Субъект с объективом

Американец Эдди Опп успел прожить несколько жизней. Одну - на родине, в техасском захолустье. Другую - в Париже, где он изучал французский язык и мастерство владения классической гитарой. В третий раз Эдди "родился" в России. Сначала поступил на филфак Санкт-Петербургского университета, а овладев навыками русского, переехал в Москву и стал фотокорреспондентом. Сейчас он командует фотографами Издательского дома " Коммерсантъ", большая фигура в профессиональном мире. Одних журналистов по работам Оппа 1990-х годов учат фотографии, других - истории страны. О том, что важнее - событие или описывающий его художник, Эдди Опп рассказал корреспонденту "Эксперта-Сибирь".

- Вы согласны с разделением профессионалов на фотохудожников и фоторепортеров? Первые занимаются "гламуром", вторые работают в "полевых" условиях. Репортеры и художники недолюбливают друг друга и убеждены: только то, чем занимается каждый из них, и есть настоящая фотография. Вас можно назвать художником на передовой истории. Как удается совмещать красоту и правду?

- Все зависит от состояния души. Есть люди, не представляющие своей жизни без фантазии и мечтаний. Если они берут в руки камеру, то стремятся воплотить собственные понятия об искусстве и красоте. А есть другие, в чем-то более приземленные, чувствующие связь с социумом и другими людьми. Такие стремятся сказать правду, естественно преподнести зрителям жизнь, как они ее видят. Я из второй группы - по духу репортер. И в целом согласен с разделением на художников и фоторепортеров. Оно особенно актуально для России: здесь любят фантазировать, работать ради собственного удовольствия, отстаивать свои убеждения в искусстве любыми средствами. С другой стороны, эти два фотонаправления подпитывают друг друга, они крепко связаны. Ведь фотография, как ни крути, отражает какой-то реальный факт жизни. И при этом остается видом изобразительного искусства. Это очень важно - подпитывать искусством дух журналиста, чтобы тот не превратился в ремесленника.

Правда, с искусством важно не переборщить. Нельзя создавать тиражируемый продукт только для себя. А в коммерческой организации тебе просто не дадут этого сделать.

- В Сибири те, кто называют себя фотохудожниками, регулярно устраивают выставки, а вот репортеры, видимо, недостаточно амбициозны для того, чтобы отобрать карточки для персональной экспозиции. Репортеры нередко считают, что занимаются прикладным искусством - ремеслом, которое годно в качестве иллюстрации и теряется без сопроводительного текста. Вы с этим согласны?

- В каком-то смысле они правы. Фотожурналистика, сделанная не на самом высоком уровне, воспринимается хуже, чем художественная фотография любого качества. Картину можно трактовать и так, и так. Многие зрители с самого начала не понимают замысла и не готовы разбираться в нем - они просто радуются цветовым пятнам, проникаются особой аурой вернисажа. Это приятное чувство самообмана. В фотожурналистике все проще: работа или интересна, или не интересна. Как правило, хорошая репортажная фотография предполагает привлекающую внимание фигуру в кадре, хороший ракурс и техническое мастерство. Если чего-то не хватает, картинку просто проигнорируют.

Есть и еще одно объяснение слабой активности фотожурналистов: они все время заняты делом, им просто некогда думать о выставках. Редкий фотограф способен сконцентрироваться на себе как на авторе произведения искусства - обычно он растворен в газетном или журнальном бренде, работает на общий результат, а не на самого себя.

- Вы давно уже работаете в России, но в культурном смысле остаетесь человеком со стороны... Насколько, на ваш взгляд, у русских короткая память?

- В России очень интересное сочетание: исключительно высокая культурность (насчет цивилизованности - другой вопрос) и удивительно драматичная история. Не только в последние 15 или 80 лет: перебор с трагедиями и войнами здесь был всегда. Такое впечатление, что у вашего народа память покороче, чем у представителей западного мира. Русские - народ очень эмоциональный: то, что касается конкретного человека и его близких, переживают навзрыд, но потом быстро забывают. А ко всему, что вне личных интересов, большинство относится совершенно равнодушно. И мое мировосприятие тоже изменилось за те 12 лет, что я прожил в России. Теперь я более спокойно отношусь ко многим вещам.

- Есть несколько подходов к работе репортера. Одни стараются подсмотреть и при этом остаться незамеченными - следуют политике невмешательства. Другие, наоборот, норовят работать в максимальном приближении, вторгаются в события и всегда готовы получить за это по шее...

- Все очень индивидуально. Чем выше профессионализм, уровень журналиста, тем больше его личность отражается и на результате работы, и на способе съемки. Одни считают, что вторгаться в обычное течение жизни категорически нельзя - иначе, по их мнению, изменится событие, исказится история. Такую философию чаще всего исповедуют американцы. Европейский подход - более расслабленный, менее формализованный. А есть еще российский - делай что хочешь. Вплоть до того, что некоторые готовы создавать некую искусственную действительность. Вот это уже находится за рамками этики. Репортер ведь не литератор: он не пишет fiction, выдуманные истории, его работа - отражать то, что есть в жизни. То есть выбор может быть такой: остаться незамеченным или подойти ближе, но не более того. Нужно научиться передавать правду - врать-то умеют все!

Я считаю, что это глупо - делать вид, что ты ни при чем. Достаточно быть честным с самим собой. Если я приехал снимать папуасов, и они смотрят на меня как на диковину, а я такими их фотографирую - все нормально: зритель считывает информацию об обстоятельствах съемки, и ему все становится ясно. Это жизнь. Но если я напишу под той же карточкой, что запечатлел страх папуасов перед крокодилом, то не усилю событие, а только все испорчу.

- Смоделируем такую ситуацию: фотограф хочет запечатлеть папуасов злыми. Поразмыслив, как бы их раздразнить, он начинает кидать в них камешки, попадает в лоб вождю, а потом, сверкая пятками, на бегу снимает погоню. Получается, что он фиксирует правду, но такую, которой без него никогда не было бы...

- Это обман, непрофессиональная работа. Конечно, можно сделать такую акцию: покадрово зафиксировать умерщвление собаки. Дескать, вот я пинаю собаку, и ей больно, она лает и пытается меня укусить. Вот я ее добил, и она лежит без движения. Получится серия антропологических фотографий. Но причем здесь искусство? К тому же подобные проекты предполагают текстовые объяснения. Сила фотографии при этом теряется - карточки, понятные без подписи, живут заметнее и дольше.

- Вы не замечали, что первые лица уже сами вам подыгрывают, принимая выгодные для фотографии позы?

- Большинство людей опасаются выглядеть смешными на снимках. Ценная фотография - та, которая показывает необычную сторону человека. К интервью, предположим, можно сделать и стандартную фотографию (как бы позируя перед объективом, замирает с идиотской улыбочкой и карандашом в руке, занесенным над бумагой. - А.В.), но она не выполнит никакой задачи, не задержит взгляд читателя. В такой фотографии нет эмоции, на ней - человек, рвущийся из кожи вон, чтобы показаться состоявшейся и успешной мумией. А вот если герой на карточке взволнован, раздражен или просто зол, в нее захочется вглядеться.

Первые лица боятся быть естественными, им есть что терять. Есть и такие, как Владимир Жириновский, которые постоянно стараются создавать необычные ситуации, чтобы дать повод редактору поставить его портрет в газету, а зрителю - посмаковать потом. Правда, предсказать окончательный итог такой акции нелегко: нарочитость на всех действует по-разному. И все же общий закон прост: необычное - интересно. Обычное становится интересным в исключительных случаях.

При этом я не стараюсь поймать человека в нелепом виде, я не хочу смеяться над ним. От высмеивания удовольствия не получаю. Мне нужна идея, замысел. Конечно, можно подать карточку просто как некий гэг, но это будет слабая работа. Самое интересное - поймать момент, когда лягушонка в коробчонке превращается в Василису Прекрасную... Какое-то случайное, мимолетное выражение, когда человек секунду назад был тут, потом тут, а в промежутке - вот такой (изображает растерянность. - А.В.). Но если фотограф не придумал этой гримасе обоснования или не смог передать его визуальными способами - это не более чем любопытно.

Я получаю удовольствие, когда вижу, как профессионал приходит на съемку и подолгу стоит, не расчехляя камеру: наблюдает за ситуацией, продумывает подачу. А в следующую минуту он уже готов прыгать, бегать или, наоборот, бесконечно долго ждать. Только неопытные фотографы стесняются работать с пространством и объектом. Их задача - получить удовлетворительное изображение этого объекта. Профессионал умеет заговорить, успокоить или же возбудить объект, заставить его в естественных условиях проявить себя.

Конечно, всей правды картинка показать не может. Но я никогда и не ставлю перед собой такую задачу. Важно зафиксировать хотя бы одну часть правды. Тогда отпечаток останется в памяти и, возможно, станет визитной карточкой события.