Единственным заметным исключением из ученой среды, которая признает наличие у России серьезных проблем с сокращением населения, является глава комиссии Общественной палаты по вопросам толерантности и свободы совести, академик РАН Валерий Тишков, который не единожды развеивал «миф о демографической катастрофе» в СМИ (см., например, «Страсти по демографии» №5 за 2006 год).
Свои взгляды ученый обосновывает двумя основными аргументами. По его мнению, в пользу временного характера наших демографических проблем свидетельствует прошлое: «Как показывает исторический опыт, современное общество находит ресурсы залечивать демографические раны… с тех пор, как прекратились средневековые эпидемии чумы, история не знает стран, которые бы за 20–30 лет сократили свое население вдвое». Кроме того, г-н Тишков утверждает, что пресса и другие демографы необъективно завышают темпы депопуляции: «…при постоянных ссылках на цифру 500–700 тысяч “вымирающих” в год, в 1989–2002 годах население страны сократилось менее чем на два миллиона человек».
Однако оба эти утверждения вызывают критику в научной среде.
Нынешний процесс депопуляции в развитых странах не только беспрецедентен по масштабам (все в истории когда-то случается впервые), но, в отличие от предыдущих эпох, не связан с влиянием неблагоприятных факторов (эпидемий, войн, голодоморов и т. п.), а определяется добровольной и «неконтролируемой» малодетностью. Соответственно, нет никаких оснований полагать, что депопуляция вдруг сама собой прекратится, как это бывало в прошлом после окончания воздействия неблагоприятных факторов. Новое и весьма неприятное для развитого общества явление в научном мире известно как «второй демографический переход», или «демографическая зима».
Что касается динамики российского населения, то академик, как нам кажется, смешивает два базовых с точки зрения демографии понятия. Депопуляцией называют не простое уменьшение численности населения (см. «Немного о терминах»), а естественную его убыль, которая очищена от влияния качественно иного фактора — миграционного прироста (убыли) населения. Иначе и нельзя: ведь даже на апогее вырождения, когда дети не появляются на свет вовсе, население может расти за счет мощного притока мигрантов. Поэтому уточним расчеты г-на Тишкова. Возьмем за точку отсчета не 1989-й, а 1991–1992 годы, когда процесс депопуляции стартовал в нашей стране (см. график А); сложим с показателем сокращения населения России, которое за 1992–2007 годы составило 6,5 млн человек, чистый, то есть за вычетом уехавших из страны граждан, приток иммигрантов — примерно 5,5 млн человек. Получим реальный уровень депопуляции приблизительно в 12 млн человек, что совсем немало по сравнению со 142 млн оставшихся россиян.
