Скоро в столичных кинотеатрах можно будет наконец-то посмотреть фильм Александра Зельдовича "Москва". Это и впрямь долгожданная премьера. Для режиссера - потому что из-за неизбежных сейчас для нашего кинематографа финансовых трудностей картина вместо нескольких месяцев снималась в течение почти четырех лет. Для зрителя - потому что чуть ли не все эти четыре года вокруг "Москвы" клубились разнообразные слухи, некоторые даже с легким привкусом скандальности.
Интерес к фильму вполне понятен - в смысле творческих кадров проект объединил чуть ли не все лучшее, что у нас есть. Сценарий написал культурный феномен Владимир Сорокин, музыку - идол меломанов Леонид Десятников, художественной частью заведовал театральный эстет Юрий Хариков, москвичей и москвичек сыграли Александр Балуев, Наталья Коляканова, Ингеборга Дапкунайте и Татьяна Друбич. Планировалось, что в картине также будет задействован Максим Суханов. Но он отказался, не желая сниматься в одной из символически центральных сцен фильма - сцене сексуального акта, где партнеров разделяет огромная карта с дыркой, аккуратно вырезанной на месте Москвы.
Роль, предназначавшуюся для Суханова, сыграл актер-любитель Станислав Павлов. Эпизод с картой в фильме присутствует - но сильно разочаровывает. Как, впрочем, и все остальное, кроме разве что музыки Леонида Десятникова, представляющей собой интеллектуальные вариации в технике средневековых мотетов на темы популярных песен о Москве. Но совершенство музыки фильму только вредит. Ее современность и чистота только подчеркивают нафталиновый запах, исходящий от вычурно драпированных складок этой московской трагикомедии, наполненной все теми же "новыми русскими", бандитами нового поколения, истеричными женщинами, джипами и "линкольнами". Только в "Москве" всю эту пеструю публику постоянно пытаются затащить на какую-то символическую высоту, откуда она постоянно падает, потому что ей там вовсе не место. А литературные, чеховские в особенности, аллюзии топят всю компанию окончательно. Выйдя за рамки сорокинского текста и обретя целлулоидную плоть (например, трех дам с именами Ольга, Маша и Ирина, выясняющих отношения в облетевшем невишневом саду), стилизация становится не более чем игрой в "угадайку" для учеников средней школы.
Но этих учеников на фильм скорее всего не пустят родители - несмотря на свою стилизованность и символичность, герои "Москвы" в выражениях не стесняются и то и дело, слегка стесняясь, украшают свою речь отборными матерными сентенциями, напоминая при этом студенток-первокурсниц, которым старшие товарищи объяснили, что ругаться матом - модно. Кроме сквернословия они еще занимаются сексом (не только через карту, а еще и в холодильнике и в вагоне метро), убийствами, предательством, контрабандой, психоанализом, двоеженством, ломанием рук и пьянством. Но все это - не просто так, а со значением. Мол, вот какое пошло странное, смутное время, что даже такие вещи приходится выделывать. К сожалению, смотреть на то, как они все это выделывают, довольно скучно. Что, кстати, можно поставить режиссеру в заслугу. Ведь, чтобы скучно снять, как люди выделывают такое, надо постараться.
