Открывшаяся в Манеже выставка "225 сезон" на время превратила самый просторный выставочный зал Москвы в филиал Большого театра. Под его крышей смонтировали декорации к самым известным оперным и балетным спектаклям театра, а пространства между ними отдали разодетым в сценические костюмы манекенам. Вдоль стен расположились эскизы декораций и костюмов, созданные для Большого театра художниками начиная со второй половины XIX века по сегодняшний день.
Центральная часть выставки с живописными пилонами Вадима Рындина к "Дон Карлосу" Верди, костюмами Федора Федоровского, Симона Вирсаладзе, огромными задниками Валерия Левенталя и Петра Вильямса по существу является богатым аттракционом для тех, кто мечтал потоптаться на главной сцене родины, постоять рядом с разодетым в парчу Индийским гостем из "Садко" или рассмотреть внимательнее, отчего это так таинственно мерцает Злой гений в "Лебедином озере". Выставка же эскизов может быть настоящим открытием для тех, кто полагал, что лучших художников Серебряного века объединяли лишь "Русские сезоны" Сергея Дягилева, а авангардисты удостаивали своими экспериментами лишь театры Мейерхольда и Таирова. Оказывается, и те и другие были в числе художников-постановщиков Большого.
Правда, сама фигура художника-постановщика как единоличного властителя всех костюмов, грима и декораций, всех красок и форм - приобретение в музыкальном театре сравнительно недавнее. До начала ХХ века у постановок вообще не было главного художника. Каждый спектакль оформляла целая бригада: один писал архитектурные задники, другой - пейзажные, третий занимался костюмами, четвертый изобретал сценические машины, пятый разрабатывал сценические эффекты. Последние, кстати сказать, были в Большом на высоком уровне - публика приходила в восторг от гремящих на сцене театра гроз, сверкающих молний, пылающих пожаров и зданий, исчезающих в земных недрах.
Эффекты эффектами, а "бригадный метод" в изготовлении декораций имел и отрицательные стороны. В изобразительном отношении спектакли выглядели очень эклектичными и были необыкновенно громоздкими. А руководитель Императорских театров Федор Комиссаржевский писал в начале ХХ века: "Со всеми этими тысячами аршин холста на постановку, бутафорскими сооружениями и т. п. мы дошли до того, что декорационные склады наших театров стали гораздо больше самих театров".
Чтобы улучшить изобразительную сторону спектаклей, в 1900 году в Большой пригласили Александра Головина и Константина Коровина. Эти два художника, не жертвуя пышностью, привнесли в декорации опер и балетов стилистическое единство. Начиная с них художник стал отвечать за все части сценического оформления и превратился в такого же автора спектакля, как композитор и хореограф.
Многие будут удивлены присутствием на выставке кубофутуристических эскизов Исаака Рабиновича и Бориса Эрдмана, которые в 20-е годы оформили в Большом не один спектакль. Но не их поиски определили генеральную стилистическую линию в театре. Вскоре все вернулось на круги своя. Петр Вильямс - главный художник Большого в 40-е годы - учился в свое время у того же Константина Коровина. Традиция пышной изобразительной сценической бутафории и сегодня генеральная линия в сценографии Большого.
