У большинства россиян, которые воспринимают Северный Кавказ как нечто однородное, недавние демонстрации внутренней оппозиции в Дагестане вызвали ассоциации с Чечней. Ну вот, мол, скоро и тут начнется - сепаратизм, ваххабизм, терроризм, операции по зачистке, лагеря беженцев. Тем более что сами чеченские боевики и их арабские спонсоры постоянно заявляют, что именно Дагестан станет следующим фронтом джихада. В 1999 году они даже сделали попытку организовать этот фронт. Российская армия с помощью местных ополченцев отбила эту атаку, и дело кончилось ликвидацией трехлетнего правления джихадистов в Чечне.
Так вот, Дагестан не только не Чечня, это во многом ее противоположность. "Дагестан добровольно не входил в Россию и добровольно из нее не выйдет", - сказал Расул Гамзатов. В отличие от мононациональной Чечни двухмиллионный Дагестан состоит из косой сотни народов и языков, и только наличие внешней доминирующей силы позволяет им миновать опасности кровавых междоусобиц и поглощений. Сталина в Дагестане чтят более чем где бы то ни было, даже в Грузии. Советские времена вспоминают как золотой век. Усилия Владимира Путина по укреплению вертикали исполнительной власти приветствуют единодушно и соответственно голосуют за него и за пропрезидентскую партию "Единая Россия".
Нынешняя структура управления в Дагестане, которую венчает сформированный по национальным квотам Госсовет, является уникальной для России. Что-то похожее можно обнаружить в Ливане, но там представлены только три национально-религиозные группы, а тут целых четырнадцать. На бумаге все это выглядит очень демократично и политкорректно, в реальности же получается банка с пауками, беспрерывная борьба различных группировок - часто с применением огнестрельного оружия и взрывчатых веществ.
Однако отдадим должное создателю и руководителю этой структуры Магомедали Магомедову - в начальный период новой российской государственности, когда центральная власть не имела ни ресурсов, ни желания заниматься своими автономиями, а Ельцин предложил республикам брать сколько угодно суверенитета, именно многоэтнический Госсовет уберег Дагестан от крупномасштабной войны всех против всех.
Теперь этот период позади. Дагестан остро нуждается в сильной, неоспоримой, имеющей мандат большинства населения и поддерживаемой Москвой власти. И поэтому здесь никаких возражений не встретило требование привести местное законодательство в соответствие с федеральным и ввести с 2006 года институт президентства. Инициированные молодым мэром Хасавюрта Сайгитпашой Умахановым массовые выступления против Магомедова обозначили старт президентской кампании.
Тут важно заметить, что сам Умаханов клянется в верности Москве и буквально требует от нее активного вмешательства в процесс выбора будущего президента (интервью с ним читайте в следующем материале рубрики). Другие возможные кандидаты также ждут, на кого укажет Кремль. В этом тоже особенность Дагестана: если в других регионах участие центра в местных предвыборных делах воспринимается остро негативно, то здесь - приветствуется. Но вот странность: если в другие регионы центр лезет охотно и без спроса, то здесь пока стесняется.
Теплые воспоминания о советской власти в Дагестане связаны в первую очередь с тем, что у нее была внятная стратегия развития республики. В густонаселенных местностях размещались трудоемкие производства легкой и пищевой промышленности, в том же Хасавюрте делали танковые моторы и военные приборы. Была выращена многочисленная дагестанская интеллигенция. Сегодня промышленность стоит, образованные люди не востребованы, цветут коррупция и криминал. Бюджет Дагестана на четыре пятых состоит из федеральных дотаций. Такая ситуация устраивает лишь чиновников, этот бюджет разворовывающих. Она не устраивает ни российских налогоплательщиков, ни Дагестан, у которого есть все предпосылки для того, чтобы быть "и кузницей, и житницей, и здравницей", как заявлял бессмертный товарищ Саахов, а не жить на скудный вэлфер и доходы от контрабанды.
