Законы «большой» энергетики мешают ВИЭ

В январе 2018-го первый ветропарк в стране начал работу на оптовом рынке электроэнергии и мощности (ОРЭМ). Этот ветропарк мощностью 35 МВт и стоимостью около 65 млн евро был построен за год в Ульяновской области и управляется российской компанией «Фортум». За этот объект компания будет получать гарантированные платежи за мощность по договору о предоставлении мощности (ДПМ) в течение пятнадцати лет.

Для «Фортума» важнейшим приоритетом остаются возобновляемые источники энергии (ВИЭ), и сегодня компания развивает не только ветряную (мощность ветряных электростанций Fortum в Швеции и Норвегии около 300 МВт), но и солнечную энергетику (185 МВт — установленная мощность солнечных электростанций в Индии). В России курс на участие в развитии возобновляемой энергетики не менее масштабный. По итогам проведенного в 2017 году отбора проектов ВИЭ Инвестиционный фонд развития ветроэнергетики, созданный компанией «Фортум» и «Роснано», получил право на строительство 1000 МВт ветрогенерирующих мощностей в 2018–2022 годах. Тем не менее пока ветроэнергетика в России находится в самом начале своего развития. И будет ли она развиваться дальше, пока не совсем очевидно.

Проблемы локализации

Первый опыт строительства ветропарка показал, что существующее нормативно-техническое регулирование устанавливает ряд барьеров, препятствующих развитию ВИЭ в России. Нельзя сказать, что это было сделано преднамеренно, скорее всего, новая отрасль энергетики пала жертвой опыта регулирования своей «сестры» — большой традиционной энергетики.

Один из серьезных ограничителей сегодня — предъявляемые к инвесторам высокие требования по глубине локализации генерирующего оборудования — до 65%, причем без необходимого процента локализации рассчитывать на успех в конкурсе и получение платежей по ДПМ нельзя. Сама по себе идея локализации не является вредной или уникальной — это довольно стандартное требование национальных программ поддержки ВИЭ. Но очень важен в данном вопросе объем рынка, для которого предполагается организовать локализацию продукции. В частности, принимая во внимание, что весь объем будущих вводов ВЭС до 2024 года составит чуть более 3 ГВт (например, в Китае вводится в несколько раз больше мощностей лишь за год), уместно задаться вопросом: какой экономический эффект возможно получить от такой локализации?

В Бразилии и Турции локализация предусматривалась для освоения гораздо больших рынков — 15 ГВт и 20 ГВт соответственно. И конечно же, экономический эффект больших объемов влияет на стоимость локализации производства. Эффект масштаба производства — определяющий при формировании себестоимости продукции, в том числе и для ВИЭ-энергетики. Две производственные линии изготовления лопастей ветроэнергетической установки всегда будут менее эффективны, чем четыре или шесть, — из-за более высокой доли постоянных затрат в производстве. Количество же производственных линий прямо зависит от объема рынка, который требуется обслужить.

Поэтому неудивительно, что в российских реалиях локализаци