Соответствующее соглашение подписали 27 января в рамках Международного экономического форума в Давосе (Швейцария) президент «Роснефти» Эдуард Худайнатов и глава ExxonMobil Development Company Нил Даффин.
«Первоочередной проект в рамках данного соглашения предусматривает геологоразведку и последующую добычу нефти на лицензионном участке «Туапсинский прогиб», представляющем собой шельфовый глубоководный участок площадью 11 200 кв. км, расположенный вдоль Черноморского побережья Краснодарского края. Для реализации этого проекта стороны договорились создать совместную операционную компанию», — говорится в пресс-релизе «Роснефти».
«Роснефть» и ExxonMobil договорились изучить возможности по расширению сотрудничества в черноморском энергетическом секторе. Речь идет о дополнительных проектах в области геологоразведки и добычи, поставках сырья на Туапсинский НПЗ «Роснефти» и другие рынки Черноморского региона, о развитии региональной транспортной инфраструктуры. Кроме того, стороны намерены вести совместные научные исследования, направленные на создание передовых шельфовых глубоководных технологий. При этом компании обязались «приложить максимум усилий для обеспечения высочайших стандартов экологической безопасности при реализации этого проекта».
«Технологии ExxonMobil органично дополнят опыт и ресурсы «Роснефти». Освоение этого участка даст старт комплексному развитию Черноморского бассейна: решение этой задачи потребует скоординированных усилий многих государств и компаний региона», — заявил присутствовавший на подписании вице-премьер Игорь Сечин.
«ExxonMobil дополнит имеющиеся у компании «Роснефть» преимущества и опыт работы в этом регионе, привнеся в проект свое технологическое лидерство, высокое качество работ и новейшие технологии, — подчеркнул глава ExxonMobil Рекс Тиллерсон. — У нас уже есть успешный опыт совместной работы с «Роснефтью» в рамках проекта «Сахалин-1». Мы намерены расширять эти отношения в целях удовлетворения энергетических потребностей России и всего Черноморского региона».
По словам президента «Роснефти» Эдуарда Худайнатова, которые цитирует пресс-служба российской компании, «начало реализации уже второго за год крупного соглашения с ведущим международным партнером подчеркивает высокий потенциал «Роснефти» и планы ее руководства по созданию глобальной энергетической компании, выходящей на освоение сложнейших шельфовых проектов».
Стороны пока не уточняют размеры собственных инвестиций в СП. По мнению Александра Еремина, аналитика ИК «Финам», они могут достичь 500 млн долларов в год на начальном этапе. «Пока что там все на стадии геологоразведки. О перспективности можно судить по другому проекту «Роснефти» на Черном море — разработке месторождения «Вал Шатского» совместно с компанией Shevron, в который планируется инвестировать более 1 трлн рублей», — говорит аналитик.
«По опыту сахалинских шельфовых проектов средний шельфовый проект стоит от 5 до 10 млрд долларов, — считает Дмитрий Адамидов, соруководитель аналитического отдела «Инвесткафе». — Цена будет зависеть от тех запасов, которые будут найдены по результатам геологоразведочных работ, и от их залегания, качества нефти, от количества и типа буровых установок, глубины бурения, объектов инфраструктуры, которые нужно построить — трубопроводов, причалов и т. д. Это будет точно определено после утверждения проекта разработки месторождений, то есть не ранее 2014–2015 годов».
По его мнению, на сегодняшний день можно сказать, что углеводороды там есть, и их много, но точно определить сколько и в каких пропорциях (нефть, газовый конденсат, природный газ) можно будет только после завершения геологоразведочных работ. «Сегодня любые оценки будут очень приблизительными с точностью до миллиарда тонн», — оговаривается аналитик.
Директор департамента Due Diligence «2К Аудит — Деловые консультации / Morison International» Александр Шток полагает, что инвестиции только в геологоразведку «Туапсинского прогиба» могут превысить 1,3 млрд долларов. «При этом ExxonMobil уже сообщила о готовности инвестировать в проект 1 млрд долларов», — напоминает он.
«Роснефть» в последнее время начала активную кампанию по разработке черноморских месторождений. «Это направление имеет ряд преимуществ: во-первых, рядом расположен туапсинский НПЗ «Роснефти», во-вторых, черноморские месторождения находятся рядом с европейскими рынками сбыта. Кроме того, «Роснефть» рассчитывает на льготный налоговый режим для шельфовых месторождений на Черном море. Таким образом, черноморские участки считаются весьма перспективными для «Роснефти», — говорит Шток.
Аналитик напоминает, что черноморские запасы относятся к категории трудноизвлекаемых, и «Роснефть» рассчитывает на иностранные технологии ExxonMobil при разработке этих месторождений. «Однако, скорее всего, ExxonMobil не передаст технологии «Роснефти», а сама будет вести глубоководное бурение на начальном этапе разработки проекта», — уверен он. Впрочем, с ним не согласен Александр Еремин, по словам которого, «Росенфть» все же получит доступ к практике глубоководного бурения. «Обмен технологий на крупные перспективные проекты — это честный обмен», — говорит он.
В тоже время, по мнению Дмитрия Адамидова, «в основном держателями технологий глубоководного бурения являются сервисные компании типа «Халибертон» или «Шламберже». «То есть «Роснефть» никаких технологий точно приобрести не может, для этого нужно создавать свое собственное подразделение. От ExxonMobil тут мало что зависит», — полагает он. Аналитик считает, что подписанное соглашение — это пример типичной политики по разработке шельфа, когда нефтяные компании вкладываются сразу в несколько проектов, чтобы минимизировать риски, если где-то появятся проблемы.
Выход Conoco из капитала «ЛУКойла» и нарастающее сотрудничество мировых нефтяных грандов с «Роснефтью» наводит на мысль, что иностранные гиганты предпочитают работать с российскими не частными, а государственными компаниями. «Очевидно, что иностранные компании при работе в России стремятся заручиться поддержкой госкомпаний, которые имеют монопольное преимущество на разработку шельфовых месторождений, считающихся наиболее перспективными, несмотря на труднодоступность запасов», — отмечает Александр Шток. «Все это потому, что только госкомпании имеют доступ к шельфу в России. А кроме шельфа крупных новых проектов по разработке нефти в России не осталось. На суше все либо большое, но старое и истощенное, либо новое, но маленькое», — иронизирует Александр Еремин.
