Сегодня резко возросла политизация российской молодежи - партийной и беспартийной, самых разных взглядов и направлений. Это и представители молодежных отделений "Родины", СПС и "Яблока", лимоновцы, а также не примыкающие к политическим движениям молодежные объединения. Причем это не маргинальные элементы, а мальчики и девочки "из хороших семей", учащиеся в престижных вузах вроде МГУ, МГИМО, Бауманки или Высшей школы экономики. Идеалистичные, романтические и в то же время разумные и в меру циничные. Такие, какими и были девяностые годы - время, на которое пришлось их формирование.
Меняясь креслами и выстраивая свою вертикаль, политики не заметили, что подросшее поколение вовсе не аполитично: оно просто не играет по их правилам, потому что правил этих не знает и не понимает. Это поколение с принципиально иной организацией - горизонтальной, координирующееся и связывающееся через Интернет и блоги вроде "Живого Журнала". Это поколение с либеральными - в широком смысле слова - взглядами, отличающееся меньшим конформизмом, чем поколение их родителей. Им неинтересно разбираться в придворных интригах, они симпатизируют политикам не на основе решений и программ, а по принципу яркости личности и схожести с ними, по принципу свой-не свой, можно с ним поговорить или нет. В списках их парадоксальных симпатий появляются диаметрально противоположные Каспаров и Рыжков, Ходорковский и Лимонов, но чаще всего они отдают предпочтение претенденту "никто".
Своей политической программы у молодых нет. Их пафос сводится к ощущению: так жить нельзя. Не хотим, чтобы за нас кто-то решал. Достали. И в этом убеждении сходятся и правые, и левые, и беспартийные.
Четко выраженное ощущение оппозиционности появилось полгода-год назад: в этом сходятся многие представители молодежи, с кем мы разговаривали. Причем ключевую роль здесь сыграли не только события в ближнем зарубежье - в Грузии и на Украине, а едва ли не главным образом внутрироссийские - Беслан и монетизация льгот.
Сегодня это ощущение начинает оформляться в протест. Прошедшие студенческие манифестации, организованные "Родиной" и профсоюзами, оказались не так многочисленны, как ожидалось, но лодка качнулась. Увлекательная и веселая проверка власти на прочность - а если так попробуем? а так? - начинает перерастать в нечто большее.
Тут сошлись два вектора. С одной стороны, уже упомянутое недовольство студенческой молодежи, которая еще не начала активно работать и не пустила свою энергию на пробивание карьерных дверей. С другой - желание различных политических сил эту энергию использовать. Правда, настоящих активистов сегодня все еще мало, и поэтому в них крайне заинтересованы те, кто хочет молодежные силы организовать.
Способов организации сегодня два. Первый - стихийный, так собираются друзья и сокурсники. Это различные немногочисленные объединения вроде "Я думаю", выражающие свои ощущения. Лидеров этих стихийных объединений быстро выявляют и стараются привлечь на свою сторону "ресурсные" организации, прежде всего различные партии, - таков второй способ объединения молодых и энергичных. Причем идущая в партии молодежь часто не слишком разделяет их программу. А если и разделяет, то скорее формально - вызубривая наизусть постулаты.
Как правило же, молодые люди отдают себе отчет в том, что партии - более раскручены и дают больше возможностей для действий. Характерный пример в этом смысле с молодежным движением от "Родины" под названием "Ура!", которое прошлым летом Дмитрий Рогозин предложил формировать выпускнику журфака и писателю Сергею Шаргунову, чтобы объединять протестную молодежь. Как говорит сам Сергей, до сих пор в "Родину" не вступивший, "нам нужны все вольнодумцы": эта партия является скорее ресурсной платформой для нового движения, на основе которой пытаются объединить самые разные силы - от "Яблока" до НБП (сам Сергей симпатизирует Эдуарду Лимонову и отдал ему премию, полученную на конкурсе "Дебют").
Сегодня для молодых, да ранних самое большое испытание - та неимоверная раскрутка, которую на них обрушили СМИ, особенно в Интернете. За них схватились с таким энтузиазмом, что они сами начинают пугаться этого энтузиазма гораздо больше, чем столкновений с милицией, и задаваться вопросом: "Почему я?"
