Пермская экономика производит двойственное впечатление. С одной стороны, все в общем-то неплохо. С другой - что-то не так. Например, если судить по объему налоговых поступлений, регион входит в число лидеров Приволжского федерального округа. Неплохие позиции у него и в рейтингах инвестиционной привлекательности: «Эксперт РА» дает региону оценку 2B («средний потенциал — умеренный риск»), а Moody's Interfax Rating Agency — долгосрочную оценку Аа3 и краткосрочную RUS-1. Пермский край монопольный производитель в России почти двух десятков видов промышленной продукции. Региональные компании занимают половину отечественного рынка магния и магниевых сплавов, три четверти рынка авторессор, почти треть — феррованадия, 40% — метанола, 20% — бумаги и так далее. Более трети произведенной в крае промышленной продукции поставляется за рубеж.
Но вот глубина ее передела низка. Доля машиностроения в общем объеме экспорта не превышает трех процентов. А по динамике основных показателей социально-экономического развития Пермский край отстает от странового уровня. При этом темпы развития региона отличаются нестабильностью.
Впрочем, предприятия экспортно ориентированных отраслей здесь конкурентоспособны на мировых рынках, имеют высокий уровень рентабельности и обеспеченности инвестициями по сравнению с компаниями, продукция которых рассчитана на внутреннее потребление.
Структурный дисбаланс определяет экономическую политику региональных властей. Экспортно ориентированные отрасли, способные проинвестировать себя сами, нуждаются прежде всего в улучшении региональной инфраструктуры. Чем и озабочены власти. Правда, бюджетных средств на это весьма капиталоемкое направление у региона немного, а частные инвесторы в подобные проекты не идут. Поэтому пермские власти уже несколько лет пытаются подключить к решению инфраструктурной проблемы федеральные бюджет и фонды.
А вот для продвижения продукции высокотехнологичных компаний местные власти содействуют экспорту и притоку иностранных инвестиций. Для этого снижен налог на прибыль до 20%, землю под предприятиями продают за полтора процента от ее кадастровой стоимости…
Отраслям же, работающим исключительно на внутренний рынок, необходимы долговременные источники финансирования. А некоторым из них, имеющим небольшие и снижающиеся доли рынка, видимо, придется выживать самостоятельно либо умереть — руководство края считает нецелесообразным поддерживать такие производства из краевого бюджета и возлагает решение их судьбы на свободную рыночную конкуренцию. Таким образом, краевые ресурсы направляются на поддержание компаний, относящихся ко второй и частично к третьей группе.
Проблема, однако, в том, что и в этом случае финансирование экономического роста осуществляется недостаточно: в структуре краевого управленческого бюджета эти средства составляют около 8,5% (против 55–56% по статье «Развитие человеческого потенциала»), и в ближайшие годы ситуация не изменится. В большей степени, конечно, в этом повинен Бюджетный кодекс, но и региональные приоритеты непропорционально смещены в сторону развития так называемого человеческого капитала, что, по мнению губернатора края, должно сработать на повышение инвестиционной привлекательности региона. Пока такого эффекта получить не удалось.
При имеющейся ограниченности привлеченных финансовых ресурсов экономику края будет трудно переориентировать с экспорта сырья на высокие технологии, глубокий передел и инновационность. Тем не менее подтянуть хайтек и НИОКР и тем самым гармонизировать экономический базис пермские власти рассчитывают уже к 2010 году, а еще через пять лет они надеются сделать инновационную экономику преобладающей.
Откуда взялись столь оптимистичные сроки при столь стесненных обстоятельствах? Майкл Портер навеял — именно его идеи вдохновляют пермских руководителей. По мнению этого гуру экономики, в постиндустриальную эпоху не так важно, какими природными ресурсами и производственными мощностями изначально обладает тот или иной регион, важны скорость и качество обновления его потенциала.
По «бостонской матрице»
На роль драйверов регионального развития, которые зададут требуемую скорость, пермские власти прочат три отраслевых комплекса. Первый, естественно, нефтедобыча и нефтепереработка. Этому сектору ставится задача стабилизировать добычу черного золота на уровне 10 млн тонн в год. Второй — химия, что тоже вполне понятно. Местные предприятия «Уралкалий» и «Сильвинит» контролируют почти 25% мирового рынка калийных удобрений, а на НПО имени Кирова сконцентрировано 90% отечественного производства порохов и ракетного топлива. Третий комплекс довольно разнороден по составу. В него включены транспорт, машиностроение, ориентированное на аэрокосмическую отрасль, и энергетика. За счет относительно новой Пермской ГРЭС Прикамье, в отличие от соседней Свердловской области, является энергоизбыточным регионом, а значит, имеет энергетический запас для ускорения темпов развития экономики.
В терминах «бостонской матрицы» пермские власти описывают нынешнюю структуру промышленности региона следующим образом: торговля и строительство — «звезды»; транспорт, химия и топливно-энергетический комплекс — «дойные коровы»; машиностроение, агро- и лесопромышленный комплексы, черная металлургия, здравоохранение и образование — «собаки»; наука, IT и телекоммуникации — «трудные дети». В рамках этой модели перспективы развития региона заключаются в том, чтобы, укрепляя позиции нынешних «звезд», продвинуть как можно ближе к «коровам» IT, телекоммуникации, транспорт и химию, перевести в разряд отраслей-«собак» науку и таким образом избавиться от «трудных детей».
Такого изменения структуры «матрицы» предполагается достичь через повышение эффективности частных компаний путем модернизации, технического перевооружения, интенсификации труда, сокращения издержек и культивирование кластеров. Наиболее важным из кластеров считается горно-химический. Территориально он локализован в агломерации Березники-Соликамск. Нефтегазопромышленный кластер базируется на структурах российских холдингов «ЛУКойл» и «Сибур». Наиболее экспортно ориентированный кластер цветной металлургии (за рубеж вывозится до 70% от общего объема продукции) формируется вокруг корпорации «ВСМПО-Ависма», одного из крупнейших в мире производителей титана, и Соликамского магниевого завода. Этот кластер характерен четкой локализацией — свыше трех четвертей его деятельности сосредоточено на севере Пермского края. Он особенно нуждается в развитой сети транзитных путей. В лесопромышленном комплексе, где разворачиваются процессы консолидации, в частности формирование холдинговых структур, ядром кластера видится ОАО «Соликамскбумпром».
Кластерному подходу в Прикамье пытаются придать универсальный характер и применять его к развитию буквально всех отраслей экономики, включая энергетику, машиностроение, транспорт, агропром, а также финансово-инвестиционную, научно-образовательную и туристско-рекреационную сферы. Даже систему пенитенциарных учреждений здесь причисляют к кластерам.
В общем «бостонская матрица» дает представление, куда и как двигаться. Но чего-то важного, что позволило бы сделать прорыв, в ней нет. Не исключено, что это важное нечто — один из мегапроектов, вынашиваемых в регионе. Во всяком случае, край оставляет ощущение готовности к рывку, совершить который он не может из-за оков на ногах.
