Фильмы

Котоко

Шинья Цукамото

Мнение

Скромное обаяние панической атаки

Японец Шинья Цукамото, панк, романтик и футурист, известный своей трилогией о железном человеке Тецуо, снял новый фильм «Котоко» — на этот раз про обостренный материнский инстинкт. Картина получила главный приз в программе «Горизонты» Венецианского кинофестиваля, где показывают весь неформат — от многочасовых «галерейных» фильмов до десятиминутных абстракций.

Девушка по имени Котоко живет одна с маленьким сыном, имеет какую-то дурацкую работу и большую часть времени сходит с ума: видит двойников, набрасывается на прохожих, думая, что это их злые клоны, режет вены, чтобы понять, что еще жива, и самозабвенно поет, лишь в эти моменты чувствуя облегчение.

Причины безумия не поясняются, но связаны они с ребенком: Котоко все время кажется, что мальчик или умер, или вот-вот умрет, или его кто-нибудь или что-нибудь убьет. В одном из ее видений некий военный вышибает младенцу мозги — сцена, которую трудно себе представить в кино в принципе (по этическим и эстетическим причинам), у Цукамото становится естественной и даже необходимой. И это еще не самое жуткое, что мерещится героине, пребывающей в состоянии перманентной панической атаки.

В «Котоко», снятом на резкую «цифру», грань между реальным и пригрезившимся размыта изначально: как и героиня, мы никогда не знаем, где тут настоящая кровь, а где воображаемая. Но это и неважно, так как страх перед катастрофой — а вся конструкция фильма отсылает нас к землетрясению на «Фукусиме» — сводит с ума сильнее самой катастрофы.

Мастерски обходя психологизм, Цукамото строит фильм на моторике героини, чье тело не знает ни минуты покоя, а в финале, после череды истеричных конвульсий, начинает неожиданно танцевать, освобождаясь в отчаянной пляске ужаса и одиночества. В картине звучит эхо бесконечного и безответного крика о помощи, но самой своей энергией «Котоко» — и Котоко — убеждают, что это и есть настоящая жизнь. И ради нее стоит жить.

Евгений Гусятинский, кинообозреватель «РР»

Джон Картер

Эндрю Стэнтон

Экранизация первой книги из серии романов фантаста Эдгара Райса Берроуза «Марсиане» («Барсумский цикл»). Ветеран Гражданской войны в США Джон Картер попадает на Марс, где оказывается в центре противостояния различных марсианских племен и, недолго думая, решает вмешаться в конфликт и установить мир на планете. Новый фильм от режиссера «Валл-И» — удивительно старомодный блокбастер, вызывающий ностальгию по дотридэшной фантастике.

Грозовой перевал

Андреа Арнольд

Новаторская экранизация «Грозового перевала» — романа Эмили Бронте о трагической любви Хитклифа и Кэти. Андреа Арнольд («Красная дорога», «Аквариум») не только пере­осмыслила некоторые мотивы книги, пригласив, например, на роль Хитклифа чернокожего актера, но и выразила дух романа через изысканные пейзажи йоркширских пустошей — суровой, дикой и при этом гипнотической природы, на фоне которой происходит действие. Не только психологическая драма, но еще и сильнейший визуальный опыт.

Мы купили зоопарк

Кэмерон Кроу

Отец-одиночка (Мэтт Деймон), воспитывающий маленькую дочь, покупает дом по соседству с бедствующим зоопарком, в котором круглосуточно галдят его обитатели. Влюбившись в это заведение, герой решает вложить в него деньги и быстро становится лучшим другом зверей. Ну и, ра­зумеется, находит в зверинце свою любовь в виде ветеринара с лицом и фигурой Скарлетт  Йоханссон. Романтическая семейная комедия, саундтрек к которой написал отличный исландский музыкант Йонси.

Бедуин

Игорь Волошин

Чтобы спасти больную лейкозом дочь, главная героиня решает стать суррогатной матерью для гей-пары. Однако получить деньги она не успевает. Лечение нельзя прерывать, поиски донора и запланированная операция по трансплантации костного мозга требуют принятия скоропалительных решений. Столк­нувшись с бессилием врачей, женщина едет в Иорданию, к бедуинам, которые лечат рак верблюжьим молоком. Новый фильм Игоря Волошина — странный, местами нелепый, местами небезынтересный микс из психологической драмы, криминального триллера и «глобалист­ского» фильма о потере и поиске идентичности.