Корейский опыт нам сегодня как нельзя кстати. Он полезен своей зеркальной противоположностью внешнему и внутреннему положению России. На контрасте своя ситуация видится яснее.
Первоначальная модернизация Южной Кореи оказалась востребована крупнейшими силами Тихоокеанского региона — США и Японией. Америке нужен был на Корейском полуострове форпост успешного капитализма. Для Японии Республика Корея была выгодна экономически и полезна с точки зрения безопасности. Имея таких патронов, Южная Корея должна была бы очень постараться, чтобы не стать технологически развитым государством. Но старания ее народа были направлены в правильную сторону, и он превратил свою страну в одного из мировых лидеров.
Теперь спросим себя: нужна ли технологически развитая Россия хоть одной державе, хотя бы одному влиятельному мировому игроку? Ответ, к сожалению, отрицательный. Он не должен нас разочаровывать — поскольку не следует и очаровываться, не должен злить и заставлять опустить руки. Он должен обратить наше внимание на драматизм ситуации.
В то же время нефтегазовая и в целом сырьевая Россия нужна многим, а некоторым просто необходима. Если Корею чуть ли не за уши втянули в привилегированные сегменты мирового рынка, то наша страна, наоборот, самим ходом вещей выталкивается на его периферию. Ни у кого нет ни экономических, ни политических причин включать ее в центр мирового хозяйства. Точнее, в важные технологические цепочки, как это делается в XXI веке. Внешний стимул для российского хозяйства очень слаб.
Тем серьезней вызов для нашей элиты. Это не непосредственная угроза, а опасность того, что нас спустят с лестницы цивилизации на пару пролетов ниже. Для того чтобы отреагировать на такую опасность и начать развитие, элите нужна сила воли.
Чему можно у корейцев поучиться, так это здравому смыслу. Они развивались, не претендуя на величие и мировую миссию. Была жесткая необходимость обустроить свою жизнь хотя бы минимально пристойно. Получилось в итоге лучше, чем ожидали.
В политическом смысле корейский пример показывает, что с точки зрения развития диктатура и даже авторитаризм нам сейчас, пожалуй, противопоказаны. И вот почему. Многочисленные диктатуры XX века появились в период, когда отсталым странам было ясно, куда двигаться в экономическом отношении. С этой точки зрения был возможен и даже желателен авторитаризм. Одновременно в таких странах возникали левые движения и вспыхивали восстания крестьян, достаточно активные, чтобы вызвать серьезное беспокойство у правящих элит. Тогда авторитаризм перерастал в диктатуры, чтобы укрепить курс на создание мощной экономики. Так было в Корее с приходом Пак Чжон Хи. Ровно то же самое произошло в СССР на рубеже 20-х и 30-х годов, включая постановку под жесткий контроль рабочих протестов, жестокое подавление крестьянского сопротивления и революционной интеллигенции.
Проблема в том, что мы сейчас и близко не имеем ничего подобного по убедительности и реализуемости корейскому лозунгу «построения государства посредством развития экспорта» или даже сталинской индустриализации. Да, понятно, что нам весьма желательно больше производить для своего внутреннего рынка, конкурируя на нем с импортом. Есть много очень насущных нужд, прежде всего дороги и жилье. Но они все же, как это ни хорошо или, наоборот, ни печально, не настолько насущны, чтобы приводить к массовым протестам или препятствовать осуществлению каких-либо планов элиты. Поэтому их решение почти не сдвигается с мертвой точки.
У нас нет и не может быть сейчас ясного плана развития страны, выдвинутого некоей единой группой модернизационной элиты, поскольку эпоха, когда такие планы могли выдвигаться, прошла. Мы живем в эпоху несколько хаотического поиска путей экономического развития, которым заняты многие страны мира. Такому поиску соответствует демократическое устройство политической системы. Партийная конкуренция и конкуренция за президентские посты приводит к соревнованию программ и выдвижению неожиданных идей. На этом фоне идет гонка в бизнесе. Если вы хотите создать конкурентоспособную страну сегодня, вам для начала нужно организовать политическую и экономическую конкуренцию внутри нее самой.
