Будучи политиком, президент Южной Осетии Эдуард Кокойты многое в своем интервью оставил между строк. Правда, это же, пожалуй, можно сказать о большинстве подобных выступлений. Впрочем, хорошая советская привычка анализировать прочитанное еще никому не вредила, поскольку являлась ежедневным тренингом ума и смекалки. Тем не менее для неподготовленного читателя постараемся поставить несколько реперов, позволяющих попробовать интерпретировать слова политика.
Кокойты, говоря о недостатке финансирования, вполне прозрачно демонстрирует наличие разногласий как между республиканской администрацией и Кремлем, так и внутри самой российской власти. Очевидно, имей Кремль согласованную позицию в вопросе восстановления Южной Осетии, президент республики не смог бы противостоять мнению российских чиновников — он, а заодно и все население сейчас зависят от воли российских политиков. Впрочем, наверное, в большей зависимости от положения дел в республике находится Кремль. Победа в войне и признание независимости лишь первые шаги в непростой политической игре на Кавказе. Следующим и вполне очевидным шагом должна стать экономическая победа над очевидно слабой в финансовом отношении Грузией.
По сути, Южная Осетия должна стать кавказской витриной российской политики, призванной продемонстрировать, что Москва может отвечать по взятым на себя внешнеполитическим обязательствам. Причем доказывать собственную состоятельность необходимо не осетинам или Западу, а прежде всего собственным союзникам, пристально наблюдающим за продолжением игры. В том числе и поэтому ближайшие союзники Белоруссия и Таджикистан не торопятся признавать Южную Осетию и Абхазию. Ссориться с Западом они не хотят без четких гарантий поддержки, которую сможет обеспечить Россия. Однако в новейшей истории наша страна столько раз «сдавала» союзников, что одни слова дружбы уже никого не убеждают: нужны дела. Трения и нерешительность российских властей в этой ситуации будут играть против России страшнее и разрушительнее, чем грузинские пушки и эскапады Киева, вместе взятые. Нерешительность и неспособность принять и проводить в жизнь какие бы то ни было решения будет расцениваться как слабость и недееспособность страны. Впрочем, время у российского руководства пока еще есть. Но оно стремительно утекает. Строить в республике можно только до осени. Настроение, с которым жители Южной Осетии встретят зиму, станут, по сути, индикатором дееспособности политики России на Кавказе.
— Какова ситуация в Южной Осетии, что происходит с населением, что происходит с экономикой?
— На сегодняшний день мы (руководство Южной Осетии) совместно с Минрегионразвития активно прорабатываем план мероприятий по восстановлению республики, поскольку предыдущий план страдал рядом существенных недостатков. Обстановка спокойная, стабильная, есть нормальная возможность для начала активных процессов по восстановлению республики. Нужно отдавать себе отчет, что Южная Осетия была разрушена не за пятидневную войну с Грузией, мы жили в условиях блокады на протяжении последних 18 лет. За это время республика пережила три вооруженные агрессии со стороны Грузии, в результате которых инфраструктура Южной Осетии была сильно разрушена.
Сегодня население республики испытывает определенные трудности — многие коммуникации, а также 70% жилого фонда разрушено. Остро нуждается в реконструкции главный водовод Цхинвали, тем более что в городе строятся новые микрорайоны, в том числе для российских военных и пограничников.
— Если план по восстановлению сейчас только прорабатывается, то это значит, что сами восстановительные работы в Южной Осетии либо совсем не ведутся, либо ведутся, но откровенно медленными темпами?
— Конечно, темпы не вполне устраивают ни нас, ни представителей российской стороны, которым поручено заниматься этим вопросом. На сегодняшний день активно прорабатываются те механизмы, которые позволили бы быстро наверстать упущенное время. Отмечая критику, звучащую в адрес югоосетинского руководства, нужно сказать, что мы только-только начали получать заявленное финансирование. Сейчас мы наладили тесное взаимодействие между финансовыми ведомствами Южной Осетии и России. 29 апреля мы ждем в Цхинвале главу Счетной палаты Сергея Степашина, руководство Минрегионразвия и МЧС. Можно сказать: работа пошла.
— Сколько всего денег на сегодняшний день получила Южная Осетия?
— 1,5 млрд из 11,5 млрд рублей, запланированных на 2008–2009 годы. На сегодня в республике уже выполнено работ на 3,5 млрд рублей. Сейчас прорабатывается механизм финансирования, оплаты за выполненные работы. Впрочем, и это для нас главное, мы потеряли время, но сохранили деньги.
С учетом сложившейся ситуации идет интенсивная проработка планов восстановления, я думаю, что май станет прорывом в этом вопросе. Кстати, одним из основных недостатков предыдущих планов восстановления республики было отсутствие программ по восстановлению частного жилья. Строительство школ и больниц — это одно из приоритетных направлений при восстановлении, однако, если мы не создадим благоприятные условия для людей, которым зачастую просто негде жить, возникнет вопрос, для кого мы строим эти больницы. Если у жителей республики не будет крыши над головой, они будут вынуждены эмигрировать из республики. Кроме того, жилье нужно, чтобы вернуть беженцев, покинувших республику в предыдущие годы, проживающих как на территории России, так и на территории Грузии.
— Насколько сейчас профинансировано строительство дорог и коммуникаций и каковы его темпы, с учетом того, что реально строительные работы можно проводить только в весенне-летний период, поскольку в остальное время есть опасность лавин и обвалов?
— Объективно трудности с финансированием есть, однако, даже учитывая эти затруднения, сделано немало. Усиленно пробивается дорога в Ленингорский район, который был отрезан транспортно от остальной территории Южной Осетии. Подчеркиваю, не ремонтируется, а строится заново, впрочем, необходимость строить заново — это отголоски советского прошлого. Со стороны Грузии все коммуникации были еще со времен СССР, поэтому, нужно признать, особых затрат Грузия все-таки не несла. Нам же приходится разворачивать дорожное строительство с нуля. А что такое построить дорогу в горах? На это нужно немало времени и средств. По сути, даже СССР пользовался инфраструктурой, построенной еще во времена Российской империи, например военно-грузинской или военно-осетинскими дорогами, которые являются едва ли не основными магистралями в этом регионе. Нам же приходится решать задачу построения коммуникаций с нуля, ожидать сверхбыстрых результатов при этом действительно не стоит. Это просто физически невозможно. Кстати, все это относится и к прокладке остальных коммуникаций: газопроводов, электроэнергетики. Но для Южной Осетии наличие своих коммуникаций это не вопрос престижа — вопрос выживания. Сейчас республика получает газ из Грузии. Несмотря на заверения грузинской стороны о том, что газ подан в полном объеме, его реальные поступления не превышают 30% потребностей республики. Кроме того, Южная Осетия, по сути, оплачивает определенную часть газа, потребляемого самой Грузией, поскольку мы платим 11800 рублей за 1000 кубометров. Это выше, чем платят грузинские потребители. То же самое касается электричества, которое часть населенных пунктов получает из Грузии. Впрочем, мы понимаем, что сложность прокладки коммуникаций в горах позволит до зимы подвести российский газ только к Цхинвали, остальные населенные пункты будут газифицированы позже.
— Для возврата беженцев руководство республики должно создавать рабочие места, по сути, показывая населению, что можно не только жить, но и зарабатывать. Существует ли понимание, чем будет в дальнейшем зарабатывать республика и ее население?
— Экономика — не тот вопрос, к которому можно подходить с чапаевскими методами, размахивая шашкой. Не стоит забывать, что развитие экономики Южной Осетии 18 лет блокировалось Грузией. Республика, по сути, не могла развивать производства, оставшиеся со времен СССР. С учетом признания Южной Осетии у республики появились экономические перспективы. Подписаны соглашения с целым рядом российских министерств и ведомств, что гарантирует республике поступление инвестиций. На сегодняшний день руководство республики совместно с российскими специалистами прорабатывает план развития экономики. Мы уверены, что экономические планы должны быть реалистичны и максимально проработаны. Однако в первую очередь нам необходимо трудоустроить людей, дать им возможность зарабатывать.
Говоря о занятости населения, стоит отметить, что на сегодняшний момент только восстановительные работы требуют как минимум 6 тыс. человек. Эти люди будут получать нормальную заработную плату. Кроме того, одним из приоритетных направлений является поддержка малого и среднего бизнеса, основного налогоплательщика и работодателя в республике. Есть проекты по развитию сельского хозяйства. Кроме того, на территории Южной Осетии в советское время было два завода всесоюзного значения. До последней войны они работали со средней нагрузкой 28–30%, впрочем, их продукция востребована и сейчас. Однако на сегодняшний день оба предприятия нуждаются в реорганизации и модернизации. Не стоит забывать, что они построены еще во времена СССР и с того момента не претерпели, по сути, никаких изменений. Сейчас мы совместно с приглашенными специалистами уже разрабатываем планы по повышению эффективности производства. Кстати, до признания независимости мы об этом даже думать не могли.
— Сейчас грузинское руководство, похоже, переигрывает югоосетинские и российские власти в вопросе беженцев. Под Тбилиси построено несколько городков для переселенцев, в которых беженцы бесплатно получили жилье.
— Нужно сказать, что, с одной стороны, часть людей, переехавших в Грузию, увидела возможность получить бесплатную собственность. Поэтому, несмотря на то что сами беженцы построенные городки называют курятниками, отказываться от этого жилья все-таки не спешат. Однако беженцы, как правило, не отказываются и от югоосетинских корней. Обычно часть семьи остается в Южной Осетии, создавая плацдарм для возвращения, а часть живет в Грузии.
Мы прекрасно понимаем, большинство беженцев заняли выжидательную позицию — будем жить там, где лучше. Для этого есть две предпосылки. С одной стороны, они введены в заблуждение риторикой грузинского руководства, которое обещает скорую интеграцию в Евросоюз и НАТО. С другой — против нас играет неуверенность беженцев в экономическом процветании Южной Осетии. Первая проблема нас не очень волнует, поскольку несостоятельность грузинской пропаганды покажет время. Но экономика республики — наша основная забота. Мы понимаем, что возвращение жителей невозможно без реального подъема экономики и уровня жизни в республике. Это, пожалуй, наиболее ответственная задача всех уровней власти в республике.
Нам необходимо доказать, что мы, в отличие от Грузии, стабильная и динамично развивающаяся республика, где можно жить и зарабатывать. Впрочем, определенные успехи в возвращении беженцев уже наметились. Мы начали выплачивать зарплаты и пенсии. В том же Ленингорском районе, откуда, кстати, наблюдался основной поток беженцев, за пенсиями и выплатами обратилось большее число людей, чем было зарегистрировано в результате поквартирного обхода, проведенного почти сразу после окончания конфликта. Впрочем, поскольку этот район фактически находился под контролем Грузии, точных данных о численности жителей у нас нет — документы либо уничтожены, либо вывезены. Дисбаланс между теми, кто оставался в своих домах во время войны, и теми, кто пришел за деньгами, говорит о том, что люди начинают возвращаться. Впрочем, в ближайшее время беженцам все-таки придется определиться, в каком государстве они хотели бы жить. Но мы также понимаем, что выбор в конечном итоге будет зависеть от результатов действий самих властей Южной Осетии.
