На рынке деликатесов для банковских аналитиков появилось новое лакомство. Вышел в свет коллективный труд известной команды специалистов лаборатории банковского анализа ЦЭМИ РАН, посвященный анализу системы российских банков в разгар и после кризиса 1998 года. Для читателей, не знакомых с прошлыми трудами этой команды экспертов (здесь нельзя не упомянуть их уже ставшую классической книгу 1996 года "Российские банки накануне финансовой стабилизации", где впервые был детально исследован механизм перераспределения доходов экономики в пользу банков в период высокой инфляции), работа над книгой наверняка будет непростой. Написанная в жанре фактологической летописи, изобилующая деталями - что греха таить, часто явно избыточными, с трудом выдерживающая сквозную логику изложения, книга, тем не менее, содержит массу нового знания.
Прежде всего, авторы пытаются понять специфику кризиса. В отличие от большинства зарубежных банковских шоков российский не был вызван перекредитованием реального сектора. Это не был кризис "плохих" долгов. Более того, кризису не предшествовал экономический рост (наоборот, был спад), что не мешало росту совокупных банковских активов в 1996-1997 годах - он значительно опережал инфляцию. Хотя банки в разгар кризиса досрочно отзывали кредиты и резко сократили предоставление новых ссуд, малый (в макроэкономических масштабах) объем кредитования привел к тому, что кредитный кризис не сильно ударил по реальному сектору экономики. Основными пострадавшими от банковского кризиса, по мнению авторов, стали кредиторы банков - частные лица и нерезиденты.
Внутри самой банковской системы наибольшие потери понесла верхушка "тяжеловесов" (из первой десятки не пережила кризис половина) и группа дочерних иностранных банков. Накануне августа 1998 года активы последних на одну треть были вложены в федеральные госбумаги, а 90% обязательств (естественно, в валюте) приходились на нерезидентов. Понятно, что одновременная девальвация рубля и дефолт по госбумагам устроили для иностранных "дочек", выражаясь футбольным языком, немилосердную "коробочку". По итогам 1998 года суммарные убытки этой группы банков достигли 26% их активов, и только мощная поддержка материнских кредитных учреждений позволила им выжить.
Суммарные расходы государства на купирование острой фазы российского банковского кризиса оцениваются авторами в 2% ВВП. Это довольно скромные по мировым меркам издержки (скажем, Венесуэле системный банковский кризис 1994-1995 годов стоил 17% ВВП). Правда, надо учесть сравнительно небольшие масштабы самой нашей банковской системы. Ее суммарные активы составляют около трети ВВП, тогда как в странах с развитой финансовой системой банковские активы достигают 100-150% ВВП и выше. Участие государства в банковской системе после кризиса возросло, но прежде всего в форме усиления рыночных позиций банков, контролируемых государством, а не за счет увеличения количественных параметров государственного присутствия в банковском секторе.
Самое интересное, что исследование не позволило выявить каких-либо критериев деятельности банков накануне кризиса, позволяющих достаточно надежно определить судьбу того или иного банка после августа 1998 года. Даже такой, казалось бы, неубиенный критерий, как доля госбумаг в активах накануне кризиса, не выдерживает проверки фактами. Расчеты авторов показали, что процент отзыва лицензий в течение года после дефолта был выше среди банков, вообще не имевших в августе 1998-го рублевых ценных бумаг правительства.
Можно, конечно, возразить, что это еще ничего не доказывает. Скажем, ни для кого не секрет, что многие банки активно, даже с убытками для себя, закрывали свои гэкаошные портфели еще задолго до черного августа, а именно - с конца октября 1997 года, когда падение фондового рынка Гонконга ознаменовало начало второй волны "азиатского гриппа". Это косвенно подтверждают и сами авторы, указывая, что кризис ликвидности в российской банковской системе, включая и ряд крупнейших банков, назревал еще задолго до 17 августа. Девальвация и дефолт лишь резко усугубили проблемы.
Вторая часть книги, посвященная анализу посткризисного самочувствия банковской системы, не менее интересна. Особенно любопытны результаты анализа взаимоотношений банков и предприятий реального сектора экономики на основе опроса 396 предприятий и 36 банков из различных регионов страны, проведенного по заказу Московского центра Карнеги весной-летом 2000 года.
Оказалось, что предприятия тяготеют к устойчивым отношениям с банками-партнерами и не склонны менять их без крайне веских на то оснований. Если банк не оправдывает ожиданий с точки зрения ассортимента и/или качества услуг, предприятия, как правило, не меняют банк, а открывают счет еще в одном или нескольких банках. Доля респондентов, имевших счет только в одном банке, едва превысила 50%.
Набор банковских продуктов, которым пользуются предприятия, весьма ограничен. Помимо банального расчетно-кассового обслуживания это операции с векселями, кредиты, консультационные услуги. Заемщиков среди опрошенных предприятий оказалось менее трети. Еще 30% подавали заявку на кредит, но встретили отказ банка. Таким образом, 40% предприятий - участников опроса не использовали и не пытались использовать банковские кредиты. Значительная часть этой группы опрошенных специально отметила, что не ощущает потребности в кредитах. Похоже, предполагают авторы книги, в стране складывается такая модель финансирования реального сектора, в которой банки играют ограниченную роль и преобладают прочие каналы внешнего финансирования. Так, опрос показал, что среди мелких предприятий пользуются популярностью займы частных лиц, а среди более крупных предприятий - выпуск собственных векселей, займы других предприятий и товарные кредиты.
