Новый год американская экономика встретила с очень неплохими показателями. Фондовый рынок оправился от кризиса - индекс Dow Jones превысил отметку 10000 пунктов. Безработица сократилась - с 6,4% в июне до 5,9% в ноябре. ВВП США вырос в третьем квартале 2003 года на 8,2% в годовом исчислении - это наилучший результат с начала 1984 года. В наступившем же году экономический рост, по прогнозам, превысит 4%. Появились отчетливые признаки того, что период экономических трудностей, начавшийся для США с обвала фондового рынка в мае 2000 года, наконец завершился.
Впрочем, говорить, что американское хозяйство окончательно выздоровело, пока рано. Несмотря на ряд позитивных тенденций вроде роста производительности труда и снижения стоимости рабочей силы, начавшийся экономический рост пока не слишком устойчив, поскольку целый ряд вызвавших нынешнее оживление факторов (например, бюджетные расходы, слабый доллар) по сути искусствен - эти факторы являются элементом стимулирования экономики властями и имеют определенный срок действия. Естественные же источники роста - прежде всего корпоративные инвестиции, а также увеличение потребления, - основанные на росте частных доходов, еще слишком слабы, чтобы служить генератором экономического подъема.
Именно поэтому финансовые власти США не спешат отказываться от политики близких к нулю процентных ставок. На своем последнем, декабрьском, заседании комитета по открытому рынку руководство Федеральной резервной системы (ФРС) не только оставило процентную ставку без изменений (1% годовых), но и заявило, что дружественная денежная политика может осуществляться еще в течение долгого времени. Благо, что ни внутри-, ни внешнеэкономических противопоказаний к такой политике у США сейчас нет.
Плюсы
В самом деле, инфляция - пожалуй, основная опасность при проведении подобной сверхмягкой денежной политики - американской экономике сегодня точно не грозит. В течение последних трех лет темпы роста цен в США неуклонно снижались. Так, за двенадцать месяцев - с ноября 2000 года по ноябрь 2001-го - рост потребительских цен (исключая продукты питания и энергию) составил 2,7%. За следующие двенадцать месяцев (по ноябрь 2002-го) рост цен составил 2,0%, а за такой же период по ноябрь 2003 года инфляция и вовсе снизилась до 1,1%. Причем снижение это произошло, несмотря на радикальное удешевление кредита - за эти три года официальная процентная ставка упала с 6,5 до 1% годовых.
Более того, в минувшем ноябре индекс потребительских цен (без продуктов питания и энергии) даже снизился - впервые с декабря 1982 года. О начале дефляции говорить пока рано (руководство ФРС предпочитает выражения вроде "нежелательное снижение инфляции" или даже "дезинфляция" и полагает, что риск перегрева и переохлаждения экономики примерно одинаков), но об отсутствии непосредственной инфляционной угрозы это свидетельствует весьма красноречиво.
Незначительное инфляционное давление на экономику США оказывают и высокие цены на сырье на мировом рынке, и ослабление доллара. Давление это, повторим, слабое: ценовая составляющая сырья слишком мала в стоимости конечной продукции, чтобы даже существенное подорожание сырьевых товаров сколь-нибудь заметно сказывалось на стоимости конечной продукции. Так, увеличение цен на сырье на 10% в среднем приводит к подорожанию полуфабрикатов и комплектующих на 0,7%, а конечная продукция в этом случае и вовсе дорожает лишь на 0,1%.
Похожая ситуация и со слабым долларом - изменение стоимости американской валюты на 10% приводит к изменению внутренних цен на импортируемые товары не более чем на 3%. По многим же товарным группам это влияние еще меньше: например, по расчетам швейцарского банка UBS, если говорить об одежде, этот показатель составит около 0,4%, для средств связи - менее 1%, для автомобилей - около 1,2%, для лекарств - 2,3%. За последние двадцать лет влияние динамики валютных курсов на ценовую политику корпораций значительно ослабло. В глубоко интегрированной глобальной экономике корпорации предпочитают не повышать цены в ответ на ослабление валюты страны-импортера (перекладывая тем самым свои потенциальные убытки на потребителя). Поскольку постоянно пересматривать цены хлопотно, а эффект от этих действий сомнителен, компании ведут себя более гибко и зачастую соглашаются даже на потерю части дохода ради сохранения доли рынка.
Поэтому слабый доллар (а его слабость отчасти является следствием проводимой денежной политики - низкие ставки не способствуют росту привлекательности вложений в американские финансовые активы) угрозы для экономики США не представляет. А если не ориентироваться только по евро и взять корзину валют торговых партнеров США, то по историческим меркам нынешнее ослабление вполне умеренное. Напротив, многие крупные американские корпорации утверждают, что снижение курса доллара уже благоприятно сказалось на уровне внутренних продаж и прибылях. В самом деле, только за период, прошедший со второго квартала 2002 год, когда началось падение доллара, корпоративные прибыли после налогообложения выросли почти на 200 млрд долларов, или почти на 27%. В результате тенденция к снижению корпоративных прибылей, которая имела место в США с конца 1997 года по середину 2001-го (за это время прибыли американских компаний снизились на 22%), оказалась сломана.
Увеличение корпоративных прибылей постепенно начинает подталкивать корпорации к увеличению инвестиций. Так, в третьем квартале инвестиции американских компаний в основной капитал возросли на 21,9% (во втором квартале их рост составил 4,5%), вложения же в оборудование и программное обеспечение выросли на 17,6% (во втором квартале - на 8%). Однако пока все эти изменения не ведут к значительному увеличению числа новых рабочих мест. Более того, причины возросшей эффективности американского бизнеса - рост производительности труда (+9,4% в третьем квартале) при снижении стоимости рабочей силы (-5,8% в третьем квартале) - препятствуют улучшению ситуации на рынке труда. В столь комфортных условиях компании не слишком заинтересованы в наборе новых работников.
Сегодняшняя ситуация во многом напоминает выход из рецессии начала 90-х годов, когда возобновление экономического роста в течение длительного времени не сопровождалось созданием должного числа новых рабочих мест (нынешнее снижение безработицы во многом вызвано не созданием новых мест, а выбытием людей, например, по возрасту, из рабочей силы). Соответственно, в условиях столь незначительного оживления на рынке труда сложно ожидать сильного и устойчивого роста частных доходов, а значит, и потребительского спроса. Мягкая денежная политика отчасти и призвана поддержать потребительский спрос до того момента, когда компании начнут более активно набирать новых работников и в результате снижения числа незанятых граждан поднимать зарплаты.
Минусы
Впрочем, подобная денежная политика достаточно уязвима. Пожалуй, главная проблема - дешевый кредит провоцирует быстрое увеличение и без того немаленькой совокупной задолженности экономики США. Во многом вследствие такой дружественной денежной политики суммарная задолженность всех секторов экономики достигла почти 38 трлн долларов, превысив 350% ВВП. Это новый исторический рекорд и в абсолютном выражении, и по отношению к ВВП. Подобная политика лишь подчеркивает долговой характер американской экономики, долговой механизм ее роста и усугубляет структурные проблемы национального хозяйства.
По мере реализации политики нулевых ставок эффективность ее воздействия на экономику снижается. Так, по некоторым признакам, практически исчерпан положительный эффект, который дешевые кредиты оказывали на рынок жилья. По мнению члена правления ФРС Бена Бернанке, сокращение денежного агрегата М2 в последние месяцы отчасти может быть вызвано снижением активности по рефинансированию ипотечных кредитов - основной объем обязательств уже рефинансирован под более низкие проценты. Эту точку зрения разделяет и главный экономист инвестбанка Morgan Stanley Стивен Роуч, по мнению которого, позитивное влияние рефинансирования ипотечных обязательств на экономический рост (а активность на рынке недвижимости была одним из основных факторов, которые в последние год-два двигали экономику США вверх) почти исчерпано.
Близки к исчерпанию и другие резервы роста - налоговые послабления и торговые стимулы вроде кредитов на покупку автомобиля под нулевую ставку. Не могут расти бесконечно и госрасходы - дефицит бюджета уже приблизился к 500 млрд долларов (примерно 5% ВВП). На следующий год, по оценкам Merrill Lynch, он вырастет до 600 млрд долларов, но ясно, что это близко к пределам безопасного наращивания дефицита. Госрасходы же имели большое значение для поддержания экономического роста в этом году. Так, во втором квартале львиную долю увеличения ВВП - 23,5% - обеспечил прирост бюджетных расходов, рост оборонных расходов составил 41,9%. И то и другое - многолетние рекорды.
Увеличение частных расходов (на 6,9% в третьем квартале) и инвестиций корпораций, хотя и сыграли ключевую роль в рекордном приросте ВВП, но эта тенденция еще неустойчива. Частные расходы "ненадежны" из-за уже упоминавшейся слабости рынка труда. Корпоративные инвестиции - из-за переинвестирования в период бума и неясности перспектив экономического развития. В условиях экономического роста, который подогревается бюджетным дефицитом и политикой нулевых ставок, корпорации начали инвестировать. К этому их подталкивают рост производительности труда и удешевление рабочей силы, то есть внутренние ресурсы у компаний есть. Но если финансовая политика поддержания роста ослабеет, рассчитывать на такой рост инвестиций, который мог бы вытянуть всю экономику США, вряд ли стоит: бизнес еще сравнительно слаб, а перспективного направления развития вроде IT-технологий в девяностых пока не видно. Собственно, в этом сегодня и заключается основная интрига - удастся ли американским финансовым властям продержаться и обеспечить при помощи кредитно-денежных и налогово-бюджетных инструментов подъем до тех пор, пока не окрепнет частный спрос и компании не увидят ясные перспективы развития. Если же сделать этого не удастся и импульс от стимулирующих мер в самом деле сходит на нет, то уже в ближайшие полгода можно ожидать резкого сокращения темпов роста экономики США.
Перспективы
Как бы то ни было, у Америки по-прежнему хорошие шансы сохранить свое особое положение в мировой капиталистической системе. Не исключено, что период экономических проблем в США затянется и ФРС вынуждена будет продолжать проводить дружественную политику (а целый ряд руководителей Федерального резерва в своих последних выступления недвусмысленно дал понять, что они будут проводить такую политику либо пока не возобновится устойчивый рост, либо пока не появится реальная угроза инфляции). Тогда можно будет говорить о том, что США пошли по пути Японии, где уже который год сохраняются практически нулевые ставки. Но даже и в этом случае американские позиции не столь плохи, как может показаться.
Та же Япония уже более десяти лет переживает последствия схлопывания "пузыря" на фондовом рынке и рынке недвижимости. Однако несмотря на это, вопреки едва ли не тотальному банкротству внутреннего частного сектора и банковской системы, она остается мировым технологическим лидером, одной из ведущих индустриальных стран и крупной финансовой державой. Фундаментом, который обеспечивает устойчивость японской экономике, является мощная передовая промышленность страны. У США с промышленностью есть некоторые проблемы, но зато у них масса других козырей: мировая резервная валюта, мощнейшая финансовая система, огромный внутренний рынок, передовая система высшего образования, научных разработок и внедрения инноваций, военно-политическое влияние. В сумме этого вполне достаточно, чтобы не один год защищать свои позиции в мировой экономики даже в условия затяжной стагнации. У США также есть стартовое преимущество - после кризиса ФРС избежала ошибки Банка Японии и, едва появились первые признаки рецессии, начала смягчать свою денежную политику, тогда как кризис в Японии изначально был усугублен жесткой монетарной политикой. ФРС вообще продемонстрировала высочайший профессионализм, обнаружив и незаурядную выдержку, и способность к своевременным решительным шагам. А это дорогого стоит.
В кризисный период в США проявился еще один любопытный феномен - защита американских позиций и доллара происходит как бы автоматически. Страны-экспортеры, присутствующие на рынке США, прежде всего азиатские, не могут позволить, чтобы их производители потеряли здесь свою долю и поэтому наперегонки не только скупают доллары, чтобы предотвратить укрепление своих валют, но и, несмотря на крайне низкую доходность, вкладывают деньги в американские гособлигации. Более того, в Восточной Азии формируется своего рода двухуровневая система резервирования. Страны региона диверсифицируют свои резервы, увеличивая в них долю близкой и понятной им японской иены. Япония же, чтобы предотвратить слишком быстрое укрепление своей валюты, практически не останавливаясь, проводит массированные интервенции - скупает доллары, выбрасывая на рынок десятки триллионов иен.
Будущее экономики США зависит от того, удастся ли ФРС и администрации продлить рост при помощи денежных и бюджетных инструментов до тех пор, пока не окрепнет частный спрос
Неплохо в последнее время стали складываться у США и экономические отношения с Китаем. Во-первых, американцы, по-видимому, пришли к выводу, что скорая ревальвация китайского юаня им совсем ни к чему. В самом деле, рабочие места, которые в результате укрепления юаня не будут созданы в Китае или переедут оттуда, уж точно попадут не в США, а в какую-нибудь другую азиатскую страну. Неизбежная же встряска, которую произведет ревальвация в китайской и во всей мировой экономике, сейчас может оказаться совсем не кстати.
Во-вторых, жесткая привязка юаня к доллару способствует сохранению за ним статуса мировой резервной валюты. Сильнее всего доллар подешевел относительно евро, а значит, и юань снизился по отношению к евро, что довольно болезненно ударило по европейским экспортерам. А ведь экспорт имеет для Европы куда более важное значение, чем для других лидеров развитого мира - экспортные отрасли промышленности обеспечивают 20% европейского ВВП по сравнению с 9,3% в США и 12% в Японии. Слишком же дорогой евро бьет по экономическому росту ЕС, а значит, и по долгосрочным перспективам валюты Евросоюза.
Плюс к тому Китай сегодня благодаря своей дешевой рабочей силе и другим конкурентным преимуществам по сути выполняет важную роль экономического посредника между восточно-азиатскими странами и США. Как подчеркнул в одном из своих недавних выступлений глава ФРС Алан Гринспен, хотя у Китая и огромный профицит в торговле с США, в целом же у него внешняя торговля вполне сбалансирована. Происходит это из-за того, что Китай закупает в азиатских страна много комплектующих, из которых потом собираются товары для американского рынка. Показательно, например, что в этом году впервые японский экспорт в Китай превысил японский экспорт в США. То есть благодаря Китаю закрепляется ориентация азиатских стран на торговлю с США, а значит, и их ориентация на доллар. В этом контексте симптоматично, что канцлер Германии Герхард Шредер обратился к Пекину с предложением об увеличении китайского экспорта в Германию и в страны ЕС в целом. Сам же Китай валютно-финансовую конкуренцию США составит еще очень не скоро.
