Стого ноябрьского дня 1963 года, когда пули Ли Харви Освальда оборвали жизнь 35-го президента США, американский электорат ждал «второго пришествия» — избрания на высший государственный пост политика, обладающего тем же магическим сочетанием идеализма, ораторского таланта и харизмы, что и Джон Кеннеди. В 1968 году такой фигурой мог стать младший брат покойного президента Роберт Кеннеди, но он тоже пал от руки убийцы. В 1984 и 1988 годах кандидатом-харизматиком был Гэри Харт, оказавшийся, впрочем, скорее пародией на Кеннеди, нежели его реинкарнацией. Третьим претендентом стал Барак Хусейн Обама.
Сын кенийца и белой американки из Канзаса, Обама родился на Гавайях, где провел большую часть детства, после чего вместе с матерью переехал в Джакарту, где жил его индонезийский отчим. Таким образом, этот выпускник Колумбийского и Гарвардского университетов имеет корни на трех континентах. Известная своим остроумием журналистка Маргарет Дауд назвала его «изящно глобализованной персоной». Он не только талантливый политик, но и неплохой писатель, хотя и в сугубо автобиографическом жанре. Его первая книга, «Мечты от моего отца» (1996), заставляет читателя предположить, что уход родителя из семьи, когда сыну было всего два года, стал основополагающим событием в жизни будущего кандидата в президенты. Отец, с которым Обама никогда не был близок, погиб в автомобильной катастрофе в 1982 году, мать умерла от рака в 1995-м.
Жена сенатора Мишель, выпускница Принстона и Гарварда и мать двух его дочерей, занимает должность вице-президента по общественным и внешним связям системы больниц Чикагского университета и за свои труды получает $316 962 в год, то есть в три раза больше профессора вуза и в два раза больше многих подведомственных ей врачей. Но таковы приоритеты американской системы здравоохранения.
В отличие от матроны Хиллари и изувеченного вьетнамскими тюремщиками Джона Маккейна сенатор от Иллинойса подвижен, даже спортивен. В свободное от речей и встреч с избирателями время он любит поиграть в баскетбол со своими телохранителями из Секретной службы США.
А еще Обама — заядлый курильщик. В Америке сегодня эта привычка почти подсудная, и он, конечно, пытается от нее избавиться. При помощи никотиновой жвачки «Никоретте».
Публичный облик Обамы создается с помощью простых приемов: энергичное размахивание руками, когда кандидат, прыгая через ступеньки, поднимается на трибуну («Посмотрите, как я молод!» — словно говорит его тело), привычка стоя у микрофона чуть задирать голову (создает впечатление ораторской одухотворенности) и т.п. В январе 2007 года журнал People опубликовал фотографии Обамы, сделанные папарацци на гавайском пляже. Именно после этого легкомысленно настроенная часть американской общественности впервые обратила внимание на этого тогда еще малоизвестного сенатора.
Политики и пляж — опасное сочетание: долговязый Джон Керри, позволивший запечатлеть себя лихо виражирующим на серфборде при умеренной волне, так и остался в памяти избирателей морским «дядей Степой», благо его противники-республиканцы широко использовали этот образ в своих рекламных роликах во время кампании 2004 года. Однако Обама — один из тех редких политиков, которые без ущерба имиджу могут позировать перед камерами даже в полуголом виде. А тем избирателям, для которых харизма политика обязательно предполагает некий изъян в его внешнем облике, особенно нравятся его по-детски оттопыренные уши.
В свое время братья Кеннеди, несмотря на звездную ауру, были политиками традиционного типа и ловко пользовались рычагами и педалями партийной машины. Каждый из них сумел сколотить классическую для демократов коалицию избирателей, состоявшую из определенных сегментов: «синих воротничков», католиков, потомков эмигрантов из Ирландии и южной Европы, фермеров средней руки, либералов, интеллектуалов и афроамериканцев.
Обама делает попытку создать новую политическую парадигму. Он пользуется поддержкой студенческой молодежи и проживающих в пригородах университетских выпускников (в том числе республиканцев), отчасти белых мужчин и, конечно, афроамериканцев — самых верных сторонников демократической партии. Однако в отличие от таких чернокожих политиков, как Джесси Джексон и Эл Шарптон — «профессиональных» борцов за права братьев по крови, Обама подчеркнуто игнорировал расовый вопрос.
До последнего времени сенатор парил над политической сценой на крыльях пострасовой риторики. Он предлагал себя электорату как объединителя мажоритарных и миноритарных групп населения, как некий эквивалент Тайгера Вудса в спорте или Дензела Вашингтона в кино. В имидже Обамы его расовая принадлежность — признак сопутствующий, а не определяющий. Кстати, Хиллари Клинтон методом проб и ошибок пришла к тому же: теперь она политик-женщина, а не женщина-политик. То есть синдром Тэтчер победил синдром Терешковой.
Конечно, в Хиллари нет ни капли поэзии: как господин Журден в мольеровской комедии, она неизменно говорит прозой — в отличие от поэтической риторики Обамы. Сегодня сенатор от штата Иллинойс имеет репутацию лучшего оратора Америки: он прекрасно читает по бумажке — вернее, по экрану телесуфлера, хотя в интервью бывает на удивление косноязычен, подобно другому гарвардскому выпускнику, Джорджу Бушу. По содержательности и связности высказываний все теледебаты без исключения выиграла Клинтон, хотя обаятельный Обама неизменно превосходил ее шармом.
Тон речей Обамы возвышенный, даже пророческий. Он не апеллирует к отдельным регионам или электоральным группам, предпочитая риторику единства и устремленности в светлое будущее. Его митинги, которые часто проводятся на стадионах и собирают десятитысячные аудитории — факт в американской политической жизни уникальный, — напоминают рок-концерты или дионисийские празднества. Худощавая фигура сенатора возвышается на трибуне, помещенной в центре баскетбольной площадки или хоккейного поля. Его с четырех сторон окружают ряды не столько слушателей, сколько фанатов или адептов. Обыкновенно кандидат прибывает на митинг с опозданием, что создает у публики настроение взволнованного ожидания. А во время выступления толпа постоянно скандирует девиз кампании «Мы требуем перемен!» и имя кандидата. И несколько женщин обязательно падают в обморок от избытка чувств. Всякий раз, когда это происходит, кандидат делает паузу, принимает из рук помощника бутылку с питьевой водой и просит толпу передать ее пострадавшей, словно исполняя символический ритуал окропления и чуть ли даже не инсеминации.
Те же приемы использованы и в широко растиражированных благодаря интернету музыкальных клипах, созданных поклонником Обамы will.i.am’ом, композитором популярной рэп-группы Black Eyed Peas. В первом из них — «Да, мы можем» — will.i.am наложил речь, произнесенную Обамой после поражения на праймериз в Нью-Хэмпшире, на простую гитарную мелодию, причем сенатору «подпевают» звезды музыки и кино. Это остроумное пересечение двух культурных кодов — поп-музыкального и поп-политического. На втором клипе — «Мы именно те», вдохновленном песней Джона Леннона «Дайте власть народу!», — вереница знаменитостей поочередно высказывает пожелания типа «Я хочу жить в мире, в котором не существует страха», в то время как хор с нарастающим воодушевлением нараспев повторяет: «О-ба-ма! О-ба-ма!» Здесь уже нет текста как такового, а присутствуют лишь фрагменты и синкопы, которые по замыслу композитора должны «завести» зрителя и слушателя.
Впервые триумфальный саундтрек к его кампании дал сбой 4 марта, когда Обама проиграл маленький «большой вторник» — первичные выборы в Огайо и Техасе. Тогда-то его кандидатура и стала предметом критического анализа журналистов, до этого почти открыто ему симпатизировавших. Перед ним встала «проблема трех “Р”»: резюме, Резко, Райт. Каждое из этих «Р» может привести к тому, что Обама проиграет президентскую гонку Маккейну.
Начнем с резюме. Сторонники Обамы утверждают, что он обладает не меньшим политическим опытом, чем Линкольн и Джон Кеннеди до того, как они вошли в Белый дом. Линкольн, безусловно, величайший из американских президентов, но он встал во главе государства в середине XIX века, когда технология власти была гораздо менее сложной, чем теперь. Кеннеди же, как известно, пришлось весь первый год своего президентства учиться искусству управлять, о чем свидетельствует ряд его внешнеполитических неудач этого периода: бесславное вторжение на Кубу силами кубинских эмигрантов, провальный саммит с Хрущевым в Вене и оставленное американцами без последствий возведение Берлинской стены. Эти промахи, особенно встреча в Вене, привели к недооценке Кеннеди Хрущевым и вследствие этого — к Карибскому ракетному кризису 1962 года. Из политических деятелей, успешно баллотировавшихся на пост президента США за последние полвека, лишь Джимми Картер как кандидат от демократической партии в 1976 году уступает Обаме в профессиональной и политической квалификации.
Обама начал свою политическую карьеру как «общественный организатор» в черных районах Чикаго. Конкретных достижений у него было немного, хотя постепенно он стал в тех местах известной фигурой. Получив в Гарварде юридическое образование, он вернулся в Чикаго, где некоторое время работал адвокатом — специалистом в области гражданских прав. В 1996 году его избрали в сенат штата Иллинойс, в котором он представлял Гайд-парк — черный район на юге города. Журналист Тод Спивак, бывший в тот период корреспондентом местной газеты «Гайд-парк геральд» и хорошо знавший Обаму, вспоминает, что характерные для него ныне стилизованные афроамериканские интонации тогда напрочь отсутствовали: «Голос его был виниловым, за что активисты в его мажоритарном негритянском районе часто его упрекали».
В течение первых шести лет своего пребывания в сенате Обама был рядовым членом меньшинства, но в 2002 году партия демократов впервые за четверть века победила на выборах в законодательное собрание штата, а также выиграла губернаторское кресло. Обама стал протеже лидера большинства сената Эмиля Джонса, ведущего афроамериканского политика Иллинойса. Джонс дал ему возможность провести два-три законопроекта, отражавших традиционные либеральные приоритеты: распространение системы бесплатного медицинского страхования на детей, введение налогового кредита для неимущих семей, обязательную видеозапись полицейских допросов. В октябре того же 2002 года на чикагской площади Федерал плаза Обама произнес речь, в которой осудил намерение Джорджа Буша вторгнуться в Ирак. Теперь он приводит это выступление как подтверждение того, что он является экспертом во внешней политике.
В 2004 году Обама успешно баллотировался в сенат США. Своей победой он во многом был обязан тому, что его самый сильный потенциальный оппонент — республиканец Джек Райан был вынужден снять свою кандидатуру после того, как в СМИ появилась информация о его скандальных похождениях в парижских стрип-клубах. На конгрессе демократической партии в 2004 году Обама произнес чрезвычайно удачную речь, которая впервые привлекла к нему внимание всей страны. Однако, переехав в Вашингтон, он, в отличие от своих коллег Хиллари Клинтон и Джона Маккейна, не сумел утвердиться как влиятельная в сенате фигура. Газета «Вашингтон пост» назвала его законодательные достижения «скромными», и большинство нейтральных наблюдателей согласны с такой оценкой.
Сенатор от штата Нью-Йорк часто повторяла, что ее политический опыт на порядок больше, чем у Обамы. Впрочем, это не вполне соответствует действительности. Высказывания Хиллари о том, что, будучи первой леди, она сыграла ключевую роль в миротворческом процессе в Ольстере, можно сравнить лишь с заявлением Хизер Миллз на бракоразводном процессе с Полом Маккартни, что, когда они жили вместе, она помогала ему сочинять музыку.
Тони Резко — известный игрок на рынке недвижимости в Чикаго, родом из Сирии. В настоящее время находится под судом по обвинению в финансовых махинациях. На протяжении нескольких лет Резко субсидировал политические кампании Обамы и, кроме того, помог ему обзавестись роскошным домом в центре города. Сам Обама был вынужден охарактеризовать свою готовность принимать от Резко подобные услуги как «дурацкую».
Еще более скандальна история с Иеремией Райтом — бывшим священником Объединенной церкви Троицы во Христе. Преподобный Райт — близкий Обаме человек, который, по словам сенатора, обратил его в христианство. Пастор совершил обряд бракосочетания Барака и Мишель и крестил их дочерей. Название второй книги Обамы — «Дерзновенность надежды» — является цитатой из проповеди Райта. Но последнее время гораздо более знаменитой стала фраза из другой его проповеди: «Боже, прокляни Америку!» Дело в том, что Райт — афроцентрист в стиле Маркуса Гарви и Луиса Фаракана. С амвона церкви Троицы ее пастор, которого Обама называет своим духовным наставником, заявлял, что президент Рузвельт намеренно спровоцировал японский налет на Перл-Харбор, правительство США впрыскивало вирус СПИДа негритянскому населению с целью геноцида, а теракты 11 сентября 2001 года явились заслуженным возмездием Америке за Хиросиму и поддержку режима апартеида.
В интервью телекомпании ABC News Обама отозвался о Райте как о «старом дядюшке, который не всегда говорит вещи, с которыми я согласен». Увы, это замечание мало кого убедило, ведь Обама ходил в эту церковь двадцать лет — по сути, всю свою взрослую жизнь — не мог же он не знать о, мягко говоря, оригинальных политических и медицинских взглядах пастора. На вопрос, почему выбор кандидата пал именно на церковь Троицы, хорошо осведомленный политический аналитик Дик Моррис отвечает: «Дабы отвести от себя подозрение в том, что он “недостаточно черный” или недостаточно близок к миноритарной общине, Обама должен был обзавестись системой связей, которую Райт в качестве пастора этой церкви как раз и был в состоянии ему предоставить».
Тон речей Обамы возвышенный, даже пророческий. Он не апеллирует к отдельным регионам или электоральным группам, предпочитая риторику единства и устремлен-ности в светлое будущее
А возможно Райт в какой-то степени просто заменил рано осиротевшему Бараку отца. Может, именно этим объясняется нежелание сенатора рвать с ним отношения, о котором Обама заявил в своей программной речи: «Я так же не могу отречься от него, как не могу отречься от негритянской общины».
Как кандидат в президенты Обама для демократической партии — ход ва-банк. Он в состоянии обойти Маккейна на 10% — или проиграть ему с таким же разрывом.
Макс Вебер как-то заметил: «Политика — это борьба между бюрократией и харизмой». Иногда верх берут бюрократы (Робеспьер против Дантона, Проди против Берлускони), иногда — харизматики (Мао против Лю Шаоци, Ельцин против Горбачева). В дуэли Обамы с Хиллари победила харизма.
Фото: AP
