Американскую картину «Идиократия» хочется рассматривать в качестве непредумышленного комментария к российскому фильму «Любовь-морковь».
Обе основаны на фантастических допущениях. В случае «Идиократии» тела главных героев помещены в специальные барокамеры, где их ошибочно сохраняют не один лишь год, как планировалось по условиям эксперимента, но вплоть до 2505 года, пока на поверхность Земли не обрушивается всей своею мощью Великая Мусорная Лавина, что приводит к самопроизвольной разгерметизации. Тела и сопряженные с ними души героев – константы, зато непоправимо изменяется мир. Потребительское общество окончательно притупляет мозги своим членам, и вполне заурядные молодые люди образца 2005 года оказываются в новом дивном мире самыми умными.
Социальный мир «Любви-моркови» -- это, напротив, константа. Но зато персонажи Кристины Орбакайте и Гоши Куценко, просуществовашие в бездетном супружестве несколько лет, теряют идентичность, на какое-то время меняются телами. Мотивировка? А чтобы обрести обоюдное понимание. Здесь очевидная калька с популярного голливудского приемчика, использующегося там сплошь и рядом, с особым успехом примененного в жанровом шедевре «Чего хотят женщины».
Как известно, там честолюбивого персонажа Мэла Гибсона обходит на карьерном повороте женщина. Вдобавок парень работает над созданием потребительского рая для покупателей-женщин. Ему, получается, позарез необходимо выяснить, как же все-таки устроено женское мышление, каковы женские приоритеты и женская логика, необходимо настолько, что добрый корпоративный бог потребительского рая снисходит до милосердия: пронзает Гибсона электрическими разрядами и дает ему возможность слышать внутренние монологи всех женщин, оказывающихся на расстоянии вытянутой руки.
Под маской слезоточивой мелодрамы скрывается зубодробительная сатира. Гибсон потрясающе – глазами и мускулами лица -- отыгрывает ублюдочную сущность клерка, являющего собой вершину эволюционной пирамиды. Это существо нового типа способно на тотальное понимание, которое, впрочем, употребляется им единственно в целях роста продаж и сопутствующего карьерного роста.
Западная художественная культура давно и хорошо разработала оппозицию «тело – душа», в деталях разобралась со всеми возможными на этом тематическом поле перемещениями, подменами, подставами и последствиями. То у них там «Король-олень», то «Петер Шлемиль и его тень», то «Доктор Джекил и мистер Хайд», а в XX столетии вариаций на тему и вовсе бессчетное количество. Целый мир, особенно на кинематографическом фронте.
Однако в русской, а тем паче советской культуре, которая и вовсе не находила души в телесной оболочке, проблема автономности и подвижности пресловутой «души» не ставилась. «Любовь-морковь» -- типичный образчик догоняющей эстетики, по законам которой прием из чужой авторитетной культуры высаживается на отечественную почву единственно на основании авторского «Так хочу!» На основании «так -- цивильно».
Коротко говоря, «щас спою».
Наши новые баре, сплошь представители влиятельных династий, принципиально отказываются от доказательной базы, от усилий по созданию последовательной художественной мифологии. Заметим, что большевики, едва появилась насущная необходимость, в считанные несколько лет переписали всю мировую историю и перелопатили всю мировую культуру, переведя и то, и другое на язык новой, выгодной им образности. Но те – принципиально отрицали аристократическое право и декларировали, извините за выражение, любовь к труду.
Доминирующая эмоция от просмотра «Любви-моркови» -- ощущение полной безнаказанности, которую авторский коллектив буквально манифестирует. Смрадные интонации «Я хочу!» и «Да будет так!» выдуваются изо всех дырок. А фильм именно из дырок со смысловыми зияниями и состоит. Главные роли исполняют безукоризненно похожие друг на друга Гоша Куценко и Кристина Орбакайте, которые не умеют создавать внутренний объем, транслируют если не отрицательное обаяние, то уж во всяком случае нулевое. Натурщики, у которых внутри ничего нет, призваны сыграть заимствованную сюжетную схему «обмен телами»! Одна внутренняя пустота меняется местами с другой, все это чистый, никакими аудиовизуальными средствами не подкрепленный волюнтаризм!
По-своему комично.
Итак, герой и героиня ничем не отличаются. Авторы занимаются бессмысленной механикой. В режиме дешевого плебейства. Этот фильм сделан куда менее тщательно, нежели прежние глянцево-гламурные образчики – «Питер FM» и «Жара». Собственно, об этом и речь!
Помнится, некоторое время назад я писал нечто вроде: уровень наших новейших сериалов и кинофильмов чудовищен, и нет никаких оснований полагать, что дорвавшиеся до искусства нэпманы сами собой возьмутся за ум, по доброй воле вознамерятся играть на повышение. Мне возражали: «Терпение, терпение! Все устаканится, начнется эволюция, худшее отбракуется, а лучшее кристаллизуется…»
Ждите, ага! В каком направлении эволюционирует продукция презирающего труд, но претендующего на аристократический лоск нового плебейства, мы видим на примере «Любви-моркови».
Замечательно умная и достаточно смешная картина Майка Джаджа «Идиократия» рисует некое общество будущего. Компания «Брандо» придумала универсальную жидкость, в нужном количестве содержащую электролиты. Потом компания «Брандо» прибрала к рукам СМИ и последовательно дискредитировала… воду, саму идею чистой воды!
Вода была объявлена угрозой и для компании «Брандо», и для растений. Потом понятие «вода» было намертво скреплено с понятием «туалет»: «Вода – это то, что используется в туалетах!»
И, наконец, поля с зерновыми и сады с плодово-ягодными культурами стали изобильно поливаться не позорной водой, но почетной желтоватой дрянцой: «Вода? Но у "Брандо" есть то, что нужно растениям, – электролиты!»
Поля и сады перестали родить, стремительно эволюционирующий народ начал получать несказанное удовольствие от просмотра духоподъемной кинокартины «Задница», а кабинет министров возглавил веселый темнокожий растаман.
Паренек образца 2005 года попытался было заикнуться о пользе здравого смысла и о том, что свобода в новом дивном мире образца 2505 года иллюзорна, ибо хотя и разрешено все, но это самое «все» -- принадлежит скупившему мыслимые и немыслимые ресурсы монополисту «Брандо». Парня жестоко одернули: «Преступник! Он пытался уничтожить страну, вылив воду из туалетов на наши поля!»
Коротко говоря, «Идиократия» демонстрирует нам, насколько хорошо Запад осознает ущербность слепой веры в самодвижение материи и в сопряженное с этим процессом безмозглое эволюционное благо. В бесконтрольном потребительском обществе субъекты настолько стремятся к пониманию ближнего и к сопутствующему заискиванию перед ним, настолько взыскуют своекорыстного использования этого нового знания о соседях, что превращаются в манипуляторов среди подобных себе самим манекенов. Таковы персонажи отвратительной «Любви-моркови»: нет худа без добра, картина в чем-то адекватна нашей беспросветной действительности. Действительность эта, не поспоришь, уже отличается сытостью, но, повторюсь, нет никаких оснований полагать, что это обстоятельство само по себе обеспечит позитивную эволюцию с улучшением качества штучного человеческого материала и усложнением социальной организации.
«Любовь-морковь» -- это простой, слишком простой обмен телами в режиме необаятельной травестии. Если б я был жесток, то бросил бы призывный клич «Всем смотреть и ужасаться!»
Я, однако же, не жесток, но гуманистически сориентирован, посему рекомендую посмеяться на «Идиократии», которая остроумно предъявляет нам наше возможное будущее.
Эволюция – фикция.
Надо работать!
