Краеугольным камнем многих отечественных стратегических разработок служит тезис о том, что топливно-энергетический комплекс - "локомотив", который вытащит российскую экономику из кризиса и обеспечит ее стабильный рост на перспективу. Особенно горячие сторонники этого тезиса - финансисты, привыкшие смотреть на ТЭК как на неиссякающий источник валютных ресурсов для экономики.
Я берусь доказать, что этот тезис сомнителен и даже вреден. Всесторонний анализ проблемы убеждает в том, что попытка использовать ТЭК в качестве долгосрочного локомотива не только не решит наших проблем, но, скорее, обострит их.
Гиря на шее
Во-первых, для ТЭКа характерна падающая эффективность инвестиций. Причина падения эффективности инвестиций - объективное ухудшение условий добычи: растет глубина залегания месторождений, все менее благоприятными становятся горно-геологические условия, инфраструктура во всех ее компонентах (инженерно-технических, транспортных, социальных, логистических). Причем в России все это уже не компенсируется ни усовершенствованиями технологии, ни - в пределах возможного - повышением цен на энергоносители.
Никогда и нигде сектор с падающей эффективностью не становился локомотивом. Вовлечь народное хозяйство в процесс долговременного устойчивого роста может только такой сектор, в котором повышение результативности инвестиций обеспечивается за счет ускоренного (в сравнении с другими секторами) научно-технического прогресса, эффекта укрупнения производства, в прошлом - также за счет эксплуатации новых экстенсивных факторов.
В современных российских условиях ставка на ТЭК потребует огромных и притом возрастающих, как мы показали выше, инвестиций в него. При этом в остальных секторах собственные источники инвестирования за недопустимо редкими исключениями не сформируются. Поступления от ТЭК по-прежнему останутся доминирующим наполнителем госбюджета, средств которого хронически не будет хватать на социальную поддержку и вялые попытки структурной политики в реальном секторе. Очаги инвестиций сохранятся лишь в производствах, которые обеспечивают ТЭК оборудованием и материалами. Это трубы нефтяного и газового сортамента, бурильное оборудование, роторные и шагающие экскаваторы, проходческие комбайны и т. д. Социально-хозяйственный комплекс, поддерживающий ТЭК, будет развиваться и закрепит тем самым структурную инерционность реального сектора экономики.
Во-вторых, ориентация на ТЭК искажает территориальное размещение хозяйства. Возможности развития сосредоточиваются в регионах с относительно эффективными запасами энергоресурсов. Но это, как правило, регионы с неблагоприятными условиями жизни, незначительным населением, неразвитой инфраструктурой, обреченные на запустение после истощения месторождений. Вместе с тем в густонаселенных и благоприятных районах при этом неизбежна стагнация.
В-третьих, для добывающих предприятий ТЭКа характерен тяжелый, мало способствующий развитию работника труд - даже при самых передовых технологиях. Это обстоятельство усугубляется специфическими для российских ресурсных регионов климатическими и прочими негативными факторами. С позиций социального развития добывающий сектор ТЭКа - из наименее благоприятных.
Аналогична и экологическая оценка. Негативное воздействие добывающих предприятий на окружающую среду неизбежно. Никакими ухищрениями оно не может быть уменьшено и никогда не будет ниже некоторого объективного предела (который тем выше, чем хуже горно-геологические условия добычи).
Этим добывающий сектор принципиально отличается от обрабатывающего. В обрабатывающих отраслях, имеющих дело с материалом, уже изъятым из природных систем, хотя бы теоретически можно предположить возможность снижения воздействия на окружающую среду до нуля (оставляя за скобками тепловое загрязнение, которое, видимо, всегда имеет некий объективно обусловленный ненулевой нижний предел). Добывающий сектор (не только горное производство, но и лесная промышленность, сельское, рыбное и охотничье хозяйство и пр.), изымающий материал "из природы", независимо от дальнейшей судьбы этого материала и помимо теплового загрязнения оказывает на окружающую среду воздействие, минимально возможная величина которого обусловлена объемом и характером изымаемого материала. Никакой научно-технический прогресс не только не устранит, но даже существенно и не ослабит негативное воздействие производственных процессов в добывающем секторе.
Более того, при ускоренном росте экономической оценки экологического фактора общая оценка экологической "нагрузки" данного сектора будет расти опережающими темпами, обрекая добычу сырья на не только экологическую, но и экономическую "второсортность" в сравнении с его переработкой. Этот феномен, кстати говоря, давно замечен при анализе структурных тенденций в народном хозяйстве разных стран.
Наконец, экспорт энергоресурсов как источник доходов госбюджета крайне неустойчив из-за сильных и непредсказуемых колебаний мировых цен на них. Устойчиво жить за счет экспорта энергоресурсов можно только при очень мощном демпфере, т. е. больших валютных резервах на душу населения, как, например, в Кувейте.
Итак, ТЭК вряд ли сможет стать для российской экономики "локомотивом", который приведет ее к процветанию. Рельсы, на которых стоит этот "локомотив", ведут в структурный тупик. Однако роль ТЭКа в народном хозяйстве современной России, да и в перспективе, столь велика, что ограничиться приведенной констатацией никак нельзя. Необходимо хотя бы кратко рассмотреть текущие проблемы ТЭКа, его взаимодействия с другими комплексами и возможную роль в нашей экономике на будущее.
Конец энергетической паузы
Подобно подходящей сегодня к концу двадцатилетней "газовой паузе" для ТЭКа неизбежно закончится и "энергетическая пауза" для всей нашей экономики. Этот период, стартовав в 1970-х, завершится примерно к 2008-2012 гг. или даже раньше, когда экспорт энергоресурсов из России станет сравнительно малоэффективным. В газовой паузе природный газ вытеснял другие энергоносители в энергопотреблении. Это обусловливалось структурой цен на них, сравнительно низкими затратами на добычу газа. В энергетической паузе энергоносителями (нефтью, природным газом) вытеснялись другие продукты из нашего экспорта.
СССР не смог воспользоваться энергетической паузой для обеспечения необходимых структурных сдвигов в реальном секторе и для решения других долгосрочных экономических задач. Ее продолжение для России в данный момент - единственная возможность свести концы с концами. Неизбежное завершение энергетической паузы требует радикальных мер, к которым следует прибегать безотлагательно, ибо неподготовленность обернется национальной экономической катастрофой.
В структуре будущей экономики России ТЭК и, шире, добывающая промышленность вместе с первичной переработкой сырья не будут занимать того исключительного места, которое им отводится сегодня. Развитие экономики России, рост ее эффективности и повышение благосостояния населения возможны только при таких структурных изменениях, когда доля ТЭКа в ВВП будет постепенно уменьшаться при росте доли наукоемких секторов. Превратится ли при этом Россия из экспортера энергоресурсов в их импортера или нет (и когда именно, если такое превращение произойдет) - не первостепенный вопрос. Ответ на него будет определяться конъюнктурой мирового рынка и объемом внутреннего спроса. Экспорт энергоресурсов будет тем менее эффективен, чем дальше шагнет российская экономика по пути постиндустриализации. Чем сильнее она продвинется в указанном направлении, тем более эффективным станет использование трудовых и экономических ресурсов в передовых секторах, тем менее эффективным станет их отвлечение в добывающий сектор и первичную переработку сырья.
В принципе, учитывая большие (хотя экономически не слишком "удобные") запасы энергосырья в России, значительную транспортоемкость угля, который, вероятно, займет доминирующую позицию в энергообеспечении уже через два-три десятилетия, и ряд других обстоятельств, правомерно предполагать, что в перспективе объем развития добывающего сектора ТЭКа у нас должен примерно соответствовать внутренним потребностям экономики страны в энергоресурсах.
Эффективность инвестиций в энергосбережение сейчас и в течение по крайней мере двух десятилетий в России будет выше, чем в добычу энергоресурсов. Можно указать три важнейших фактора, определяющих дальнейший рост этой разницы.
Во-первых, как уже отмечалось, по мере отработки лучших месторождений эффективность инвестиций в добычу энергоресурсов падает, и нет никаких грамотных сценариев, позволяющих надеяться на изменение данной тенденции.
Во-вторых, научно-технический прогресс обеспечивает возможности снижения удельных энергозатрат при обновлении производства в основных секторах-энергопотребителях. Эти возможности сегодня пока почти не задействованы, и чем сильнее мы отстаем в этом аспекте от передовых стран, тем больший накапливается потенциал для рывка.
В-третьих, ТЭК - наиболее "экологоемкий" сектор хозяйства. Включение экологических факторов в систему экономических оценок началось совсем недавно, идет высокими темпами, и общемировая тенденция такова, что оценки именно этих факторов растут быстрее, чем любых других. Соответственно, сэкономленная энергия оказывается все более "ценной" в сравнении с произведенной.
Государственное регулирование инвестиций - не только возможное, но и необходимое в условиях рыночной экономики - должно обеспечивать преимущественное развитие энергосбережения перед наращиванием объемов добычи энергоресурсов - до тех пор, пока сохраняется отмеченная разница в эффективности инвестиций. Средства государственного воздействия, пригодные для решения такой задачи, в принципе известны: налоговая и амортизационная политика, пошлины и пр.
Однако каков бы ни был объем добычи энергоресурсов, добывающий сектор ТЭКа должен иметь адекватные инвестиции, чтобы устойчиво обеспечивать выпуск востребованного рынком объема своей продукции. Адекватных условий для инвестиций ТЭК не имел даже в прошлом году, когда произошло "спасительное" повышение мировых цен на нефть, поскольку добывающий сектор ТЭКа неизменно рассматривался прежде всего как поставщик валюты в бюджет. В направлениях использования получаемой благодаря ТЭКу валюты приоритет всегда принадлежал краткосрочным, а не долгосрочным, стратегическим нуждам.
Среди условий, обеспечивающих предприятиям возможности адекватного инвестирования, важнейшим является соответствие внутренних цен на энергоносители ценам мирового рынка. В начале 2000 года в России внутренние цены на природный газ примерно в четыре раза ниже мировых.
В закрытой экономике ножницы между внешними и внутренними ценами можно удерживать сильно раздвинутыми, и это не выглядит нелепо (нелепа сама по себе закрытая экономика, но если предпосылка закрытости принята, то ножницы - "законное", естественное следствие этой предпосылки). Однако в экономике открытой ножницы должны сдвигаться, и выбор темпа этого процесса - дело тонкое. В России он идет слишком медленно, и лучшее, бесспорное доказательство этого - неудовлетворительное состояние производственной и ресурсной баз добывающего сектора ТЭКа. Но движение ножниц не должно быть слишком резким. В противном случае это приведет к катастрофическим социальным последствиям.
Рационально воздействовать на структуру ТЭК и его место в экономике невозможно без налаживания работы по построению топливно-энергетических балансов (ТЭБ). Разработка топливно-энергетических балансов - текущего (годового), среднесрочного (пятилетнего), а иногда и долгосрочных (на 10-15 лет) была обязательным элементом советского планирования. Как и все прочие элементы этой системы, ТЭБ по смыслу были директивными и, соответственно, безальтернативными документами. Только в предплановых научных разработках долгосрочных ТЭБ иногда пытались строить в нескольких вариантах. ТЭБ, прежде всего перспективные (на 5-15 лет), необходимы и сейчас, но как элемент индикативного регулирования, а не нормативного управления, и при обязательной вариантности разработок.
Назначение ТЭБ в нынешней российской ситуации очевидно: они дадут как государству, так и компаниям-производителям и потребителям энергии ориентиры для принятия решений. Такие ориентиры особенно необходимы в периоды перестройки структуры, нестационарного развития энергетики, а именно в такой период вступила энергетика России.
Чрезвычайно важно, чтобы перестройка структуры ТЭКа, а с ней и всего реального сектора российской экономики, проходила не стихийно и не под доминирующим влиянием внешних факторов и обстоятельств, а под воздействием целенаправленно выбираемых научно обоснованных управляющих решений.
