Когда былая политическая жизнь пришла к идеальному выстроению и всюду воцарилось строгое регулярство, отрегулированным политикам сам бог велит идти на улицы, в гущу народную, ибо куда же еще податься бедному еврею. 1 мая стало тем весенним днем, который год кормит. Всякий сиротствующий политик осознает суровое значение пословицы "Как потопаешь, так и полопаешь".

Однако эффективному топанию и лопанию сильно мешает отмеченный славным аналитиком С. Г. Кордонским "разделенный образ жизни". Заключается этот образ в классическом "Kennst du das Land, wo die Zitronen blueh`n?", на каковой вопрос следует немедленный ответ: "Dahin! Dahin!" Всякий россиянин, вдохновляясь песней Миньоны, начиная с конца апреля и вплоть до середины мая стремится убежать из неволи душных городов. Наиболее достаточные устремляются в страны, где и вправду цветут цитроны, люди с меньшим зажитком удаляются на дачные участки. Там трудолюбивые за неимением цитронов сажают картофель и другие корнеплоды, более склонные к неге посвящают досуг шашлыкам и водке. Все довольны, кроме политиков, ибо граждане, убежавшие из неволи душных городов, не могут быть рекрутированы на массовые мероприятия, да и политики тоже люди и им тоже хочется разделенного образа жизни - лучше с цитронами, на худой конец можно и с корнеплодами - а вместо того приходится неразделенно гавкаться на митингах.

Руководитель КПРФ Г. А. Зюганов, решивший познать и разумно использовать открытые С. Г. Кордонским общественные законы, призвал граждан к синтетическому подходу: "Я вас энергично приглашаю принять участие в нашей майской манифестации. Зовем, призываем и надеемся, а после этого уже можно будет спокойно и по рюмке выпить, и поехать на огород". При этом, желая подчеркнуть, что на манифестации будет царить благочиние, Г. А. Зюганов указал: "Мы принимаем все меры, у нас будет три тысячи офицеров, десантников бывших, грамотных очень людей". Численность воинства, пришедшего на помощь Зюганову, не могла не впечатлять - целый сводный офицерский полк и даже несколько больше. Удивление от слова о полку Зюганове тем более возрастает, что, согласно оценкам МВД, в манифестации приняло участие от 3 до 5 тыс. душ, тем самым сведясь к торжественному полковому маршу. Единственный способ объяснить эти цифры - предположить, что Г. А. Зюганов начал отмечать праздник весны и труда превентивно, стал энергичным и впал от этого в некоторое бахвальство.

Но гораздо менее понятен пафос манифестантов "Единой России", вышедших на улицу, чтобы поддержать В. В. Путина "в выборе приоритетов социально-экономических задач, в борьбе с бедностью" и заявить: "Мы готовы участвовать в создании условий для удвоения ВВП страны в ближайшее десятилетие". Обыкновенно демонстрации в поддержку власти принято проводить в тех случаях, когда этой власти что-то серьезно угрожает. Например, в мае 1968 года, когда буйство левой молодежи перешло уже всякие пределы, добропорядочные правые французы прошли маршем по Елисейским полям, чтобы выразить поддержку президенту де Голлю и продемонстрировать, что бесноватые леваки - еще далеко не вся Франция. Сходный смысл имели проправительственные демонстрации в России 1992-1993 годов, поскольку власть висела на волоске и было глубоко неясно, чья возьмет. Сегодня же, когда власть ничем не колеблема и вопрос "чья возьмет" не актуален, рвение ЕР выглядит несообразно. Разве что у ее лидеров есть сведения, что все может гигнуться в любой момент и потому нужно выводить людей на улицы в поддержку власти.

Сходно сильное несоответствие между оценкой переживаемого момента и жанром манифестации было явлено и СПС, принявшим участие в марше гражданского общества против полицейского государства. Партийный пресс-релиз гласил: "СПС решил стилизовать свое первомайское мероприятие под демонстрации советских времен, выйдя на улицы с лозунгами: 'Партия СПС - ум, честь и совесть нашей эпохи', 'Да здравствует всепобеждающее учение Гайдара-Чубайса' и т. д.". Креативщики правых сил явно руководствовались поговоркой "Кому сочельник, а ему все еще святки" - такого рода стилизации имели успех лет десять (а лучше пятнадцать) назад, в соц-артовские времена Комара и Меламида, и с тех пор шутка приелась.

Впрочем, остроумны такие стилизации или не слишком, смущает само стремление натужно шутковать в ходе столь серьезного мероприятия. Выражения типа "полицейское государство" для соответствующей референтной группы эквивалентны лозунгу "Отечество в опасности!". Но если в опасности, то при чем тут креативное комикование? - в таких случаях полагаются совершенно иные тексты: "Трепещите, коронованные тираны!", "Мы никогда не склоним выи!" etc.

Другое дело, что сам лозунг насчет полицейского государства является недопустимо льстивым по отношению к нынешней госвласти. Термин возник для описания базирующейся на строжайшей дисциплине и порядке прусской монархии Фридриха Великого (вар.: империи Наполеона I). В таком государстве произвол если и чинится, то лишь самой первоверховной властью и по важным политическим соображениям, а случаи, когда низовой агент власти сам от себя ворует, считаются абсолютно недопустимыми. Попробуй какой-нибудь шуцман самочинно наезжать на богатого кауфмана, требуя от него откат в тысячу талеров, великий король тут же и повесил бы этого шуцмана на ближайшей липе. В нашей же стране, правитель которой неизмеримо более гуманен по отношению к шуцманам, по-прежнему актуальны сказанные в 1847 году слова о том, что "в России нет даже полицейского порядка, а есть только корпорации служебных воров и грабителей". Для нынешней России полицейское государство не жупел, а недостижимый идеал, до которого семь верст и все лесом.

Так что, вероятно, были правы носители разделенного образа жизни, которые, чем слушать всякие глупости, с кличем "Dahin! Dahin!" устремились к цитронам и корнеплодам.