Еще недавно было совершенно невозможно представить, что у нас будет строить Норман Фостер -- самый знаменитый из ныне здравствующих архитекторов. Практически так же, как при советской власти невозможно было поверить в то, что в табачном ларьке у дома будут продавать Camel. Дело не в том, что мы западным архитекторам совсем неинтересны. Мы им очень интересны -- иначе не ездили бы они сюда с лекциями и мастер-классами. Если перечислить всех знаменитостей, перебывавших у нас за последние десять лет, то как раз и получится весь наличный звездный состав современной архитектуры. Только ничего из этого пока не выходило. Приезжают, смотрят дом архитектора Мельникова, печально цокают языком при виде разрушающегося дома архитектора Гинзбурга и уезжают. Некоторые, впрочем, успевают сделать эскизный проект по заказу какой-нибудь крупной инвестиционно-строительной компании, ни о чем не договариваются и опять-таки уезжают.
Так и сложилось, что у нас звезды читают публичные лекции, а строить отправляются известно куда -- в Китай. Там имперские амбиции, помноженные на олимпийский синдром, заставляют власти ладить со звездами. И вдруг неожиданность -- Фостер собственной персоной объявился в России, с грандиозной выставкой и обширными строительными планами.
Хлопотное дело
Выставку "Пространство и время" Фостера в ГМИИ им. А. С. Пушкина стоит смотреть по многим причинам. Во-первых, потому что это прекрасный образец музейной экспозиции. Последний раз у нас так качественно показывали проекты во времена сталинской Академии архитектуры. Настоящая архитектурная выставка -- дело дорогостоящее и хлопотное: чем интереснее макеты, тем они дороже, чем они дороже, тем хуже они переносят перемещения. Перед открытием выставки Фостера грандиозный макет сооруженного им в 90-х купола Рейхстага несколько суток приводили в порядок, вставляя на место выпавшие куски пластика. Сегодня большинство наших (да и не только наших) архитекторов предпочетает показывать публике фотографии и 3D-модели. У Фостера же -- грандиозные детальные макеты, выполненные с тем же усердием, с каким делали макеты в эпоху Ренессанса, чтобы впечатлить строительными затеями римских пап. Фостеровские макеты вместе с большими фотографиями выстроенных зданий позволяют рассмотреть не только, как выглядит постройка, но и как она устроена. Например, оценить, насколько она легче и прозрачней, чем кажется на картинках. Кроме того, на выставке много рисунков, которые доказывают, что хай-тек -- это не результат саморазвития какой-то железки с электронными мозгами, а дело рук человеческих, человеческого воображения и изящества.
И наконец, надо смотреть выставку Фостера, потому что на ней представлены два российских проекта -- проект реконструкции острова Новая Голландия в Санкт-Петербурге и проект башни "Россия" в комплексе Москва-Сити.
Остров сокровищ
Собственно говоря, с Новой Голландии и началось зримое присутствие Фостера на нашей архитектурной сцене. Власти Петербурга уже давно собирались вернуть Новую Голландию городу, отобрав ее у Министерства обороны, превратить вымороченную территорию в лакомый кусочек для инвесторов. Первоначально остров рассматривался в комплекте с проектом реконструкции Мариинского театра; но в результате во время проведения большого международного конкурса на этот проект никакая Новая Голландия в задании не фигурировала. Теперь, когда судьба здания Мариинки темна как никогда, планы строительства в Новой Голландии, напротив, определились. В феврале этого года в инвестиционно-архитектурном конкурсе на реконструкцию острова победило ООО "СТ Новая Голландия". Победившее ООО -- дитя инвестиционно-девелоперской компании "СТ Девелопмент", возглавляемой Шалвой Чигиринским. Последний громкий повод говорить о себе компания "СТ Девелопмент" дала накануне начала реконструкции Большого театра в Москве. Тогда взамен необычайно дорогостоящего и никем не любимого проекта Чигиринский, как кролика из шляпы, извлек проект, который должен был обойтись государству чуть ли не в пять раз дешевле. Но проект тот был отвергнут как авантюра, и теперь Чигиринский будет реконструировать Новую Голландию по проекту Фостера.
Этот проект предусматривает строительство на острове театрально-концертного комплекса. Комплекс Фостера (по крайней мере в предварительном проекте) не предполагает никаких радикальных вторжений в существующий памятник, он едва возвышается над старыми стенами, окружающими остров по периметру. Это распластавшийся по земле хай-тек, доказывающий своим непротивлением среде готовность подчиняться условиям, заданным исторической застройкой.
Высотная лихорадка
Другой российский проект Фостера -- хай-тек вертикальный. Башня "Россия" должна стать самым высоким в мире небоскребом. По крайней мере, на какое-то время, потому что нет ничего более временного, как чемпионство в небоскребных гонках. Призрак этой башни носился над Москвой-Сити еще с конца 90-х. Тогда мастерская Бориса Тхора спроектировала целый куст небоскребов Москва-Сити. То, что так долго ни одно здание из этого "куста" не строилось, очень показательно. Район Москва-Сити должен был стать символом новой -- то есть капиталистической -- российской реальности и изображать "стихийное" соревнование небоскребов, как это принято в мире свободной конкуренции. Иными словами, он должен был походить на Манхэттен. Но проектировали его так же, как какой-нибудь Мамаев курган, то есть ансамблем. Не всякий инвестор в этот ансамбль хотел вписаться.
Потом случилось 11 сентября, после которого не только в Нью-Йорке, но и на всем белом свете мысль о строительстве небоскребов сочувствия не вызывала. Когда в Нью-Йорке начинали думать о том, что сооружать на месте погибших башен-близнецов ВТЦ, официальные лица из Корпорации развития Нижнего Манхэттена заявляли: "Строить офисные здания выше тридцати этажей -- чистой воды безумие, потому что верхние этажи никто никогда не купит". Небоскребный тайм-аут напоминал период вынужденного траура по нелюбимому родственнику. С таким трауром спешно прощаются, едва выждав положенный приличиями срок.
По истечении срока небоскребная гонка переместилась в Азию. После гибели нью-йоркских башен самыми высокими небоскребами на свете оказались башни-близнецы Petronas в Куала-Лумпуре. В октябре 2003 года на 508 метров в высоту выстрелил Taipei-101. Не успели строители водрузить на тайбейский "бамбук" шпиль, как в "большом" Китае заявили, что к 2007 году в Шанхае выстроят самое высокое здание в мире. Мода на небоскребы вышла на новый виток и перешла в настоящую лихорадку. Теперь стало ясно: башне "Россия" быть. Если ее и в самом деле будет строить Фостер, то выглядеть она будет как сильно вытянутый 600-метровый конус, поверхность которого с трех сторон "срезана" плоскими гранями, чем-то напоминая Останкинскую башню, а чем-то -- Башню Тысячелетия, построенную тем же Фостером в Японии.
Большой пшик
Что касается вероятности осуществления этих проектов, то тут главное -- не впадать в преждевременную эйфорию. За последнее десятилетие мы привыкли, что ни победа на международном конкурсе, ни одобрение градостроительного совета, ни рукопожатие мэра еще не гарантия того, что выигравший (одобренный) проект будет-таки осуществлен. Сколько мы видели грандиозных начинаний с участием других иностранных звезд, которых приглашали, показывали общественности, обнимали за плечи на пресс-конференциях, чьи проекты демонстрировали на пышных презентациях. Сколько раз любители архитектуры заходились в восторге, слушая истории о том, как "Колхас преобразит северо-запад Москвы", как "Ван Эгерат возродит пустырь у ЦДХ". Ей-богу, как дети малые. Ведь ничего этого не случилось, все эти проекты как-то незаметно (для широкой, разумеется, публики) рассосались. Потихоньку рассасывается и проект Мариинского театра Доминика Перро -- главное архитектурное событие последних нескольких лет. Если с проектами Фостера произойдет то же самое, то это будет самый грандиозный пшик за всю послеперестроечную историю наших мечтаний о западной архитектуре.
На данный момент сторонников приглашения Фостера в Россию значительно больше, чем противников этой идеи. Мотивы первых сводятся к следующему: наконец-то звезда мирового масштаба будет строить в России, выводя нашу архитектуру на совершенно новый уровень и избавляя ее от комплекса вечного отстающего. Кроме того, чем больше будет строить Фостер, тем меньше будет строить Посохин, что само по себе приятно.
Что касается противников, то они говорят: Фостер станет в Москве вторым Церетели (в планы консорциума, созданного "СТ Девелопмент" и Foster and Partners, входит строительство нового комплекса на месте гостиницы "Россия" и другие проекты), окончательно разрушит исторический силуэт Москвы, сотрет с лица земли Новую Голландию в Питере, замучает всех своим хай-теком, который наша историческая среда отторгает как инородное тело.
Аргументы тех и других совершенно предсказуемы. Относятся они на самом деле даже не к Фостеру. Они описывают с разных сторон неудовлетворенность состоянием дел в нашей архитектуре. Что же касается Фостера, то с его архитектурой, как со всякой другой, надо пожить в одном пространстве, чтобы сказать хороша она или плоха. Его башни во Франкфурте или Гонконге кажутся, особенно на фотографиях, не то что инородными телами, а залетевшими к нам из другой галактики НЛО. Но стоит попасть, например, в башню Commerzbank во Франкфурте, как понимаешь, что не все так просто. Противореча исторической среде, она находится в согласии со средой природной. Все здание -- это стеклянная оболочка, обернутая вокруг гигантского, на всю высоту башни, атриума. Оно насквозь пронизано солнечным светом, через каждые восемь этажей в нем цветут сады, большая часть помещений проветривается естественным образом и т. д. и т. п. Это архитектура, в которой высокие технологии используются для того, чтобы человек существовал, насколько это возможно, в согласии с естественной средой. Она дышит и работает как совершенный организм. Она неотделима от высочайшего качества строительства, при котором все -- вплоть до последнего болтика в несущей конструкции -- просчитано с точностью, с которой просчитывают устройство космических кораблей.
Это непреложные законы архитектуры Фостера. Пусть хоть одно здание, построенное по этим законам, появится в Москве или Петербурге. До этого момента сам спор о хай-теке на российских просторах выглядит неубедительно.
