Встретившиеся в минувшую пятницу на юбилейном саммите СНГ лидеры двенадцати постсоветских государств имели полное право констатировать: у них получилось не хуже других. В историческом плане аморфная структура, родившаяся на развалинах СССР, выглядит даже лучше "содружеств", появившихся после крушения британской и французской колониальных империй.
Последние распадались в ходе длительных ожесточенных войн между метрополиями и их вотчинами; про югославский вариант и говорить не приходится. СНГ как многоформатный институт и инструмент дезинтеграции выполнил свою миссию: в его рамках научились делить, не воюя.
Теория и практика распада
Когда 8 декабря 1991 года в беловежской резиденции белорусского президента Борис Ельцин, Станислав Шушкевич и Леонид Кравчук подписали соглашение о создании Содружества независимых государств, было ощущение, что создается римейк прежнего Союза, только без Михаила Горбачева и коммунистов. Мало кто ожидал, что кооперационные связи будут рушиться с такой катастрофической быстротой, а "нерушимая дружба" народов обернется вынужденным переселением представителей "нетитульных" меньшинств на историческую родину, которую некоторые порой видели только по телевизору.
Республиканский и анклавный национализм расцветал пышным цветом, элиты титульных наций ставили своих людей во главе министерств и заводов, спеша захватывать власть и вытекающие из нее блага. Как заметил в беседе со мной директор московского Института кризисных исследований Вахтанг Чкуасели, экономическое содержание процесса было организовано так, чтобы: а) сначала разворовать/приватизировать то, что еще осталось от СССР и что еще по инерции давала Россия; б) затем заняться тем же самым в своих пределах; в) параллельно пытаться урвать что-то за счет западной помощи.
Далее обнаружилось, что местные элиты все же не сумели наладить конкурентоспособное производство, а Запад, при всем желании проникнуть на российское "подворье", не обнаружил готовности угробить десятки миллиардов долларов налогоплательщиков ради достижения столь заветных геополитических преимуществ. И сегодня, спустя десять лет после добровольного ухода России из своих бывших провинций и колоний, позиции США или ЕС ни на одном участке постсоветского пространства не выглядят предпочтительнее.
Оказалось, что географическая, историческая и культурная общность перевешивает ограниченные инвестиции и экономическую помощь. Это доказывают и обратные примеры: уж сколько СССР помогал Кубе, Вьетнаму и прочим братьям по социалистическому разуму, ан нет: все бывшие реципиенты остались частью своих - латиноамериканских, азиатских и прочих - ойкумен, и сейчас прагматично и с удовольствием подстраиваются под новых спонсоров.
Вот и в постсоветской ойкумене даже с такой рыхлой структурой, как СНГ, все-таки удалось "не только обеспечить цивилизованный развод бывших советских республик, но и во многом обеспечить сохранение культурного, образовательного и духовного пространства", как сказал Аскар Айтматов, заведующий международным отделом администрации президента Киргизии, сын писателя Чингиза Айтматова.
Наши рельсы, наш маршрут
К началу XXI века лирика революционных перемен уступила место суровой практике эпохи глобализации. Россия резко пошла в отрыв, пытаясь интегрироваться во все без исключения западные структуры. США и Европа сегодня не просто избегают раздражать Москву попытками потеснить ее на периферии СНГ; они считают это политически неэффективным, стратегически и даже идеологически неразумным. После 11 сентября Америка поняла то, что давно понимал Пекин, который в 90-е годы по всем каналам доносил до Ельцина свои пожелания дальнейшего укрепления СНГ. А именно: пусть на этой одной шестой части суши за порядок отвечает Россия, и не стоит ей мешать. Американская доктрина сдерживания России на постсоветском пространстве, хотя и пользуется поддержкой в ряде структур конгресса США и определенных политических кругах, уже положена под сукно администрацией Джорджа Буша: у нее в списке врагов уже более полусотни стран, а в перспективе маячит новый геополитический соперник в лице Китая.
Становится ясным и другое: если кто-то и способен стать реальным локомотивом продвижения стран СНГ к рынку и демократии, так это Россия. Постсоветские "батьки", "баши" и "батоно" могут войти в цивилизованный мир только по рельсам и маршруту, которые она туда прокладывает. Оторвутся от России экс-сателлиты - и тогда там законсервируются те режимы и формы социально-экономического и духовного бытия, которые к демократии и рынку имеют весьма отдаленное отношение.
Россия при этом должна учитывать реалии постсоветского пространства, работать на опережение не только, так сказать, в своей "европейской" ипостаси, но и в "азиатской". Учитывая, в частности, наличие мощной мусульманской прослойки как на собственной территории, так и в азиатских странах СНГ. В связи с этим весьма ценным представляется высказанное на одном из предъюбилейных мероприятий предложение политолога Вячеслава Глазычева о создании в России национального мусульманского университета. А то получается, что все новые муллы приезжают к нам, отучившись в Египте и Саудовской Аравии, принося с собой вовсе не те идеи, что работают на благо России и других стран Содружества.
Лояльность и интересы
Между тем товарооборот между странами СНГ продолжает топтаться на месте, а объемы взаимных инвестиций составляют менее процента от общего объема накопленных за последние десять лет. Последнее означает, что друг в друга страны Содружества вложили в сто с лишним раз меньше, чем инвесторы из дальнего зарубежья.
Что, в общем-то, и понятно: объективные реалии состоят в том, что ни переходные экономики, ни страны третьего мира не способны развивать между собой полномасштабную интеграцию. Они не могут выступать по отношению друг к другу как крупные инвесторы, у них ограниченные возможности в плане передачи высоких технологий, содействия в организации экспорториентированных производств. Зато более крупные и продвинутые игроки на этом пространстве (а таковым для стран СНГ, безусловно, является Россия и ее бизнес) вполне могут играть роль интегратора слабых экономик в мировую.
Подобно тому как большая часть западных и японских инвестиций в Китай осуществляется через гонконгское "окно", посредством консультационной и менеджерской помощи фирм Гонконга, освоение постсоветского пространства западным капиталом легче проводить через российское "окно", филиалы российских банков и компаний в странах СНГ.
Как сказал в канун юбилея Виктор Черномырдин, взаимодействие стран постсоветского пространства в рамках СНГ не только не помешает их сотрудничеству с европейскими структурами, но, напротив, поможет более эффективному и быстрому вступлению в ЕС. Правда, заметил он, страны Содружества "не очень готовы сейчас жить по нормам и правилам Евросоюза". Иными словами, сначала нужно приспособить свои законы и рынки хотя бы под стандарты СНГ, решающее воздействие на формирование которых оказывает опять-таки Россия.
Контрольные пакеты стратегически важных предприятий, приобретаемые российскими компаниями или получаемые Москвой в виде конвертированного зачета долгов соседей за энергоносители (а это 5 млрд долларов), - вот реальный путь укрупнения и улучшения корпоративного профиля бизнесов на постсоветском пространстве и их встраивания в мировую экономику.
Недавнее принятие всеми двенадцатью государствами Содружества отвечающего стандартам ЕБРР Закона о рынках ценных бумаг внушает экспертам надежду, что вскоре парламенты этих стран займутся законами о национальных рынках капиталов, а это позволит ускорить и экспансию российского бизнеса на постсоветском пространстве.
На пути этой экспансии стоит эгоизм национальных элит, прихвативших лучшие куски местных экономик. Но если это вступает в противоречие с потребностями национального развития, тогда элитам рано или поздно придется "делиться". Ибо, в любом случае, заканчивается - или почти закончилось - время, когда их политическая лояльность Москве оплачивалась нефтью, газом и даже дотациями.
Будучи заинтересованной в укреплении государственности и экономик своих соседей, Россия вправе настаивать на том, чтобы политическая лояльность выражалась экономически. А значит, добиваться того, чтобы постсоветская ойкумена стала пространством беспрепятственного передвижения капиталов, товаров, граждан и идей. Изъятия для некоторых групп сырьевых товаров (которые Россия продает Западу по одним ценам, а на внутреннем рынке - по другим), на чем настаивает Москва при обсуждении будущей зоны свободной торговли, это, в конечном счете, тоже вопрос баланса материально-властных интересов элит.
В сфере обороны и безопасности стало также очевидно, что многие вопросы без России не решаются или решаются плохо: ракеты на учениях поражают не те цели, границы некому охранять, модернизацию вооруженных сил и переподготовку офицерского корпуса своими силами осилить невозможно...
Но лидерство России на постсоветском пространстве должно рассматриваться шире. По мнению аналитиков Института политических исследований, это лидерство проявляется в том, что своей политикой и реформенным развитием Россия способствует процессам демократизации во всех странах СНГ. И России это крайне выгодно: ведь значительная, а в некоторых государствах и подавляющая часть населения заинтересована в укреплении всесторонних отношений с Россией, вплоть до нового политического объединения.
Сукины дети нам не нужны
Из нескольких сотен соглашений и протоколов, подписанных за десять лет, по-настоящему работают два-три десятка. Когда дело доходит до саммитов, многое из обсужденного на ведомственном или правительственном уровнях приобретает расплывчатый характер: решения-то главы государств принимают консенсусом, а посему конкретика и "обязаловка" часто выбрасываются. Одним словом, в СНГ пока не научились тому, что уже умеют в Европе, - сознательно ограничивать государственные суверенитеты, подчиняя их общим задачам развития.
Ускорить процесс обучения Россия может не только через диалог между властными структурами, но и посредством полномасштабных гуманитарных и культурных обменов. Требуется и взаимодействие между политическими партиями, между структурами гражданского общества, о своевременности налаживания которого было сказано на недавнем Гражданском форуме в Москве.
России сейчас нужны на постсоветском пространстве не послушные "сукины дети", не генералы у власти, а нормальные цивилизованные режимы, исповедующие прозрачные правила игры в политике и экономике. Если наше воздействие в этом направлении будет восприниматься кем-то как носящее "подрывной" характер, то, как поведал мне источник в российском МИД, такая реакция должна рассматриваться в Москве как позиция слабых, авторитарных режимов, не успевших осознать степени девальвирования антироссийской карты в нынешних условиях.
В большинстве новых государств уже иссяк запал национализма и антирусских настроений, которые поначалу оседлали элиты. И Россия, как предлагали участники предъюбилейной дискуссии в московском клубе "Гражданские дебаты", вправе обещать "статус максимального благоприятствования" тем странам, которые создают лучшие условия для развития русского языка и культуры, для проживания и активного участия во всех сферах жизни русскоговорящих граждан этих стран.
Важным критерием при выработке нашего практического отношения к тому или иному государству могло бы стать предоставление статуса официального (государственного) русскому языку в тех странах, где русский считается родным для значительной части граждан. При вынесении решений по тендерным контрактам на строительные и прочие подряды с российским финансированием можно было бы учитывать такой критерий, как степень занятости в компаниях-претендентах русскоговорящих специалистов и рабочих.
Ведь миллионы наших соотечественников в странах СНГ объективно являются стабилизаторами отношений России с этими странами и проводниками нашего влияния. Прагматизм в политике предполагает четкое рейтингование поведения партнеров в этих щекотливых аспектах, независимо от личных взаимоотношений между лидерами, равно как и степени совмещения интересов бизнес-элит.
Подобных идей - в принципе воспроизводящих стандартную практику многих развитых и не очень стран - разного рода мозговые центры в последнее время накидали Кремлю предостаточно. Судя по всему, многое из этого президент Владимир Путин воспринял и кое-что даже счел возможным огласить на саммите СНГ 30 ноября. Момент для резкой активизации российской политики на постсоветском пространстве настал.
Пока без стратегии
Только недостаточное желание самой России препятствует полномасштабному слиянию с Белоруссией, но в ближайшие годы это, видимо, все же произойдет. Уже идут вполне отчетливые сигналы о благосклонном отношении к идее Союза со стороны Молдавии и Армении, Киргизии и Таджикистана.
Притирка интересов в области торговли (в рамках Таможенного союза, Евразийского экономического совета), в сфере обороны и безопасности (Договор о коллективной безопасности, Шанхайская организация сотрудничества) позволяет находить общий язык и с теми, кто считает свои государственные интересы лишь частично совместимыми с российскими. На юбилейном саммите глав государств Содружества помимо заявления в связи с событиями вокруг Афганистана был подписан протокол об утверждении "Положения о порядке организации и проведения совместных антитеррористических мероприятий на территориях государств - участников СНГ". Это, конечно, звучит не так круто, как "Хартия Североатлантического договора", но ведь, как показала практика, и НАТО умеет бороться с терроризмом в основном силами одного своего участника. Так или иначе, угроза со стороны международного терроризма и исламских радикалов стала еще одним фактором, работающим на усиление позиций России в примыкающих к ней регионах.
В новой геополитической ситуации Америка, скорее всего, будет более сдержанно и без антироссийских акцентов способствовать процессам демократизации на постсоветском пространстве. Это пожалуйста. Впрочем, рычагов воздействия на ситуацию в республиках у Запада маловато. Во всяком случае, сентябрьская попытка Вашингтона повлиять на исход президентских выборов в Белоруссии результата не достигла.
То же относится и к Украине. Москва не против "многовекторного" курса Киева, но она вряд ли будет приветствовать приход к власти политических сил, которые возьмут курс на дистанцирование от России в расчете на благосклонность зарубежных инвесторов. А значит, такие силы к власти и не придут.
Интеграционные процессы в странах СНГ должны быть органично встроены в главный вектор российской политики, направленный на интеграцию с Европой. В этом контексте Москве, естественно, нет резона возражать, чтобы в Евросоюз и другие структуры стремились и наши сателлиты. В отношении НАТО дело тоньше, но если альянс трансформируется в приемлемом направлении и Россия получит там право голоса, то и против вступления в него стран СНГ Москва вряд ли будет возражать.
Ведь желание интегрироваться с Европой должно быть подкреплено введением европейских стандартов в политике и экономике. А это полностью совпадает с интересами России, ибо облегчает ее цивилизационную миссию на постсоветском пространстве, создает благоприятные условия для продвижения российского бизнеса и укрепляет безопасность по периметру наших границ.
За несколько дней до юбилейного саммита полномочный представитель России в Межгосударственном экономическом комитете СНГ Александр Смирнов признал, что если дела по части экономической интеграции будут идти так и дальше, то этот первый круглый юбилей может оказаться последним. Скорее всего, так и произойдет, но грустить не о чем: СНГ свою роль сыграло. Уже возникают новые, более эффективные форматы сотрудничества. Для нахождения нужного баланса на всех азимутах России требуется долгосрочная государственная стратегия собственного развития, дополняемая подробным "прописыванием" своих интересов во всех государствах постсоветского пространства при учете интересов последних.
Отсутствие такой стратегии пока явно мешает. Ее появление должно подтвердить всем игрокам в рамках СНГ, что Россия вовсе не стремится поглотить чьи-то суверенитеты, и развеять страхи относительно имперских амбиций Москвы. Что, впрочем, не равнозначно отказу от вполне нормальной для цивилизованного сообщества лидирующей роли.
