Спокойно, несмотря на звучавшие в конце апреля угрозы, что 9 мая станет днем начала революции, прошел в Эстонии День Победы. Называется он теперь, правда, не так, да и отмечается в разные дни. Так, премьер-министр Эстонии Андрус Ансип 8 мая, в День памяти жертв Второй мировой войны, впервые в современной истории республики возложил венок к подножию Бронзового солдата, перенесенного по его распоряжению с площади Тынисмяги на Военное кладбище. А вот 9 мая, который в Эстонии называется теперь Днем Европы, представители русской общины возложили цветы и венки везде, где похоронены советские воины. Появились цветы и на решетке ограждения, окружающего пустую теперь площадь Тынисмяги.
Революции не произошло, но и дефектный мир в эстонском обществе, устанавливавшийся властями последние полтора десятилетия, мир, в котором русскоязычные жители оказались в положении людей второго сорта, уже невозможен. После потрясших Таллин в конце апреля столкновений защитников Бронзового солдата, выступавших против переноса памятника с площади Тынисмяги, с эстонским спецназом русские и этнические эстонцы пытаются оценить происшедшее и его последствия. Такая попытка, в частности, была предпринята в канун Дня Победы на форуме «Гражданский мир», созванном по инициативе мэра эстонской столицы Эдгара Сависаара. Форум прошел в центре культуры «Сальме» под бдительным присмотром спецназовцев в бронежилетах. «Многие предвкушали здесь драку, — подводя итоги мероприятия, сказал Сависаар. — Не оправдались их ожидания. И это вселяет оптимизм».
Зал «Сальме», вмещающий 600 человек, был переполнен. Для участия в форуме зарегистрировались представители более чем пятисот общественных и политических организаций страны, а также политики, общественные деятели и ученые. Желание выступить изъявил 81 человек, но высказать свое мнение смогли около 60 — остальным не хватило времени, отведенного для этого собрания, которое продолжалось более шести часов.
Обсуждение проходило на высокой эмоциональной ноте, однако внятный ответ на вопрос «что делать?» участникам форума сформулировать не удалось. Общим для большинства, независимо от национальности, местом стало лишь понимание того, что события «Бронзовой ночи» (так окрестили в Эстонии случившиеся в ночь с 26-го на 27 апреля беспорядки) разрушили иллюзии эстонцев, мешавшие им понять, что русская община республики не серая масса, довольствующаяся установленными правилами.
Директор Центра информации по правам человека Алексей Семенов считает коренной причиной происшедшего игнорирование властями основополагающих прав человека — права иметь свое мнение и права публично выражать его. Разумеется, сказал Семенов, мародерство и вандализм, которые имели место в ходе столкновений с властями, подлежат безоговорочному осуждению, хотя они и стали следствием неадекватных действий полиции и спецназа против участников мирного митинга.
А по мнению профессора Линнара Приймяги, следует понимать, что «русский народ участвовал не во Второй мировой войне, а в Великой Отечественной — народной и священной. И все, что связано с жертвами этой войны, для него свято. Это отношение изменить невозможно, а толерантность не вырабатывается по приказу». Ученый считает, что событиями конца апреля правительство Эстонии развязало гражданскую войну: в стране фактически введено военное положение, запрещены критика правительства, публичные собрания и митинги.
Депутат же эстонского парламента экс-министр образования Майлис Репс призвала всех присутствующих к диалогу ради общего будущего. «Время монологов прошло!» — сказала она.
Вот только время диалога, похоже, еще не наступило. Сторонам пока нечего сказать друг другу, кроме не вызывающих возражения мнений и обвинений в причинении обид — былых и нынешних. Один из лидеров Таллинского объединения российских граждан Владимир Лебедев заявил, что диалог возможен, если правительство Ансипа уйдет в отставку. Сам глава правительства выразил готовность к диалогу, но потребовал выполнения русскими двух условий: во-первых, признать, что, по сути дела, они оккупанты (на языке политики это звучит так: признать факт советской оккупации Эстонии), и во-вторых, признать преступный характер коммунистического режима. Трудно оценить попытку эстонских властей заставить людей повиниться в преступлениях коммунистического режима иначе, как откровенное нежелание признать права русскоязычного населения страны.
Таллин
