Бумагу, как известно, делают из целлюлозы. Целлюлозу, в свою очередь, получают посредством варки древесины в огромных котлах в высокотемпературной щелочной среде и под высоким давлением. Процессы, протекавшие в минувшем году в отрасли, по накалу страстей оказались похожи на те, что происходят в ходе производства бумаги. За собственность и деньги экспорториентированной отрасли бизнес-элита билась не на жизнь, а на смерть. Однако эпизоды этой схватки за контроль над предприятиями, объем одной лишь экспортной выручки которых оценивается в 2 млрд долларов ежегодно, сопровождались довольно странным обстоятельством. Рецидив передела собственности случился, казалось, в неподходящее время - в момент конъюнктурного кризиса на мировом рынке целлюлозы и бумаги. Поэтому для понимания ситуации становится крайне важной мотивация воюющих сторон. По сравнению с мировой целлюлозно-бумажной отраслью концентрация производственных мощностей этой отрасли в России была велика, и рынки отдельных видов продукции можно было считать достаточно консолидированными (каждый из сегментов внутри России контролируют три-четыре игрока). Но для преодоления последствий мирового конъюнктурного кризиса и усиления своих позиций на мировом рынке крупный капитал стремится к еще большей концентрации.
Бумаги слишком много
Участники слета российских представителей целлюлозно-бумажной отрасли, который прошел пару месяцев назад в Вене, констатировали катастрофическое состояние мирового рынка. В ужас их привел факт "разбалансировки": аналитики теперь ставят под сомнение традиционность пяти-семилетних циклов, а сам рынок стал вести себя нетипично и даже непредсказуемо. По мнению специалистов, сегодня практически невозможно строить прогнозы даже на ближайший год. Начавшийся в начале 1999 года подъем конъюнктуры продолжался лишь до середины 2000 года: цены на целлюлозу выросли на 30%, на упаковочные материалы - на 30%, на бумагу - в среднем на 10%. Но уже в середине того же года появились симптомы спада. С этого момента на лондонской бумажной бирже Pulpex цены на целлюлозу стали падать: с рекордных 913 долларов за тонну в апреле 2000 года до 390 долларов к концу 2001 года. Сегодня цена колеблется в пределах 300-400 долларов за тонну (см. график 1).
Почему обвалились цены? Главная причина кризиса - усиливающаяся тенденция перепроизводства. Повсеместно в мире вводятся новые мощности: построены и строятся целлюлозные заводы в Бразилии, в странах Юго-Восточной Азии, в Китае. Например, в одном только Китае предполагается в ближайшие два года ввести мощностей на 7 млн тонн (емкость мирового спотового рынка - около 40 млн тонн). Есть проекты возведения мощностей и в Европе - регионе, где сбыт российской целлюлозно-бумажной продукции составляет свыше 60%. Так, шведская деревообрабатывающая компания Sodra и финская Metsalitto собирались финансировать строительство целлюлозно-бумажного комбината в Латвии. Предполагается строительство ЦБК и в Словакии, в его финансировании собирается участвовать Казахстан. Весной прошлого года в Туркмении также отметились на этом поприще, решив в течение двух лет построить за 115 млн долларов комбинат мощностью 40 тыс. тонн целлюлозы и 45 тыс. тонн бумаги. В качестве сырья будут использоваться солома и линт - отходы хлопкового производства.
Появились подобные проекты и у нас. В частности, губернатор Вологодской области Вячеслав Позгалев весной прошлого года высказался за участие в российско-германской схеме "долги в обмен на инвестиции" и предложил построить крупный ЦБК на территории области. Готовили технико-экономическое обоснование строительства бумажной фабрики и в Башкирии. Учитывая почти стопроцентную загруженность ведущих российских предприятий, Минпромнауки тоже готовит проекты строительства целлюлозно-бумажных предприятий на территории России. По предварительным данным, речь может идти в общей сложности об 1 млн тонн целлюлозы и бумажной продукции ежегодно (при том, что сейчас общероссийское производство составляет около 4,5 млн тонн в год).
Помимо перепроизводства есть и еще одна беда, которую многие аналитики рынка считают главной - непривлекательность отрасли для портфельных инвестиций. Специалисты мрачно отмечают, что и без того не самая популярная для инвестиций отрасль становится просто опасной для вложений. В качестве примера приводится недавнее нашумевшее банкротство американской энергетической компании Enron. Одной из причин ее краха называют убыточные инвестиции в целлюлозно-бумажные активы. Отрасль в последние годы пребывала в стороне от тех изменений, которые произвели революцию в мире бизнеса. В то время как компании других отраслей трансформировались ради увеличения эффективности бизнеса, лесная отрасль придерживалась традиционных подходов. Она остается сильно раздробленной (самый крупный производитель занимает лишь 8% рынка), с неразвитой рыночной инфраструктурой и зачаточным экологическим маркетингом.
Факторы выживания
Мировой конъюнктурный кризис, казалось, должен был неизбежно ударить по нашим целлюлозно-бумажным предприятиям. Но этого не случилось. До сих пор производство в отрасли продолжает расти: по итогам минувшего года рост производства целлюлозы в России составил 6,5% (см. график 2). Почему?
Спрос на продукцию российских ЦБК на внешнем рынке остается постоянным, зато на внутреннем - растет. Причина сохранения российскими "лесниками" своей доли на мировом рынке - низкая цена на российскую целлюлозу (в настоящее время она составляет менее 250 долларов за тонну). При этом, учитывая низкую себестоимость производства, у нас еще остается значительный запас прочности в условиях падения мировых цен.
Но почему в России производство бумаги обходится так дешево? Ответ прост. Во-первых, у нас дешевый лес. По данным главы лесной службы Минприроды Юрия Кукуева, средняя цена кубометра древесины составляет 1,28 доллара, в то время как в странах Балтии - в 12 раз больше, в Финляндии - в 20 раз. Во-вторых, до сих пор на большинстве российских предприятий для отбелки целлюлозы используют токсичный хлор и другие подобные реагенты. Из экологических и гигиенических соображений такая (самая дешевая) технология уже давно не используется на Западе. Если для российских "лесников" низкая себестоимость - возможный фактор выживания в условиях кризиса, то зарубежным, главным образом западноевропейским, производителям остается либо надеяться на изменение конъюнктуры, либо объединяться с целью сокращения издержек (см. "Слияния неизбежны"). Но и эти меры не панацея, поскольку из-за несогласованности действий множества игроков на рынке пока нет действенных механизмов защиты от дешевого сырья из третьих стран с помощью ограничительных мер начиная с введения экологических стандартов и заканчивая пошлинами и квотами. Чтобы увеличить норму прибыли и преодолеть кризис, иностранцам логично было бы "отправиться" в развивающиеся страны, в том числе в Россию, для участия в бизнесе и контроля над местным производством.
И наиболее прозорливые из них, предчувствуя кризис, заранее отправились на этот промысел в Россию.
Из-за низкой себестоимости продукции, высокой концентрации производства, выгодного экономико-географического положения (под боком дешевая российская древесина, энергия, вода и рабочие руки) и относительной дешевизны активов российская целлюлозно-бумажная индустрия остается весьма желанным объектом для иностранных инвесторов. На многих российских предприятиях отрасли уже присутствуют иностранцы, являясь по сути ключевыми акционерами. Внедрение иностранного капитала уже произошло на Архангельском ЦБК, Сыктывкарском ЛПК, "Светогорске", "Кондопоге" (см. таблицу 1).
На первый взгляд приход зарубежного инвестора был жизненно необходим российским ЦБК. Ведь требуемые инвестиции начиная с модернизации давно устаревшего оборудования и заканчивая внедрением новых эффективных и экологичных технологий, по подсчетам специалистов, составляют 2-3 млрд долларов. Казалось, никто, кроме иностранцев, их дать не мог. Однако достаточные суммы и смелые внутренние инвесторы, готовые идти на подобный риск (окупаемость крупного целлюлозно-бумажного проекта стоимостью несколько сотен миллионов долларов составляет не менее пяти-семи лет), стали появляться и внутри страны. Эти независимые от иностранного капитала игроки готовы ежегодно вкладывать в подобные проекты по несколько сотен миллионов долларов. Так, по заявлениям представителей инвестиционно-банковской группы "Сибирский алюминий", в 2002 году объем инвестиций в лесопромышленный холдинг, создаваемый на базе Усть-Илимского ЛПК, составит 250-300 млн долларов. Именно благодаря появлению на горизонте крупного российского капитала, заинтересованного в формировании серьезного целлюлозно-бумажного бизнеса, и разгорелась война в отрасли.
Этот капитал достаточно силен, чтобы вести активную экспансию и драться с российскими целлюлозно-бумажными магнатами, даже не боясь их иностранных партнеров. Ведь практика середины 90-х уже показала, как из отрасли выживали мощных иностранных инвесторов - достаточно вспомнить скандалы на комбинате "Волга", Выборгском и Сегежском комбинатах.
Крупный капитал ушел в лес
Весь прошлый год прошел под девизом интеграции российских активов. Локомотивом этого движения, наиболее крупным и заметным игроком, стала лесопромышленная корпорация "Илим Палп". Представители этой компании уже не раз заявляли о планах создания национальной целлюлозной компании. Генеральный директор "Илим Палп" Сергей Королев неоднократно говорил на публике о намерении приобретать новые производства. В частности, "Илим Палп" вел переговоры о покупке Усть-Илимского ЦБК. Попал в орбиту интересов "Илим Палп" и Архангельский ЦБК (АЦБК). Корпорация вела переговоры с контролирующей комбинат группой компаний "Титан" о возможных условиях вхождения АЦБК в свой состав. По словам главы "Титана" Владимира Крупчака, условия слияния компаний обсуждаются, и, скорее всего, АЦБК может объединиться с "Илим Палп" не ранее чем через два-три года. Тем не менее до 2005 года "Илим Палп" планирует сконцентрировать активы как в европейской части России, так и в Сибири, перевести предприятия целлюлозно-бумажного производства на единую акцию, а непрофильные подразделения, занимающиеся деревообработкой, лесопилением и техническим сервисом, выделить в отдельную компанию.
Декларировала развитие собственного целлюлозно-бумажного дивизиона и группа компаний "Альфа". По заявлению первого вице-президента "Альфа-групп" Олега Сысуева, конечная цель компании - собрать в один холдинг несколько крупнейших российских ЦБК. В состав "Альфы" уже входит Балахнинский ЦБК (комбинат "Волга"), перекупленный в прошлом году именно у иностранцев. Судя по информации из региональных изданий, не так давно "Альфа-групп" стала контролировать еще и Камский ЦБК и пыталась заполучить Сегежский ЦБК, замыкающий десятку крупнейших предприятий отрасли.
В минувшем году на российском целлюлозно-бумажном рынке появился новый фигурант - группа компаний "Сибирский алюминий", который сразу активно включился в гонку консолидации. В сферу интересов алюминщиков попали Красноярский ЦБК и Усть-Илимский ЛПК. Появились слухи, что "Сибирский алюминий" намеревается приобрести еще и крупнейшего производителя газетной бумаги комбинат "Волга", входящий в группу "Альфа".
В результате такого бурного дележа активов не могло не возникнуть конфликта. Так оно и случилось: в конце года целлюлозно-бумажный бомонд был взбудоражен новостью о корпоративной агрессии в отношении подразделения "Илим Палп". На целлюлозно-картонном комбинате, подразделении Братского ЛПК, произошел силовой захват оперативного управления предприятием. Руководство приняли на себя менеджеры структур, аффилированных с "Сибирским алюминием". Началась корпоративная война.
Компании с иностранным капиталом выбрали иную форму стратегического развития. Инвестиции таких компаний, как "Титан", "Светогорск", Сыктывкарский ЛПК или Сегежский ЦБК, были направлены в собственное развитие: в скупку лесозаготовительных мощностей, а также в производство высокоприбыльной нишевой конечной продукции (офисной бумаги, крафтлайнера, гофрокартона, топлайнера и прочего). Так, буквально за несколько лет "Светогорск" и Сыктывкарский ЛПК практически полностью заняли быстро растущий сегмент офисной бумаги, который ранее был исключительно вотчиной импортеров.
Для некоторых, впрочем, это стало еще и "механизмом" защиты бизнеса. Владимир Крупчак, например, не страшится враждебного поглощения, поскольку основные усилия своей группы "Титан" он сконцентрировал на управлении лесозаготовкой - в состав компании входит 20 леспромхозов - по сути он контролирует более 60% поставок леса на АЦБК. При этом он капитализировал свой бизнес, продав почти все акции подконтрольного ему Архангельского ЦБК крупным иностранным трейдерским компаниям, но иностранные акционеры оставили управленческий контроль на комбинате за командой Крупчака. Вероятно, они посчитали, что специфика российского целлюлозно-бумажного бизнеса ему более понятна.
Впрочем, скупка частных лесозаготовительных предприятий становится модой не только среди иностранцев: около половины потребляемой древесины заготавливает на собственных леспромхозах "Илим Палп", а карельский "Сегежабумпром" полностью контролирует лесозаготовительные компании "Валдайлес", "Сегежалес", Чупинский леспромхоз и Сегежский ЛДК.
Ставка на внутренний рынок
Острота противостояния в лесной отрасли усиливается ростом внутреннего потребления бумажной продукции. Рынок России и стран СНГ теперь становится новым перспективным направлением деятельности "лесников". При этом цены на целлюлозно-бумажную продукцию, как это ни парадоксально, внутри России зачастую выше экспортных.
Владимир Крупчак уже запустил в Подольске производство по переработке гофрированного картона - на сегодняшний день самое крупное в России и одно из крупнейших в Европе (это обошлось ему в 40 млн долларов). Таким образом "Титан" надеется занять треть российского рынка гофропродукции.
Достаточно давно повернулся лицом к внутреннему рынку и Сыктывкарский ЛПК, который половину своей продукции реализует в России. Компания решила сконцентрироваться на четырех направлениях, главный упор делая на офисную бумагу и картон топлайнер, спрос на которые на внутреннем рынке растет наиболее динамично.
Крупнейший производитель газетной бумаги - комбинат "Волга" - тоже ищет спасения от кризиса на внутреннем рынке. В России выпускается примерно 1,7 млн тонн газетной бумаги, на внутренний рынок идет примерно 0,5-0,6 млн тонн. При этом лучшие перспективы именно у российского рынка, который ежегодно растет на 10%. По мнению заместителя гендиректора "Волги" Александра Лабутова, такая динамика связана с ростом числа и объема газет, а также с увеличением выпуска книг карманного формата.
Несмотря на радужные цифры, на один лишь рост внутреннего спроса целлюлозно-бумажным комбинатам уповать не стоит. Ведь стабильность их положения еще и в высоком уровне экспорта продукции. А вот здесь возможны проблемы. Чтобы и дальше столь же эффективно бороться за внешние рынки, нашим предприятиям придется все чаще обращать внимание на экологичность технологии производства - последнее новшество по части ограничения сторонних поставок на европейский рынок именно из этой области. Теперь, чтобы продаваться в Европе, целлюлоза должна быть произведена по бесхлорной технологии, а древесина, из которой она сделана, должна быть сертифицирована системой Лесного попечительского совета (FSC). Многие российские лесопромышленные предприятия начинают осознавать свою зависимость от подобных международных стандартов, но пока внедряют их, как правило, избирательно. Уже скоро эти стандарты станут предельно жесткими и всеобъемлющими. Это серьезная угроза для наших экспортеров. Впрочем, передел в отрасли свидетельствует: крупный капитал готов инвестировать в новые технологии, что вкупе с дешевым и качественным сырьем дает шанс побороться за мировой рынок.
