В российский прокат 23 июня выходит фильм «День Независимости: Возрождение». Роланд Эммерих выступает в этом проекте сразу в трех ипостасях: продюсера, сценариста и режиссера. Больше 20 лет назад ему удалось совершить головокружительный прыжок из европейского кинематографа в голливудский. Судьба дала ему шанс, и он его не упустил. С тех пор на его счету целый ряд коммерчески успешных кинопроектов, в том числе «Универсальный солдат», «Звездные врата», «День независимости», «Послезавтра», «2012». В этот раз он рассказывает сюжет, в котором человечество в очередной раз, забыв о разделяющих его распрях, вынуждено спасаться от угрозы, которую сулят ему пришельцы из космоса.
— В ваших фильмах, как правило, действию разрушительных сил подвергаются в первую очередь США. Нет ли здесь какого-то подтекста?
— Некий подтекст есть. В США сосредоточена крупная собственность. И здесь определяется все то, что происходит с европейской экономикой последние пару лет. В визуальном разрушении этих огромных пространств присутствует элемент сатиры.
— В чем, с вашей точки зрения, заключается привлекательность жанра фильма-катастрофы?
— Притягательность катастрофы в том, что она несет с собой не только разрушение, но и обновление. Я создал несколько фильмов в этом жанре, и все они отличаются друг от друга. В фильме «Послезавтра» я выбрал темой климатические изменения, а «2012» — это современный пересказ библейской легенды о всемирном потопе. В новом фильме я продолжаю историю, которую начал рассказывать 20 лет назад. При этом я всегда пытаюсь создать такую историю, чтобы она выходила за рамки жанры фильма-катастрофы.
— Почему люди боятся конца света? Какова природа этого страха?
— Прежде всего потому, что все знают: катастрофы и в самом деле случаются — землетрясения, наводнения. Мне кажется, что у меня самого много страхов. Я боюсь практически всего начиная с авиаполетов. Поэтому мне нравится создавать образы людей, которые смелее меня. Причем это не супергерои с суперсилой, а простые люди, преодолевающие обрушивающиеся на них трудности.
— Как вы считаете, конец света рано или поздно случится или человечество будет жить на планете вечно?
— Я ничего не могу сказать по этому поводу — я в этом не разбираюсь. Мне просто нравится это изображать. В Библии есть эта история. Возможно, мы умираем лишь потому, что много об этом думаем. Мы просто очарованы идеей смерти.
— Как вы оцениваете возвращение на большие экраны темы космоса?
— Мне нравится, что кинематограф обращается к большой научной фантастике. Современные фильмы про космос невероятно реалистичны, и это мне тоже очень нравится. Если бы я был политиком, я бы сказал: давайте прекратим производить оружие и потратим эти деньги на строительство космических кораблей.
— Что таит в себе космос: опасность или спасение?
— Для фильмов необходим конфликт, и этот конфликт всегда выстраивается между жизнью и смертью, без этого не получится история и фильм не будет интересен. Но за этим не скрывается никакой философии. Из последних фильмов мне больше всего понравился «Интерстеллар», который предложил нам идею, что именно в космосе заключается наше единственное спасение.
— Почему люди так хотят сбежать с Земли?
— Для того чтобы эта идея пришла в голову, достаточно оглядеться вокруг. Если мы продолжим делать то, что делаем, нам станет просто негде жить. Сюжет, на котором строится фильм «Послезавтра», не такой уж фантастический. И «Интерстеллар» тоже предупреждает нас: если мы не изменим модель поведения по отношению к окружающему миру, то будем вынуждены уйти.
— Не пытаются ли фантасты таким образом внушить землянам ложную надежду?
— Я читал любопытную статью американского ученого Карла Сейгана. Он пишет о том, что нам стоит использовать астероиды для освоения космоса. Все, что нам нужно, это попасть на них, а там есть все необходимые нам ресурсы. Их можно превращать в космические корабли, потому что там действует сила притяжения. Это решило бы очень многие проблемы. Но я не стал бы зацикливаться на идее, что существует только один выход из всех проблем, стоящих перед человечеством, — покинуть планету.
— Сколько должно быть спецэффектов в современном фильме, чтобы зритель смотрел его не отрываясь?
— Точного числа нет. Очень важным является качество фильма — то, как он выглядит. Имеет значение не сколько спецэффектов было использовано, а какие были использованы. В любом случае нужна хорошая история.
— Как много необходимо диалогов в хорошем фильме? Они должны быть простыми и ненавязчивыми или, наоборот, как можно более глубокими по смыслу?
— Это зависит от того, о каком фильме идет речь. В моем фильме «Аноним», где речь шла о литературе, диалоги были сложными. Но в фильмах, предназначенных для широкой аудитории, нельзя ничего усложнять, в том числе диалоги. И все же я не думаю, что есть какие-то правила.
— Неужели, работая над режиссерской версией сценария, вы не пытаетесь укоротить диалоги?
— Когда ты рассказываешь историю, то не думаешь о длине диалога. Но из моего опыта могу сказать, что диалог, который длится больше двух минут, заставляет зрителей скучать. А я не хочу чем-либо утомлять своих зрителей.
— Как вы выбираете актеров для своих фильмов?
— Они, безусловно, должны быть талантливы. Для меня это очень серьезный выбор, потому что именно в этом заключается 80 процентов режиссерской работы. Когда я выбираю актеров, наступает очень напряженное время: я даже плохо сплю в этот период, потому что знаю, насколько важно найти правильных людей. Этот процесс длится от двух до четырех месяцев. Ты сидишь в комнате, куда приходят сотни актеров, и пытаешься вычислить, кто их них самый лучший для этой роли.
— Насколько сложно было вам попасть в Голливуд?
— Я очень удачлив: мне никогда не приходилось искать работу. Меня всегда просто просили снимать фильмы. В Германии я снял четыре фильма, еще учась в кинематографической школе. Моим самым успешным фильмом стал фильм «Луна 44». Он был продан для показа в 20 странах. Я всегда пытался следовать однажды избранному стилю. Я снимал свои фильмы в Германии, но они выглядели так, как будто их снимали в Голливуде. И однажды мне предложили снять там фильм. Я ответил: «О’кей! Давайте попробуем!» И в итоге выяснил для себя кое-что интересное о Голливуде. Он предназначен для людей, которые действительно могут что-то создавать. А я всегда старался заниматься именно этим видом деятельности. Чаще всего режиссеры читают сценарий, и он им нравится или не нравится, а я стараюсь его прочувствовать. В Голливуде неважно, кто ты: китаец, японец, швед, из Англии ты или из Канады. Никому это неважно до тех пор, пока у тебя есть чутье на коммерческую выгоду.
