Информационная война, которая захлестнула российские центральные СМИ, имеет глубинную внутреннюю подоплеку. И дело здесь не столько в борьбе между отдельными группами за влияние на власть или контроль за денежными потоками, сколько, в первую очередь, в двух подходах к проблеме управления государственной собственностью.
Первый подход можно назвать вотчинным. "Вотчины" в наши дни образуются в секторе экономики, формально контролируемом государством, но фактически находящемся в сфере интересов различных групп федеральной административной элиты. Тесные связи последних с частью бизнес-элиты в рыночном секторе способствуют образованию могущественных экономических кланов, имеющих в своем распоряжении административные ресурсы государства (наиболее известный пример - так называемая семейная группировка). Примеры современных "вотчин" общеизвестны. С одной стороны, это компании с госучастием: "Газпром", РАО ЕЭС, "Алроса", ТВЭЛ, "Рособоронэкспорт". С другой - государственные ведомства: Минатом, МПС, ГТК. Это наглядно демонстрирует соединение власти и собственности. Все эти структуры в той или иной степени находятся (или находились) под контролем семейной группировки либо поддерживают (поддерживали) с ней тесные связи через менеджмент, бизнес-связи и т. д.
Система "вотчин" сформировалась в ходе пореформенного десятилетия, но в своих основах была унаследована от советского времени. По существу, речь идет о "внутренних олигархах", базирующихся на "суверенной" территории государства. Эти "внутренние олигархи" возникли в системе власти и в той части государственной собственности, которая формально не была подвергнута разгосударствлению.
Реализация "проекта Путина" предполагает начало противоположного по знаку процесса - деприватизации или национализации государства. По этим причинам "внутренние олигархи" и их "вотчинные владения" в ведомствах и холдингах с госучастием становятся главным препятствием и для развития моноцентрической системы власти, и для проведения модернизации.
Институциональную реформу административных элит можно описать формулой "замена 'вотчин' на 'поместья'". Под ударом оказались группы, имевшие наиболее привилегированный статус в период правления Бориса Ельцина. По сути это означает отказ от неписаных договоренностей, которые в течение последних десяти лет определяли взаимоотношения Кремля с наиболее привилегированной категорией нового правящего слоя - федеральной административной элитой. Этот "невидимый контракт" включал право на корпоративную автономию и "вотчинный" характер распоряжения властью и собственностью.
Речь идет не просто об ущемлении интересов тех или иных элитных групп, проявлявших "нелояльность" по отношению к власти (губернаторы, медиамагнаты и др.), а о резком сокращении корпоративной автономии, о разъединении власти и собственности, образующих ныне "единую ткань", и о новых условиях распоряжения ими, что означает переход ведомственного домена из "вотчинного" в "поместное" состояние.
О полном разделении власти и собственности в государственном секторе речи пока не идет. Но перспектива "тихой" приватизации госсобственности исчезает, а то, что уже оказалось присвоено, начинает отчуждаться в пользу "верховного собственника". По "поместной" формуле собственность и власть теперь даются "сверху" и временно, а не захватываются в инициативном порядке и "навсегда", с использованием преимуществ "инсайдерского" положения и "социального капитала".
В ходе инициированной Путиным замены элиты, тесно связанной с государством, на место самовластных бояр-"вотчинников" идут служилые дворяне-"помещики". Кто они?
Как правило, это близкие друзья самого Путина и его "питерской группы". Это отчасти неизбежно и, скорее всего, обусловлено стремлением сохранить дистанцию от старой элиты и полноту контроля над новыми назначенцами. Разумеется, автономия этих людей заведомо ограничена. Однако само их появление во главе крупных структур вызывает по меньшей мере три существенные проблемы.
Первая проблема пока не актуальна, но может стать таковой в долгосрочной перспективе. Близость новых "помещиков" к власти может привести к их постепенной трансформации в "вотчинников". В какой-то степени определенная "вотчинизация" новых "дворян" представляется со временем неизбежной, но ее масштабы будут зависеть от прочности нового политического режима и последовательности политики модернизации.
Вторая проблема заключается в том, что "вотчинники" не только присваивали себе наиболее лакомые куски госсобственности, но и разбирались в том, как ими управлять. Худо-бедно, но была налажена достаточно рациональная система управления, которая обеспечивала поступление налоговых и иных платежей в бюджет, а также функционирование самих "больших систем", которыми являются и крупнейшие корпорации, и федеральные ведомства. Любая смена руководящих команд в таких системах - процесс болезненный. Путин же вынужден назначать новых людей, приходящих, как правило, "извне" (люди, находящиеся "внутри", уже входят в те или иные "вотчинные" группы). Здесь возникает реальная опасность разбалансировки процесса управления, снижения поступлений в бюджет (по крайней мере на первых этапах), что может дискредитировать саму идею удаления "вотчинников" из их "вотчин".
Третья проблема связана с характером новых "помещиков". Многие из них связаны с "силовой" частью президентского окружения. "Силовики" - это часть административной элиты, которая существенно потеряла в статусе и оказалась обделенной при разделе контроля над госсобственностью. Сейчас она стремится наверстать упущенное. Представителей "силовой" группы, в силу их опыта и "воспитания", трудно представить убежденными сторонниками рынка и демократии. Профессиональная закрытость "силовиков" обусловливает повышенное тяготение к "непрозрачным" отношениям в том, что касается и власти, и собственности. Кроме того, в моноцентрической системе, со сломанными "сдержками и противовесами", даже незначительное укрепление позиций в верхах сопровождается существенным усилением политического влияния. Возникает парадокс: в условиях освобождения общества и государства от "непрозрачных" отношений происходит усиление самой "непрозрачной" группы.
В этой ситуации как у президента, так и у всех участников процесса трансформации "вотчин" в "поместья" есть выбор. Или идти на прямую конфронтацию, усиливая информационную войну, окончательно добивая и без того эфемерное единство президентской команды и подвигая Путина к жестким шагам. Причем степень жесткости может прямо зависеть от степени информационной активности - как это было в "деле НТВ". Или всем (именно всем, потому что односторонние действия равносильны капитуляции) сделать шаг назад, отказавшись от эскалации конфликта. Однако "шаг назад" для "семейной группировки" с высокой долей вероятности будет означать отказ от очередной части "вотчин" (например, от МПС или от ГТК), то есть согласие на организованное отступление. Для путинских "помещиков" речь может идти о некоем тайм-ауте перед новыми этапами экспансии, которая, в принципе, может закончиться к моменту старта нового избирательного цикла. Тогда финансовыми потоками будут "рулить" уже люди президента, а не его временные союзники, как это было в 1999-2000 годах.
