Возможностью социального взрыва Россию пугают несколько последних лет. Об этом говорят представители разных партий и движений. А взрыва все нет и нет. Так все же социально-политическая стабильность в нашей стране — иллюзия или реальность? Есть ли в России серьезные политические силы, способные дестабилизировать ситуацию, и каковы причины и сценарии взрыва? Что нужно сделать для его предотвращения? Эти вопросы обсуждались на круглом столе в пресс-центре журнала «Эксперт-Сибирь» политиками и учеными, журналистами и предпринимателями. Дискуссия проходила незадолго до массовых выступлений против Жилищного кодекса и реформы ЖКХ, прокатившихся по городам сибирского региона.

Олег Носков, кандидат культурологии

— Начало XX века ознаменовалось в нашей стране относительной стабильностью, что в определенной степени считается заслугой нынешней власти. Это обстоятельство дает повод некоторым аналитикам исключать вероятность какого-либо социального взрыва, по крайней мере, в недалекой перспективе. Главный аргумент — положение дел в экономике России, где на ближайшие годы не прогнозируется ничего экстраординарного (в основном благодаря высоким мировым ценам на энергоносители). Исходя из этого, делается вывод об отсутствии веских оснований для серьезного социального протеста. Его можно назвать вполне логичным (применительно к сложившейся ситуации), но он покоится на весьма сомнительном методологическом основании.

Убежденность в том, что социального взрыва в ближайшее время не будет, незаметно ведет к ощущению того, что его не будет вообще. Стабильность сама по себе является лишь характеристикой, а не причиной социальных процессов. И если сегодня мы наблюдаем, например, стабильное положение дел в экономике, из этого факта еще не следует, что нам гарантировано продолжительное спокойствие в обществе. Точно так же опасно полагаться на «мирный нрав» или «усталость» народа. Подобные эпитеты — не более чем отражение субъективных ощущений тех, кто их произносит.

Юрий Курьянов, журналист

— Можно говорить о политико-экономической стабилизации в России, но утверждать, что в этих обстоятельствах вообще отсутствует угроза социального взрыва и политических потрясений, нельзя. Каковы могут быть причины такого взрыва? Например, крупная техногенная катастрофа, вызванная климатическими, техническими причинами или террористическим актом. И дело не только в том, что такая катастрофа прямо или косвенно может коснуться миллионов россиян. Само по себе это вряд ли вызовет социальный взрыв. Но оппозиция президенту Владимиру Путину слева и справа (в том числе и при возможной поддержке из-за рубежа) может использовать такой катаклизм как удобный повод для того, чтобы вывести на улицы толпы людей и использовать непарламентские и неконституционные методы свержения власти.

Большое опасение вызывает реформа ЖКХ, причем даже не с точки зрения повышения тарифов, а из-за грядущего фактического ухода государства из сферы жилищно-коммунального хозяйства и его приватизации. Причиной резкого обострения социально-политической ситуации в стране может стать раскол и внутренняя борьба в российском правящем классе (например, условно говоря, между «либералами» и «силовиками»), если она выплеснется за пределы самого правящего слоя.

Рифат Гусейнов, доктор экономических наук

— Мне кажется, что те, кто постоянно поднимает тему социального взрыва, не очень рады стабилизации в нашей стране. Я думаю, это касается части журналистов, недовольных тем, что все тихо, им хочется чего-то остренького. С этой точки зрения есть несколько неинтересных стран, например, Швейцария, Швеция, Англия, где ничего не происходит. У нас каждый день что-нибудь происходило и вдруг перестало происходить, стало скучно. Мы, экономисты, придерживаемся несколько иной позиции. Чем больше люди борются, тем меньше они работают. А когда возникает социальное успокоение в обществе, возникает стремление к труду, к созидательной, производительной деятельности. Я, как ни странно, не люблю революционеров, я даже декабристов не люблю, которые пошли вопреки своей присяге против царя. Гораздо лучше, когда общество развивается эволюционно. Природа не любит скачков. Я занимаюсь экономической историей уже 30 лет и не знаю случаев, чтобы скачок приводил к повышению благосостояния граждан. Сейчас у нас в стране создалась ситуация, когда люди в большинстве своем адаптировались к сложившимся условиям и живут более или менее спокойно с надеждой на улучшение своего бытия. Конечно, я понимаю, что наша адаптивность очень часто конформистская. Люди не думают, как изменить сложившуюся ситуацию, а приспосабливаются к ней. Но мне в данном случае конформизм нравится больше, чем бунтующий народ «по рецепту» Пушкина.

Вот что касается сложившейся ситуации. А что касается будущего… Социальные конфликты, как и экономические кризисы, возникают порой совершенно неожиданно. Маленькая спичка может стать причиной большого пожара. Например, то, что мы видим в благополучной Европе. Карикатура в газете — казалось бы, пустяк — вызвала грандиозный скандал.

Леонид Бобров, председатель исполкома Новосибирского регионального отделения партии «Родина»

— Взрывы возможны. В каждом конкретном случае они — следствие ухудшения социально-экономического положения населения. Другой вопрос, возможна ли революция? То есть масштабное событие, которое приведет к смене политической элиты, возможно, к смене экономического курса. Здесь необходимо разобраться с потенциальными силами, способными на такое. Их три. Как сейчас модно, условно обозначим их по цветам: сила оранжевая, сила красная и сила коричневая.

Если говорить об оранжевой революции, то она не произойдет по одной простой причине. В России своеобразная оранжевая революция была в 1991 году. Тогда произошли события, которые напоминают украинские, но в более радикальном варианте. Это формирование прозападной внешней политики, мощнейшие экономические реформы, появление частной собственности и новых политических кланов. Тогда подтвердилось в очередной раз, что в России либерализм — это всегда западничество. А быть западником — значит отвергать традиционные российские ценности, что не устраивает большинство наших граждан. Так называемая оранжевая элита в стране есть, но массовой поддержки у нее нет и вряд ли появится.

Что касается красного варианта, здесь проблема другого рода. У левых есть поддержка населения, но они, по моим ощущениям, сейчас борются не за власть, а за процент на выборах, за ту нишу, которую отвела им система.

Разные политические силы всегда будут стремиться обратить промахи власти себе на пользу

Потенциал националистической революции — самый интересный и сложный вопрос. Дело в том, что таких мощных организаций в России сейчас нет. Зато есть большое количество людей, разделяющих националистические взгляды. По их мнению, президент Путин не довел начатое дело до конца, а остановился на середине. Это те, кто считает, что российский народ вымирает, и необходимы срочные меры по предотвращению бедствия. Все мы прекрасно знаем, что такие люди есть на всех уровнях власти: от администрации президента до чиновников районных администраций, поэтому такая серая контрэлита в стране существует. Есть и массовая поддержка. Как показывают социологические исследования, многие люди так или иначе готовы к внутренним изменениям в политике государства, направленным на защиту интересов народа. Но главный нюанс заключается в том, что националисты не пойдут на революцию. У них отсутствуют подготовленные политические структуры и лидеры общероссийского масштаба.

Владимир Карпов, заместитель председателя Новосибирского областного Совета депутатов

— Хотелось бы поговорить о возможности очень серьезного социального взрыва. В начале XX века обсуждались вопросы подобного рода. Тогда люди тоже были обеспокоены, чувствуя приближение социальной грозы. Такие же настроения наблюдаются и сегодня. И не от того, что у нас был 91-й и 93-й год, а от того, что именно сейчас происходят серьезнейшие изменения в сфере производства, которые мало контролируются государством при всей его видимой силе. Я имею в виду деятельность транснациональных корпораций (ТНК). Мощный всплеск их формирования пришелся на начало 1980–х годов, за 20–25 лет образовалась совершенно новая мировая экономическая система. Мы бросились вдогонку, создавая российские суперкорпорации с мощным участием в них государства. Но наши корпорации принципиально иные, нежели ТНК. Стремительно нарастает антагонистическое противоречие между российскими суперкорпорациями и глобальной сворой ТНК. В одиночку нам не выстоять.

ООН в силу того, что она создавалась для других задач, других целей, абсолютно очевидно, не соответствует этим реалиям. МВФ, ВТО — это структуры не для мирового сообщества, а для очень узкой группы государств-лидеров. И они не ставят перед собой задачу обуздать ТНК, главная цель которых — прибыль и сверхприбыль. Поэтому сегодня требуется совершенно новая международная организация национальных государств, чтобы предотвратить не то что бы надвигающиеся взрыв или революцию в России, а глобальную войну «мира ТНК» против «мира государств».

В народе есть предчувствие кризиса. Консолидация вокруг президента очень странная, согласитесь. Ведь она произошла тогда, когда Владимир Владимирович Путин был совсем никем, и уж заслуг точно никаких не имел, а у власти были одни сплошные провалы. Тем не менее произошла удивительная, причем стабильная консолидация общества. Реализуется базовая программа, заложенная не только в нашем народе: перед большой угрозой, нравится не нравится, объединяться вокруг власти. Потому что без власти и без государства еще хуже. Но если проводить аналогию с началом прошлого века, мы сегодня где-то между 1900-м и 1905-м. А ведь затем наступил 1917-й, и даже великие князья революционные банты нацепили. И виновна в этом только власть, которая оказалась ничтожной перед грандиозными вызовами времени.

Алексей Осипов, доктор исторических наук, политолог

— Начнем с того, что никто ни на какие баррикады не пойдет, народ достаточно напуган 93-м годом и прочими вещами со стрельбой. Разве что какая-то часть московских баламутов. С этой точки зрения взрывная масса небольшая. Самый главный вопрос — управленческий контур. Пока он работает, любые вспышки можно погасить. Тем более что в нашей стране нет оппозиции, способной пойти до конца.

Второй вопрос — национальная буржуазия. Именно она преследует национальные интересы. У пролетариата нет своего отечества. Где ему платят, там и отечество. А вот национальная буржуазия, крестьянство имеют национальный интерес. Встает вопрос: есть у нас национальная буржуазия или нет? Да, нашим собственникам уже есть что защищать. За границей их не ждут. Потому что у всех, кто приезжает, там спрашивают: «А откуда деньги?». Поэтому они будут стараться жить и работать здесь, стремясь сохранить стабильность. Дальше. Есть ли возможность у власти финансово маневрировать? Иными словами, дать подачку? Конечно. И, в случае чего, это будет сделано. Что самое страшное в нашей ситуации? Что больше всего угрожает национальным интересам? Это смычка «сырьевиков» с «силовиками». Они утащат страну в технологическую отсталость, не дадут ей подняться с колен, будут все продавать. И вот с этой точки зрения сами-то «силовики» готовы защищать управленческий контур или нет? В этом есть сомнения. Это единственное слабое звено, если говорить о внутренних факторах. Потому что, пока управленческий контур жив, революция невозможна. Любые выступления можно локализовать.

То, что случилось на Украине, — внешние факторы, экспорт революции. Технология отработана, причем до идиотизма. Один к одному. Что в Сербии, что в Грузии.

Александр Люлько, депутат Новосибирского городского Совета

— Я считаю, что у нас назрели серьезные конфликты в обществе, от разрешения которых будет зависеть возможность социального взрыва. Например, идет реформа ЖКХ, которая заключается в том, что государство просто уходит от содержания жилья, причем в очень интересный момент, когда у него есть огромные деньги, разбухает Стабилизационный фонд. С другой стороны, во всех крупных городах, в частности в Новосибирске, от 50% до 70% всех теплосетей отслужили свой срок. Но государство вместо того, чтобы срочно взяться за выправление ситуации, старается сбросить всю ответственность за содержание жилья. Сейчас создаются управляющие компании, товарищества собственников жилья. Я думаю, это приведет к тому, что людям скажут: собирайте сами деньги на ремонт теплотрасс, на капитальный ремонт своих домов. И когда человеку при зарплате 4 тысячи рублей (в моем избирательном округе находится завод «Сибсельмаш», где именно такая средняя зарплата) предложат 3 тысячи платить за жилье, что он будет делать?

То есть конфликт между богатыми и бедными будет нарастать, потому что государство пытается решить свои собственные проблемы за счет бедных слоев населения. Это достаточно серьезная проблема.

Я вижу недовольство интеллигенции. Есть некая московская элита, которая, может быть, неплохо живет и с которой мы тут иногда встречаемся. С другой стороны, есть, например, Академгородок, где ученые вынуждены довольствоваться более чем скромной зарплатой. В среднем научные сотрудники зарабатывают 5 тысяч рублей. Вот, пожалуйста, «главари» уже готовы.

Сергей Жигулев, предприниматель, генеральный директор Центра промышленной недвижимости и оборудования

— Что такое социальный взрыв? Любой взрыв ведет к разрушению. Я не вижу, чтобы в России были какие-то предпосылки для серьезного социального взрыва, после которого последуют большие разрушения. Мне понравилось выражение «социальный взрыв дышит мне в спину». Уже на протяжении десятилетия он все дышит, дышит, но мы к этому привыкли и кроме дыхания ничего не ощущаем. А вот социальный хаос вполне может возникнуть. Я имею в виду реформу ЖКХ. С 1 января 2007 года придут частные компании. Рынок ЖКХ уникален. Там предприниматель, он не ищет рынка сбыта. Он действует так: не хочешь платить — на улицу. И это очень серьезно и ново для нашей страны. Важно, какие компании придут и как они будут работать. Собственники жилья, как известно, самые добросовестные плательщики. Значит, деньги в этой сфере огромные. Но если компания попадется недобросовестная, соберет деньги и перестанет обслуживать, сбежит, что будет? Вот это уже социальный хаос, который может привести и к мини-взрыву.

Виктор Болоцких, кандидат исторических наук

— Революции в России, если говорить об истории, делали не революционеры. Флюгер лишь показывает направление ветра, но не направляет. То, что происходило в начале XX века, определялось положением крестьян. Дикое малоземелье, нищета крестьянской России — вот что дало толчок революции. Чтобы прокормить крестьян, их надо было наделить землей, а ее было недостаточно, что и привело к пертурбациям, а дальше уже детали. Наши революционеры присоединились, подсуетились. Большевики уловили главное — России нужна индустриализация. Только индустриализация могла в то время решить аграрные проблемы, как ни странно это звучит. Но так как большевики были сторонниками государственной индустриализации, мы получили извращенную экономику, которая рано или поздно должна была рухнуть. А сейчас ситуация такая.

Недавно в «Известиях» были опубликованы данные соцопроса. Сегодня россияне не считают безработицу острой проблемой. Это важно. Я из Кузбасса. Там сейчас действительно стабильно. Угольная промышленность идет на подъем, и шахтеров даже не хватает. Тот, кто хочет работать, работу находит. И митинговать не пойдет.

Надежда Вавилина, доктор социологических наук, член Общественной палаты РФ

— С точки зрения объективных параметров развития экономики в России сегодня сформировалась стабильность. Если собственник дает две трети ВВП, значит экономика устойчива. Попробуйте две трети отнять! Сомневаюсь, что найдутся политические силы внутри страны, способные это сделать. Кроме того, появились идеи, адекватные запросам общества. Они банальны до предела, но это ничуть не умаляет их значимости. Например, национальный проект «Доступное жилье» — потрясающая идея. Это именно то, что люди хотели услышать. И остальные нацпроекты отражают интересы народа.

Поэтому я констатирую: социальная и политическая стабильность в России — это тоже реальность. Единственное, что настораживает, — сегодня власть персонифицирована. Пока непонятно, насколько дееспособны будут институты власти после президентства Путина. И это может стать одной из причин дестабилизации.

Еще одна проблема — некомпетентный менеджмент. Это и государственный менеджмент, и менеджмент в экономике. И тут я соглашусь, что реформа ЖКХ в том виде, в каком мы ее начали, может стать причиной волнений, протестных выступлений. Но никак не революции.

Другое дело, что есть политические силы, которые стремятся подобные промахи власти обратить себе на пользу. Если мы продолжим не очень компетентный, наряду с другими, политический менеджмент, то они используют и эту ситуацию. Например, у нас подрастает целая совокупность таких партий. Вот партия «Родина» вполне закономерно отражает интересы значительной части населения. Потому что за эти годы ошибки власти она просто профессионально научилась использовать.

Словом, существуют, конечно, силы, которые хотели бы поспекулировать на некоторых нынешних сложностях. Но есть и такие, которые работают на то, чтобы превратить наше переходное состояние в очень эффективное социально-экономическое развитие. Я присоединюсь к последним. Поскольку появились востребованные народом идеи, надо к их реализации подключать все общество. Например, в полной мере использовать закон о местном самоуправлении. Ведь он написан так, что территориальные сообщества начинают играть доминирующую роль. Если бы мы хотя бы основной массе населения позволили через личное участие видеть свои личные перспективы, то я думаю, что таким образом избежали бы тех социальных выступлений, которые, вполне вероятно, могут быть.