В одном из последних фильмов бондианы Джеймс Бонд на ломаном русском говорит: "Я училса в Оксфордэ". Если бы агент Ее Величества действительно был выпускником Оксфордского университета, то свои студенческие годы он наверняка провел бы в St. Antony`s - оксфордском колледже, который специализируется на страновых исследованиях. Расположенный в тихом и уютном, построенном в викторианскую эпоху северном Оксфорде, колледж готовит специалистов по различным странам и регионам - от России и Японии до Бразилии и Африки. В 1953 году, всего через три года после открытия колледжа, при нем был создан первый страновой центр - Центр российских и восточноевропейских исследований (так он назывался до нынешнего мая). Тогда, в самом начале холодной войны, колледж и получил репутацию "фабрики шпионов" - его выпускники находили работу прежде всего в британском Foreign Office, а также в остро нуждавшихся в подобных специалистах разведслужбах MI5 и MI6.
Недавно, чтобы отметить пятидесятилетие центра, колледж St. Antony`s организовал конференцию "Россия и Европа", на которую собрались его выпускники, бывшие сотрудники и стажеры, занимающиеся Россией. Конференция оказалась "звездной" - в ней приняли участие ведущие специалисты в своих областях, причем не только западные, но и российские. Благодаря падению железного занавеса колледж давно превратился из "фабрики шпионов" в форум для специалистов из различных стран, в том числе и России. Россияне приезжают в Оксфорд писать книги, магистерские и докторские диссертации, в том числе и по российской тематике, - иностранцам же сегодня зачастую куда проще изучать Россию из Оксфорда благодаря возможности поездок и богатой библиотеке центра, где можно найти не только книги, но и ведущие российские периодические издания, в том числе и "Эксперт".
Конференцию открыл бывший замгоссекретаря США Строуб Тэлботт, который в 60-е работал в Оксфорде над диссертацией по творчеству Маяковского. Вслед за ним на тематических сессиях выступали западные и российские эксперты, среди которых были и проходившие стажировку либо учившиеся в Оксфорде россияне. Хотя корреспонденту "Эксперта" удалось поговорить со многими из российских и западных специалистов, в данную статью попало лишь несколько мнений западных экспертов. Они хотя и говорят, что россияне сами знают куда больше о России, потому что в ней живут, но отмечают, что со стороны лучше видна общая картина. "Конечно, издали мы не видим деревьев, но уж лес-то виден точно", - сказал один из оксфордских профессоров.
Не просто семинары
Центр российских исследований известен не только своими академическими достижениями, но и участием в политике. Сотрудники центра в течение десятилетий консультировали правительство и комитеты британского парламента по вопросам, связанным с СССР, Восточной Европой и Россией. А в 1983 году три сотрудника центра - Арчи Браун, Майкл Кейзер и Алекс Правда, которые участвовали в специальном семинаре, организованном тогдашним премьером Маргарет Тэтчер, призвали ее правительство изменить британскую политику по отношению к СССР в сторону конструктивного диалога. Как позже писал в своих мемуарах советник Тэтчер по внешней политике сэр Энтони Парсонс, этот семинар "изменил британскую внешнюю политику" в 80-е годы.
Ученые призвали правительство отказаться от политики, направленной на минимизацию контактов с "империей зла", так как они полагали, что радикальные перемены в социалистических странах могут быть возможны лишь при установлении контактов с Западом на всех уровнях - от диссидентов до генеральных секретарей. Идея пригласить Михаила Горбачева приехать в Великобританию с официальным визитом (до того как он был избран генсеком КПСС) родилась именно на этом семинаре. Этот визит сыграл важнейшую роль в изменении политики СССР в отношении Запада.
Новая большая схватка
Трудно сказать, какую роль в отношениях между Россией и Западом сыграет нынешняя "встреча выпускников". Возможно, юбилейной конференции и не суждено стать столь же судьбоносной, как тому семинару в 1983 году. Но в любом случае небесполезно узнать, что сегодня говорят о России в St. Antony`s.
Корреспонденту "Эксперта" удалось побеседовать с президентом исследовательского центра Brookings Institution Строубом Тэлботтом, который в администрации Клинтона занимал пост заместителя госсекретаря и долгое время был, по сути, главным идеологом и проводником политики администрации в отношении постсоветской России.
- Каково ваше мнение о текущем состоянии отношений между Россией и США после кризиса вокруг Ирака в начале года?
- На нескольких уровнях они очень прочные. А именно - на уровне отношений между двумя президентами, между двумя правительствами. Я бы сказал, что сделан небольшой шаг назад по сравнению с тем, что было около года назад, из-за разницы в позициях по поводу Ирака. Но оба президента однозначно дали понять, что они попытаются улучшить отношения между странами и вернуться к партнерству, которое президент Путин пытается построить между Россией и США после своего избрания президентом и особенно после 11 сентября 2001 года.
- В последние месяцы много говорилось о "трансатлантическом размежевании" между Европой и США. Как вы считаете, Россия должна присоединиться к одному из "лагерей" или маневрировать между Вашингтоном и европейскими столицами?
- Маневрирование опасно, так как оно может вызвать желание начать манипулировать. Маневрирование может привести к тому, что внешняя политика будет основываться на краткосрочной тактике, а не на стратегическом подходе. Одной из многих причин надеяться на улучшение отношений между США и Европой является то, что это поможет лучше и быстрее интегрировать Россию с Западом. Поэтому, если размежевание между Европой и США сохранится, это лишь создаст проблемы в их отношениях практически со всеми остальными странами, в частности с Россией и странами Восточной и Центральной Европы, если им придется делать выбор между Европой или Америкой, между "новой" Европой и "старой" Европой. Разве это хороший выбор для них или для России?
Россия не является частью "старой" либо "новой" Европы. Это уникальное, российское пространство, которое занимает огромную территорию и существует столетия, из-за чего в России есть сторонники евразийской идеи. И сейчас, когда Россия заявляет о готовности стать частью идеологического "Запада", если мы будет требовать от нее выбрать, частью какого именно Запада она намерена стать, то это лишь собьет ее с толку.
- В своем выступлении вы упомянули, что после сентября 2001 года США стали меньше полагаться на международные институты и альянсы и больше - на военно-политическую силу. Вы думаете, России будет легко с этим смириться?
- Нет, и я не думаю, что она должна. Мне сложно сжиться с этим, а я - американец и, соответственно, могу полагаться на мощь Америки. Я думаю, что в долгосрочной перспективе подобная модель не будет работать. Хотя США обладают значительной мощью в любой области - военной, политической, экономической, финансовой и культурной, я не думаю, что США должны превратить эту мощь в силу, которой должны подчиняться другие страны мира. По такой модели ведь появятся не добровольные коалиции, а вынужденные. А людям и странам не нравится делать то, чего они не хотят, но вынуждены делать. Поэтому при построении коалиций США нужно делать так, чтобы страны участвовали в принятии решений, в процессе, основанном не на силе, а на консенсусе. Если мы хотим, чтобы Россия искала место в международных организациях, Западу стоит приложить усилия, чтобы эти организации были сильными.
- В чем вы видите возможности для сотрудничества между ведущими центрами силы - США, Европой, Китаем и Россией - для улучшения международной безопасности и борьбы с терроризмом?
- Вопрос состоит в том, что является "новой большой схваткой", по аналогии с "большой схваткой", которая определила историю второй половины двадцатого века. С моей точки зрения, победителями в той борьбе были не только Запад - США и Западная Европа, - но и простые люди в странах бывшего СССР и Восточной Европы, которые оказали поддержку демократическим реформам. Большинство людей в бывшем СССР должны понять, что они стали победителями в холодной войне, потому что они помогли сбросить с себя тот "изм", который в течение десятилетий определял их жизни, часто очень жестоко.
Если же попытаться перенести этот анализ на "новую большую схватку", то это, конечно же, глобализация. Хотя на Западе это слово уже не столь модно, как было два года назад, это - важное слово. Сегодня мир разделен на две группы: есть те, кто ощущает себя участниками глобализации, и те, кто ощущает себя ее жертвами. Разлом между выигравшими и проигравшими от глобализации растет, и соотношение между ними меняется из-за роста населения в тех регионах, где люди считают себя проигравшими от глобализации. Террор как политический инструмент происходит из враждебности и чувства потерянности среди тех, кто считает себя проигравшими в глобализации. Не случайно мы видим много проявлений террора в мусульманском мире, в арабском мире - многие люди там считают, что они проиграли, что у них нет будущего. Террор - часть глобализации, ее негативная сторона.
Поэтому в борьбе с террором есть общий интерес США и России. Россияне помогли победить один "изм", сегодня же они могут помочь американцам уменьшить глобальный разрыв, сделать так, чтобы больше людей в мире (и в России в том числе) считали себя выигравшими от глобализации. Мои друзья в России говорят, что они хотят, чтобы их страна была нормальной страной, со свободами в политической и экономической жизни, чтобы она жила в мире со своими соседями и стала частью международного сообщества. Поэтому развитие России в направлении этих свобод дает возможности для сотрудничества между нашими странами.
Оксфорд-Лондон
