Если в обычное время средний россиянин питает интерес к речам высокого начальства на, условно говоря, один килограмм (миллилитр, килоом), то в начале года - как минимум на два. Сказывается впитанный с молоком матери предрассудок, будто со сменой календаря что-то в жизни существенно меняется, и более обычного тянет послушать: что новенького намерены делать наверху? Удовлетворяя это законное любопытство, на прошлой неделе выступили с программного типа заявлениями двое из самых высокопоставленных лиц страны.
Глава кремлевской администрации Д. А. Медведев опубликовал статью в Financial Times. Почему не в национальной прессе? А разговор не с нами, а с Западом: надо объяснять контрагентам результат думских выборов, чтобы избежать очередной волны вопрошаний типа Who is mr Putin? - хотя бы в том же Давосе, где этот вопрос так громко звучал четыре года назад. Понятно же: вопрос, вполне нейтральный перед первым президентским сроком, перед вторым звучал бы почти обидно. Поэтому от статьи странно было бы ждать подробностей - в этом контексте и для этого адресата они ни к чему. Там и сказаны только общие места - и они должны оказаться по сердцу читателям FT. Сказано, что итоги выборов отразили наступившую политическую стабильность. Что в Думе образовалось консервативно-центристское большинство, чем укреплена база для продолжения либеральных реформ. Что основной задачей является преодоление бедности с помощью конкурентной экономики - и в этом направлении консервативно-центристская политика должна доказать свою эффективность уже в первый год после выборов. Для Запада, повторюсь, таких тезисов в известном смысле достаточно - внутри страны они остро нуждаются в конкретизации.
Ее естественно было бы ждать от выступления на одном из первых пленарных заседаний новой Думы М. М. Касьянова. Но премьер-министр на конкретику не расщедрился. Его речь изобиловала выражениями вроде "продолжать работу по...", "дальнейшие преобразования в..." Перефразируя старую шутку, можно сказать: в его речи было и новое, и конкретное, но новое было не конкретно, а конкретное - не ново. Достаточно конкретно обещано, например, "устранить препятствия на пути ипотечного кредитования", начать работу по строительству платных дорог, урегулировать вопрос о размере платежей за земельные участки под предприятиями, - но все это обсуждалось и обсудилось не вчера. Ново острое внимание к проблеме безработицы, - но самое конкретное, что сказано по этому поводу, выглядит так: "Большие надежды тут мы возлагаем не только на федеральные, но и на региональные программы по развитию малого бизнеса".
Новым, по-видимому, следует считать и обещание премьера поднять долю президентских и правительственных законопроектов с 40% при прошлом созыве до как минимум 60% впредь. Но из чего конкретно составится ускоряющийся поток законодательных инициатив исполнительной власти (а это ведь и значит: в чем конкретно страна увидит преимущества столь монохромной Думы), не сказано. Можно, правда, подумать, что нужный показатель предполагается получить за счет притормаживания депутатских законотворческих экзерсисов, но тогда неясно, почему об этом говорил именно премьер.
Конечно, никто не гарантировал, что правительство останется неизменным после 14 марта; но конкретного ответа на вопрос, что нового принесет в политику измененный кабинет, ждать сейчас совсем уж странно. Действующий же премьер сказал в Думе, по существу, вот что: будем продолжать (а в случае с налоговой реформой: будем продолжать завершать) то же, что делали. И это естественно - но не очень радостно.
Ведь только что получен внятный урок: какого качества проводится экономическая политика. Речь о налоге с продаж. Кто-нибудь, возможно, еще помнит, как в прошлом году принималось решение о его отмене. Не хочу сказать, что под этим решением совсем не было содержательных аргументов, но публике таковыми не докучали. Говорили примерно так: мы сократим налоговое бремя на такую-то долю ВВП (почему на такую, а не на другую, не говорили); наполним эту меру налогом с продаж, долив же до черты устроим за счет пары процентиков эндээса. Твердили им, что налог с продаж никак не из числа самых отяготительных (а пара процентиков вообще не имеет смысла)? Твердили, но попусту.
Настал новый год, и газетчики, осатаневшие от нехватки новостей в бесконечно празднующей стране, спохватились: налог с продаж отменен - что ж торговцы на эти пять процентов цены не снизили? Обещались вроде! Охотно поддали крику местные начальники, у которых отмена НСП пробила страшные дыры в бюджетах: за что страдаем?! Ни бюджетных поступлений нет, ни людям удовольствия! Г. О. Греф монотонно оправдывается: "Мы не совершили ошибку. Мы совершенно ответственно сделали шаг по снижению налоговой нагрузки и дальше будем снижать налоговую нагрузку. Я надеюсь, что в конечном итоге мы сделаем нагрузку оптимальной". Можно еще раз попытаться втолковать министру, что торговля, которой, собственно, и снизили налоговую нагрузку, и так не относилась к самым затюканным отраслям. А можно не пытаться: если раньше не выходило, с чего вдруг теперь выйдет?
И все-таки я не сомневаюсь, что какие-то новости в политике непременно будут - да ведь искры уже и проскакивают. То влиятельный сотрудник администрации предложит для оживления инвестиций в перерабатывающих отраслях дополнять частные вложения бюджетными; то замминистра экономики напористо заговорит об экономической амнистии. Вот только ни новизна, ни полезность этих предложений покуда не впечатляют. Идея прикладывать "четвертый рубль" из бюджета была опробована уже в начале 90-х - и уже тогда с блеском провалилась (а высказывать ее вновь одновременно с очередной кампанией по борьбе с коррупцией, на мой взгляд, как-то даже неудобно). Идея вернуть доверие бизнеса к власти разовым актом амнистии тоже обсуждалась не раз - и всегда обсуждение кончалось длинным перечнем того, без чего такой акт не принесет ни малейшей пользы. Разовым актом доверие можно пришибить, восстанавливать же его - дело многосложное.
Но год-то новый, да к тому же выборный. Будут еще новости.
