Прошлой осенью, когда президент компании Gaz de France Пьер Гадонекс приезжал в Москву обсуждать планы стратегического партнерства с "Газпромом", ключевым в его выступлениях было слово "либерализация". Ситуация на европейском газовом рынке развивается крайне стремительно. Теперь не только французам, но уже и "Газпрому" приходится думать о том, как работать в условиях демонополизации. Перед самым Новым годом Рем Вяхирев получил от российского правительства проект либерализации внутреннего газового рынка, на котором различные компании, в том числе и независимые от "Газпрома", получат равные возможности по газодобыче, транспортировке и торговле. Таким образом, опыт экс-монополиста Gaz de France, вынужденного постепенно открывать свой рынок и систему транспортировки для конкурентов, может стать поучительным для крупнейшей российской компании.
Монополия на экологию
В Париже даже зимой очень тепло, особенно если сидишь в открытом кафе под экраном переносного "газового фонаря", который не столько светит, сколько греет. Для французов такой фонарь - живое напоминание о природном газе и национальной компании Gaz de France, которая согревает их не только дома, но и на улице.
Однако в последнее время местные газовики в особой рекламе не нуждаются. Согласно опросам общественного мнения, во Франции, производящей 80% электроэнергии на АЭС, газ сегодня - это наиболее популярный вид топлива. Вдобавок озабоченные проблемами экологии французы всерьез занялись проектом перевода автотранспорта с бензина на природный газ. Работающие на нем автомобили выбрасывают в атмосферу меньше углекислого газа и окислов азота и к тому же производят в два раза меньше шума и вибрации. В недалеком будущем Gaz de France, имеющая 10 млн промышленных и коммунальных потребителей только внутри страны, сможет прибавить к своему бизнесу еще и "газозаправки". "Чистота нашего бизнеса - это естественная реклама среди тех потребителей, которым небезразлично состояние окружающей среды, -- говорит директор GDF по связям с общественностью Патрик Магд. - Поэтому наш логотип не может соседствовать, например, с логотипом Electricite de France, производящей электроэнергию в основном на АЭС, даже в одном рекламном проспекте".
Экологичность природного газа стала одной из ключевых причин расцвета госкомпании Gaz de France за последнее десятилетие, в течение которого объем чистой прибыли вырос на 80%, почти до 500 млн долларов, несмотря на то что она делала существенные инвестиции. Масштабность перемен удивляет даже самих работников компании. Один из работников компании рассказал эпизод из своей профессиональной биографии, начинавшейся в нефтяной компании ELF-Aquitaine: "Меня тогда поражали мощь и влиятельность ELF-Aquitaine. Когда я пришел в Gaz de France, мне было трудно смириться с тем, сколь невелика и заадминистрирована эта газовая компания. Мои друзья из ELF-Aquitaine утешали меня и говорили, чтобы я потерпел - они купят компанию Total, а потом и Gaz de France. Прошло несколько лет, и все сложилось с точностью до наоборот: Total купила ELF-Aquitaine, а в планах Gaz de France приобретение пакета акций Total".
Сейчас, однако, руководство GDF ясно отдает себе отчет в том, что безоблачный период развития бизнеса их компании-монополиста заканчивается. На горизонте замаячила тотальная либерализация европейского газового рынка. Согласно одобренным ЕС новым правилам игры, в ближайшие годы Gaz de France потеряет монополию на транспортировку и реализацию природного газа внутри страны. На французский рынок смогут прийти другие "экологичные" газовые компании - Ruhrgas, ENI, Gasuni, готовые предложить потребителям более низкие цены. "Мы понимаем, что открытие границ газового бизнеса в Европе повлечет за собой большой передел рынка. Уцелеют лишь немногие, и мы хотим остаться в их числе", - говорит по этому поводу один из топ-менеджеров Gaz de France Жан Абитбуль.
Нелинейное мышление
"Какие перспективы может получить монополия от либерализации, даже если она потеряет небольшой процент рынка? - вопрошал в конце прошлого года глава немецкой компании Wintershall Херберт Детхардинг. - Никаких, потому что лучшие времена для нее уже в прошлом. Нельзя иметь больше, чем сто процентов рынка". К мнению г-на Детхардинга можно и прислушаться: в начале 90-х годов он "взорвал" газовый рынок Германии, составив конкуренцию местному монополисту Ruhrgas. Однако менеджеры Gaz de France не совсем согласны с его мнением. Они полагают, что монополия вполне может выиграть от либерализации - в том случае, если кардинально перестроит свою деятельность и избавится от "линейного мышления", присущего монополистам.
Начала GDF прямо с офиса. Когда гуляя по центру Парижа, туристы удивленно смотрят на выдающийся из общего интерьера остов затянутого в леса многоэтажного здания, гид спешит объяснить, что это не последствия теракта, а "просто Gaz de France перестраивается". Руководству компании предлагали новый современный офис, но оно решило пробудить "креативную энергию" персонала и предложило каждому сотруднику высказать предложения по организации рабочего пространства. Всю информацию суммировали, обработали, а затем архитекторы и дизайнеры создали проект нового здания для "обновленного" Gaz de France. От старого же остался только скелет перекрытий.
Начав "перестройку в камне", компания рассчитывает сделать то же самое в газовом бизнесе. Наблюдая печальный опыт Electricite de France, которая оказалась слабо подготовленной к открытию европейского энергорынка и уже потеряла 21 крупного клиента, менеджмент GDF разрабатывает план, как не только не проиграть в изменившихся условиях, но и воспользоваться ими в свою пользу. "Открытие рынка - это своего рода тест для экс-монополиста, - сказал 'Эксперту' президент GDF Пьер Гадонекс. - Постепенно все как бы уравниваются в возможностях, а дальше выигрывает тот, кто сможет быть действительно лучшим и сильнейшим". Стратегию компании, если обобщить дипломатичные высказывания ее президента и топ-менеджеров, можно сформулировать как стремление выйти на чужие рынки, одновременно максимально удерживать свой и не пускать туда конкурентов. Хотя руководство компании и понимает, что добиться этого можно только за счет повышения эффективности своей деятельности, снижения цен, а также концентрации ресурсов на тех направлениях, где французы традиционно опережали другие компании континента (прежде всего по сжиженному газу).
Новая стратегия
На либерализованном газовом рынке резко возрастает число участников операций купли/продажи и возникает необходимость мобильного перемещения различных объемов газа. Неудивительно, что GDF прежде всего решила использовать опыт немецкого рынка, где сегодня две конкурирующие компании -Wintershall и Ruhrgas - пытаются стать трансъевропейскими посредниками в газовых операциях. Занимая достаточно выигрышную географическую позицию между богатым нефтегазовыми месторождениями Северным морем и богатой углеводородами Северной Африкой, Франция создала развитую газотранспортную сеть протяженностью почти 30 тыс. км, в три раза больше, чем у Ruhrgas. Уже к 2003 году GDF предоставит европейским компаниям услуги по обмену и транзиту 12 млрд кубометров газа. Для этого за последние годы GDF вложила в развитие газотранспортных сетей 740 млн долларов.
Работая до сих пор на самом, пожалуй, "зарегулированном" в Европе рынке и являясь наиболее консервативной европейской газовой компанией, GDF решила кардинально сменить имидж и создать центр газовых операций, который будет обслуживать торги на французском спотовом рынке газа. До сих пор спотовые продажи получили из всех стран ЕС широкое распространение только в Великобритании, демонополизовавшей свой газовый рынок еще в середине 90-х годов. GDF недавно даже приобрела пакет акций в американской интернет-компании Utility.com, предоставляющей услуги по торговле газом в Сети. Французы объясняют этот шаг не столько желанием компании заняться интернет-торговлей, сколько стремлением детально изучить и пронаблюдать весь механизм спотовых торгов. Более всего GDF интересуется дочерней компанией Utility.com, работающей в Великобритании. По мнению аналитиков GDF, "британский рынок для Gaz de France - это прекрасная лаборатория, где можно ставить эксперименты, с тем чтобы использовать полученный опыт на открывающемся европейском рынке".
Другой козырь французов в борьбе со своими новыми конкурентами - их лидерство в области перевозки и использования сжиженного газа. Сквозь стеклянные стены центра управления главного газового терминала Франции Монтуар в устье Луары хорошо видны неторопливо уходящие в Атлантику пустые метановозы. Этот терминал, ежегодно принимающий 10 млрд кубометров газа, - "жемчужина в короне" пока еще монополии и козырная карта в будущей конкурентной борьбе. За последние годы в мире наблюдается стремительный рост торговли сжиженным природным газом (СПГ): в 1999 году увеличение составило 9%, и, по оценкам аналитиков, к 2010 году эта цифра удвоится. Сжиженный газ обеспечивает мобильность транспортировки и торговли, а также имеет определенные преимущества для спотовых операций (в одном кубометре СПГ умещается 600 кубометров газа). Однако операции с СПГ изначально требуют крупных капиталовложений, не в последнюю очередь в научно-технические разработки, так что у французов здесь будет существенная фора перед конкурентами.
Gaz de France уже занимает первое место в Европе и третье в мире как покупатель СПГ, 24% всего импорта GDF - это сжиженный газ, который доставляется во Францию метановозами из Алжира и Нигерии. "По сравнению с танкерной перевозкой нефти, - говорит главный инженер терминала Монтуар, - метановозы абсолютно безопасны в случае аварии". По его словам, самое главное для компаний, занимающихся сегодня СПГ, - это новые технологии сжижения и регазификации, призванные сделать этот процесс более дешевым. Сейчас транспортировка сжиженного газа рентабельна только на расстояния от 4500 км. GDF тратит ежегодно 100 млн долларов на научные исследования и вскоре планирует разработать технологию, позволяющую удешевить процесс сжижения природного газа на 25%.
Метановая дыра
Gaz de France подошла к переделу европейского рынка как одна из крупнейших газовых компаний Европы - в ее распоряжении десятки тысяч километров газопроводов, а объем газовых потоков, проходящих по этим сетям, составляет 40 млрд кубометров в год. Проблема в том, что практически весь газ GDF покупает в Норвегии (31%), России (28%), Алжире (24%) и Голландии (12%).
Уже сейчас очевидно, что в условиях открытого рынка "чистые" торговцы газом (по крайней мере среди крупных компаний), зарабатывающие маржу на перепродаже импортного газа, обречены на вымирание. Они неизбежно будут либо вытеснены, либо поглощены крупными вертикально-интегрированными компаниями, которые смогут предлагать потребителям газ по более низким ценам, нежели посредники. Инстинкт самосохранения подсказывает будущим экс-монополистам: необходимо развивать собственную газодобычу.
"Главный пункт нашей стратегии и, можно даже сказать, императив развития, - говорит Пьер Гадонекс, - появление собственного добывающего бизнеса. Если мы сможем это сделать, наши шансы на европейском газовом рынке сильно возрастут". Возвращение к производству символично для компании, ведь свое самостоятельное существование GDF начала в 50-е годы (до этого она являлась структурой, подчиненной EDF) с разработки газового месторождения Лак во Французских Пиренеях. В 1999 году за счет приобретения долевого участия в британских месторождениях Северного моря GDF удвоила собственную добычу (сейчас она составляет 4% от продаж) и собирается достичь в ближайшее время уровня в 15%. "Мы будем стараться увеличивать собственную добычу, насколько это возможно, - говорит один из менеджеров компании. - Однако здесь нас подстерегает другая проблема. Чтобы приобретать месторождения и заниматься их разработкой, нужны свободные средства, но ведь Gaz de France - стопроцентно государственная компания. У нас нет возможности делать такие крупные инвестиции самостоятельно".
Единственный выход, который видит менеджмент компании, - это "открытие капитала". В Gaz de France не употребляют слово "приватизация", потому что понимают, что в такой формулировке это решение никогда не будет одобрено французским парламентом, где коммунисты и социалисты категорически выступают против "разгосударствления" национальных монополий. Обсуждение частичного открытия капитала GDF уже стало причиной жарких дебатов во французском обществе. Но для компании открытие капитала фактически вопрос выживания, и поэтому через своих лоббистов GDF пытается убедить парламент в необходимости подобного шага. В конечном итоге, если Gaz de France утратит свои позиции в Европе, это затронет и государственные интересы Франции. При благоприятном развитии событий GDF планирует "открыть" 15-20% капитала после муниципальных выборов, которые намечены на февраль 2001 года (когда выборы позади, обычно появляется возможность провести несколько "смелых решений"), а на дальнейшую приватизацию можно надеяться только после ближайших президентских выборов в 2003 году.
У компании есть сегодня несколько вариантов, как использовать те возможности, которые появивятся после открытия капитала. Один из них - разместить акции на бирже с последующей покупкой на полученные деньги доли в крупном нефтегазовом производителе, например TotalFinaElf. Другой - произвести обмен акциями с норвежской Statoil, решение о частичной приватизации которой уже принято норвежским парламентом.
Восточные планы
Стремление обзавестись газодобывающим бизнесом серьезно повлияло на отношения Gaz de France с "Газпромом". Треть мировых запасов природного газа, развитая инфраструктура транспортировки, в том числе в Европе, и многолетняя репутация надежного поставщика сделали "Газпром" крайне выгодным партнером, которого к тому же можно успешно использовать в конкурентной борьбе. GDF сейчас активно пытается разыграть "газпромовскую карту".
Если прежде российско-французские "газовые отношения" отличались некоторой отстраненностью со стороны французов, то осенью 2000 года наметилась тенденция к резкому сближению. Gaz de France согласилась принять участие в крайне важном для "Газпрома" проекте - в строительстве транзитного газопровода в Европу в обход Украины. Еще одна характерная деталь: впервые за свою 25-летнюю деятельность в России GDF сделала совместный с "Газпромом" культурный проект - выставку "Великие императоры Европы. Наполеон I и Александр I". Пышное открытие этой выставки, на котором присутствовали посол Франции в России и российский министр иностранных дел Игорь Иванов, стала симптомом и общего потепления в отношениях между Россией и Францией.
Директор управления газоснабжения GDF Жан Абитбуль отмечает, что GDF заинтересована участвовать в развитии российских газовых месторождений, хотя их реальная разработка пока представляется затруднительной из-за отсутствия в российском законодательстве четкого положения об СРП. Другой важный для России аспект - технологии энергосбережения. "В вашей стране считается почетным уезжать на Север, в нечеловеческих условиях бурить вечную мерзлоту и добывать газ, - говорит Дидье Сир, ответственный в GDF за связи с РФ. - Однако в России на самом деле в каждом городе есть по приличному газовому месторождению, просто надо поставить вентиль на батарею и не топить улицу. Но вы - загадочный народ. Вы предпочитаете ехать на Север, а не ставить вентиль".
У "Газпрома" есть и более масштабные варианты, как использовать стремление французов установить близкие контакты. Один из членов правления "Газпрома" сообщил "Эксперту", что наша газовая компания может предложить GDF проект совместного развития новых рынков для российского газа на Востоке. Речь, по всей видимости, идет о Китае, где в прошлом году крайнюю активность развила британо-американская BP/Amoco, договорившаяся с китайцами развивать местный газовый рынок, который пока находится в зачаточном состоянии. Возможно, некоторые французские технологии, прежде всего касающиеся почти не знакомой для "Газпрома" сферы сжиженного газа, станут важным конкурентным преимуществом российской компании в начинающейся борьбе за Китай.
Москва-Париж
