За две недели, прошедшие с момента объявления Сочи столицей зимней Олимпиады 2014 года, было сказано много восторженных слов об исторической победе России в Гватемале. Многое из сказанного совсем не лишено оснований.
Это действительно успех России, знак международного признания — признания достигнутых успехов и возможности стабильного и предсказуемого развития. Это действительно выдающийся успех высокопрофессиональной российской команды. Наконец, очень многие наши сограждане в самом деле воодушевлены выбором Сочи в качестве столицы Олимпийских игр. По данным ФОМ, 46% опрошенных заявили, что испытали по этому поводу сильные эмоции, и охарактеризовали их как восторг, восхищение, гордость за свою страну.
Немало было сказано и слов скептических. Тут тоже многое не лишено оснований. Столь пафосная реакция на выбор Международного олимпийского комитета и правда уместна скорее для государств малозаметных, но когда вице-премьеры и ключевые министры великой державы прыгают от радости, как дети, только на том основании, что страна получила право на проведение двухнедельного спортивного мероприятия, — это все же выглядит странновато. Да и с пользой для отечества от этого мероприятия не все ясно. По одним расчетам выходит польза, и немалая, по другим — даже и вред вполне очевидный.
Конечно, хорошо, что у России будет современный курорт. Хорошо, что будет построен новый порт на Черном море, новые электростанции, способные решить энергетическую проблему на всем Юге России. Хорошо, что появятся скоростная железнодорожная трасса Москва—Сочи и аэропорт мирового уровня.
Что беспокоит: не станет ли Олимпиада подменой? Вместо решения реальных, многочисленных и очень серьезных проблем развития страны — пафосный проект.
Двенадцать миллиардов сочинских инвестиций, растянутые к тому же на семь лет, — деньги сами по себе для нашей страны невеликие. Но подкрепленные политическим пафосом, они непременно будут оказывать значительное влияние на развитие инфраструктуры страны, перетягивая на себя ресурсную базу. В итоге вместо того, чтобы обустраивать огромные пространства страны, поддерживая экономическое развитие, которое уже практически уперлось в отсталую инфраструктуру, все ближайшие годы нам, возможно, придется доказывать всему миру, что мы можем с нуля построить зимний спортивный центр мирового уровня.
Впрочем, на самом деле у нас нет этих семи лет. И никакой возможности подменять решение задач развития страны пафосными проектами у нас тоже нет. Подмена слишком быстро обнаружится, и никакие самые положительные эмоции не смогут стать противовесом реальным проблемам, многие из которых очевидны уже сейчас.
Если современные автодороги будут строиться только в Сочи, то не будет и никакой Олимпиады в 2014 году. Если в Сочи будет построен аэропорт мирового уровня, а в Петрозаводск по-прежнему можно будет доехать только на поезде, то не будет никакой Олимпиады в 2014 году. Если у нас по-прежнему десяток-другой компаний будет производить половину ВВП страны, то не будет никакой Олимпиады в 2014 году. Это не значит, что надо дробить крупнейшие компании, это значит, что надо создавать условия для роста новых отраслей. Это не значит, что надо отказываться от проведения Игр, это значит, что надо очень много чего делать и помимо Игр.
То, что будет создана специальная команда прокуроров, которые будут следить, чтобы не разворовывались деньги, выделенные на Олимпиаду, — это правильно. А в других местах у нас разве чиновники не воруют? Воруют в промышленных масштабах — это всем известно, поэтому и создана такая команда. А кто будет все эти годы «специально» заниматься остальной страной?
Очевидно, что Олимпиада четко встроилась в формируемую госвластью систему управления экономикой. Девять госкорпораций-гигантов — «Газпром», «Роснефть», «Транснефть» Сбербанк, ВТБ, «Рособоронэкспорт», РЖД, ОАК, ОСК. Четыре нацпроекта. Нанотехнологии. И вот — Олимпийские игры. Система по-своему логичная и стройная, она дает немало возможностей для управления развитием страны. Но как бы то ни было, для России, наверное, было бы полезнее, если бы министр экономического развития Герман Греф не скакал от счастья в Гватемале, а системно занимался бы, скажем, проблемами российской легкой промышленности.
