывается некоторая безумная оппозиция: «Дом» как маргиналы противостоят «Нашему радио» как мейнстриму. Это «Наше радио» -- которое создавалось с революционным пафосом, как ответ всех рокеров из всех котельных, – в тот момент, когда об этих котельных и помина не было; это они теперь мейнстрим. Уже какая-то ахинея.
Допустим, времена поменялись, и былые бунтовщики стали мейнстримом. Но вернемся к фаворитам Арефьевой. Большая их часть – музыканты вполне состоявшиеся и успешные. Вот ярчайший пример: Саинхо Намчылак – тувинская вокалистка, мастер джазовой импровизации. Она – настоящий космополит, живет то в Вене, то в Берлине, то в Москве, ее диски издают по всему миру. В прошлом году она выпустила в Москве пластинку «Аржаана. Музыкальная сказка», а презентация ее книги стихов только что прошла в Италии. И представить себе, что при таком международном успехе участие в ротациях «Нашего радио» будет ее хоть сколько-нибудь волновать, по меньшей мере смешно. У нее других дел и забот вполне хватает.
Приблизительно в том же ключе оценивают эту историю и Сергей Старостин – этнограф, организатор международных этнических фестивалей и вокалист, и его коллега, фолк-роковая певица Инна Желанная. «Хочу ли я слышать свою музыку по радио? – спрашивает Старостин. - Я вообще себя не слушаю, за редким исключением, когда надо вспомнить, что делал в таком то году. Нужна ли вообще такая музыка на радио? - Хм. Тоже вопрос. Она вообще-то уже звучит - на европейских станциях. Наше радио вполне могло бы что-то давать, если оно НАШЕ, а не чье-либо». Этих людей искренне веселит мысль об их участии в ротациях «Нашего радио», и своей реакцией они сбивают акценты этой истории: получается, что успешные музыканты, раскрученные и занимающиеся любимым делом, они смотрят на «Наше радио» как на структуру вполне маргинальную – для них во всяком случае.
Справедливости ради скажем, что есть в «списке Арефьевой» и другие музыканты – куда менее популярные и в раскрутке нуждающиеся. «Да, есть проблема для молодых музыкантов, - говорит Плющев. – Но формат – это абсолютно на совести радиостанции. Если кто-то хочет возразить, возразите аргументировано – материально. Можно выкупить час эфира – это не так сложно. Если денег нет, есть другой путь для артиста. Вот, например, Гребенщиков ведет программу «Аэростат» на радио «Россия». Он заработал авторитет (кстати, не думаю, что он стремился переломить какой-то формат на радио, у него другие дела были), к нему пришли с радио и сказали: «Борь, мы тебе час даем, ты там дальше делай, чего хочешь». Это тоже путь для артиста. Если не хочешь рисковать деньгами, заработай авторитет».
Сурово, однако справедливо, и опять-таки – пафос притесненных и угнетенных смешон. Группа «Billy’s band» как будто совсем недавно была типичной командой из маленьких подвальных клубов. Сейчас их клипы вовсю крутят на MTV. Алексей Паперный, владелец клуба «Китайский летчик Джао Да» и фронтмен совершенно камерной команды «Паперный ТАМ», в прошлом году вдруг оказался на экране НТВ ни мало ни много в новогоднюю ночь – его выступление стало финалом голубого огонька. Тут впору подпустить мораль про терпение и труд – оно и как-то неловко вроде, но это правда – миграция из одной культурной плоскости в другую несомненно возможна. Главное, чтобы артист сам твердо знал, чего он хочет – и в каком жанре.
Это и есть главный вопрос всей этой истории. «Наше радио» - оплот русского рока. Молодую группу из «списка Арефьевой» «Нож для фрау Мюллер» на «Нашем» вполне крутят – действительно, не в прайм-тайм – но если ребята хотят делать карьеру на частоте 101’7, все карты им в руки. Инне Желанной, этническому ансамблю «Ят-ха» или этнико-электронной группе «Волга» на «Нашем радио» делать нечего, они туда и не стремятся. У них есть свои площадки для выступлений, они издаются на всемирно известных лейблах. Наконец, их музыка доступна в Интернете, который сейчас предоставляет слушателю миллиарды возможностей. Певица Ирина Богушевская (она тоже фигурирует в арефьевском списке) для себя проблему формата решает так: «Радиостанции в их нынешнем виде проигрывают ту часть своей аудитории, для которой ценно разнообразие, Интернету. Потому что в Сети есть всё то, чего нет на радио - минус дурацкая реклама. Помимо радио и ТВ, существует некая параллельная реальность, и она уже настолько сильна, что позволяет быть успешными тем артистам, которые не вписываются в форматы. Я говорю прямо-таки о себе. Мне, конечно, нравится, когда моя музыка звучит в эфире - и, кстати, в регионах она звучит гораздо чаще, чем в Москве, - но я не настолько от этого завишу, чтобы писать песни специально под какой-нибудь из существующих форматов». «Желающие услышать, найдут необходимое в интернете или купят диск», вторит ей Старостин.
Остается разобраться с контркультурой – не может быть, чтобы ее вовсе не было. И она обнаруживается – в лице тех, кто хочет называть себя контркультурой. Ярчайший тут пример – пламенные ленинцы, братья Летовы. Старший, Сергей (в списке не значится) – гениальный духовик, соавтор то Сергея Курехина, то той же Саинхо Намчылак, мощнейшая фигура в музыкальном мире с 1982 года и до наших дней. И его младший брат Егор (в списке значится) – лидер группы «Гражданская оборона», кумир анархически настроенных подростков. Оба брата громко и страстно говорят о своем протесте против любых культурных рамок; они считают, что пребывают в оппозиции и называют свое творчество контркультурой. Что, заметим, не мешает Сергею выступать в клубах, сочинять музыку к фильмам, придумывать совместные проекты с массой коллег. А Егору – выпускать диски и участвовать в ротациях «Нашего радио».
