Решение о праздновании четвертого ноября вызвало в свое время вопрос, что же именно мы отмечаем. Судя по всему, госпожа Глинчикова считает, что праздновать нам нечего. Скорее, надо горевать об утерянных возможностях, которые открывала перед Россией победа самоорганизовавшегося гражданского общества, в то время представленного тягловым сословием, во главе с Мининым и Пожарским. Причем победа как над сторонниками старой знати, поддерживавшими польского Владислава, так и над сторонниками самозванца.
Победа в Смуте, казалось бы, открыла перед российским народом перспективу перехода к модернизации с опорой на общество. Россия могла встать на путь, по которому уже пошла Западная Европа и который в нашей стране представляли, по мнению автора, будущие вожди раскола — Иван Неронов и его ученик и последователь Аввакум. Однако эта перспектива, если верить Глинчиковой, была перекрыта сначала реакцией, воцарившейся при Алексее Михайловиче, потом победой Никона, а затем и реформами Петра.
Автор называет путь, предложенный Нероновым и Аввакумом, «народным социальным христианством» и сравнивает его с европейским протестантизмом. Путь же, предложенный Никоном и Алексеем Михайловичем и продолженный Петром Алексеевичем, — «национально-государственным православием». Модернизация, осуществленная Петром, как замечает автор рецензируемой книги, следовала логике «революционеров на троне», которая всегда заключается в отказе от внутренних, присущих обществу освободительных процессов и навязывании «свобод» сверху с помощью насилия и террора: «Подобная модернизация не может носить “творческого характера”, скорее наоборот, она осушает творческий потенциал общества». Это и предопределило историческую судьбу России от времени Минина с Пожарским до настоящего: общество так и не сумело вырваться из-под власти государства и на каждом этапе истории терпит от него поражение. И хотя такая концепция российской истории иногда кажется ее прокрустовым ложем, тем не менее в ней есть логика, заслуживающая внимания.
