Говорят, что китайские миссионеры-буддисты тысячу лет назад действовали примерно так. Они приходили к людям и спрашивали, каким богам те молятся. После чего говорили: молодцы, все правильно делаете, только знайте, что боги ваши – не что иное как Будда в одном из своих перерождений. После чего уже шли рассказы про сансару и нирвану, медитацию и просветление. Похоже на то, что казахстанское правительство применяет схожие подходы при реализации своей программы «30 корпоративных лидеров». То есть поинтересовалось у бизнесменов, какие проекты у тех имеются, а потом сообщило им, что проекты эти – не простые, а прорывные, а потому их следует рассматривать не как проявление пошлой тяги к увеличению прибыли, а как часть программы модернизации отечественной экономики.
Даже беглый взгляд на список прорывных проектов показывает, что никаких экстраординарных экономических идей за ними не стоит. Фактически презентуются плановые мероприятия, которые так или иначе были бы реализованы в рамках стратегий корпоративного развития.
В сырьевой колее
Анализируя данные Агентства РК по статистике, приходишь к печальному выводу о крайней отсталости, неконкурентоспособности казахстанской продукции обрабатывающего сектора. В экспорте хронически снижается удельный вес машиностроительных товаров и транспортных средств, увеличивается доля минеральных продуктов, соответственно, в импорте растет доля машин, оборудования, механизмов. В частности, в структуре экспорта, осуществляемого в основном предприятиями с иностранным участием, удельный вес несырьевой продукции с 2001 по 2005 год сократился с 11 до 6,1%. Вместе с тем доля сырья и продукции первых переделов в общем объеме поставок за рубеж достигает 90%. Так, по данным официальной статистики, минеральные продукты в общем объеме экспорта Казахстана составляют около 74%, продовольственные товары и сырье для их производства – 2,4%, химическая продукция, пластмассы, каучук – 3,3%, машины, оборудование, транспорт, приборы – 1,3%.
Проекты строительства новых или модернизации действующих предприятий можно характеризовать как процесс реиндустриализации, а не прорыв в «новую экономику»
За годы независимости структура промышленности Казахстана приобрела еще более сырьевой характер, что связано с ускоренным развитием добывающих производств. Экономический рост последних лет (несмотря на высокие темпы) неустойчив, поскольку в его основе лежит развитие сырьевого сектора, производящего на экспорт продукцию с низкой добавленной стоимостью, в значительной степени зависящей от спроса на минеральное сырье, металлы, нефть и конъюнктуры цен на мировом рынке.
О том же говорится и в концепции проекта госпрограммы «30 корпоративных лидеров»: «Доля обрабатывающей промышленности в структуре ВВП снизилась с 14,2% в 2003 году до 12% в 2005-м, а в 2006 году составила 11,6%. Доля обрабатывающей отрасли в общем объеме промышленного производства снизилась с 42,9% в 2003 году до 36,6% в 2006-м». Посмотрим на список прорывных проектов, чтобы проверить, поможет ли их реализация переломить печальную тенденцию. Феррохром, цинк, глинозем, медь, железо, снова медь… Сырьевые проекты явно доминируют над обрабатывающими.
Строительство электростанций, распределительных сетей и линий электропередачи со словом «прорыв» тоже не ассоциируется. В норме это не что иное как рутинная работа компаний-собственников. Перспективы прорыва из сырьевой колеи в этом списке пока не просматриваются.
При этом в технологическом плане страна безнадежно отстала и даже отброшена далеко назад. Как отмечает один из опытнейших экономистов республики Арыстан Есентугелов, научно-технический потенциал в стране практически деградировал, а показатель производительности труда составляет всего 9% от показателя США и около 20% – Норвегии.
Более того, за годы независимости в экономике страны была запущена своеобразная цепная реакция, не позволяющая переориентировать экономику с минерально-сырьевого комплекса на развитие обрабатывающего сектора, поскольку это связано со множеством сопутствующих факторов и процессов. В частности, востребованность казахстанской нефти на мировых рынках в обозримый период не только сохранится, но и возрастет. Планируемые объемы нефтегазодобычи и растущие цены на сырье усилят доминирующие позиции добывающих отраслей, особенно нефтегазового сектора, что делает преобразование казахстанской экономики достаточно проблематичным.
Новаторский подход лежит не внутри самих проектов, а в отношении к ним со стороны правительства. Они стали чем-то вроде «предприятий союзного подчинения» советских времен
Периодически публикуемые проекты нового строительства или модернизации действующих предприятий можно характеризовать как процесс реиндустриализации, а не прорыв в новую экономику. Безусловно, возводимые в стране объекты (цементные, стекольные, электролизные и электрометаллургические предприятия, заводы по выпуску шин, труб, колесных пар) крайне необходимы для преодоления нарастающей импортной зависимости, однако на какие внешние рынки с ними можно прорваться? Как может возводимый в Павлодаре электролизный завод конкурировать, например, с соседним Китаем, в котором несколько сот подобных заводов?
Кроме того, многие предприятия ограничены в поставках даже на внутренний рынок. Если металлургическая продукция обладает экспортным потенциалом, то текстильная практически его лишена: нам крайне сложно сегодня конкурировать в этом секторе с той же КНР.
Госпрограмма и господдержка
3 июля, открывая программу проведения общенациональной акции по началу реализации прорывных проектов «30 корпоративных лидеров», Нурсултан Назарбаев сказал: «Правительству и бизнес-сообществу необходимо более тесно сотрудничать. Крупные бизнесмены должны осознавать, что их деятельность должна не только приносить им прибыль, но и приносить пользу всему обществу, укреплять социально-экономический потенциал государства. Правительство в свою очередь должно создать благоприятные условия для реализации прорывных макропроектов в стране путем предоставления мер государственной поддержки, гарантий защиты интересов и разделения рисков, устранения административных барьеров».
О том, что административные преграды на пути развития бизнеса достаточно серьезны, косвенно свидетельствует недавнее заявление главы социально-предпринимательской корпорации «Сарыарка» Альберта Рау. «На сегодняшний день привлекательных объектов нет или их очень мало. Что же касается непосредственно выделения земельных участков в СПК, есть моменты, когда наши обращения по выделению объектов остаются без ответов», – сказал он на селекторном совещании в правительстве. Вопрос в том, где стоят эти административные барьеры – на пути бизнеса крупного или же малого и среднего?
Вряд ли хоть одна из наших нацкомпаний может всерьез рассматривать областные или районные администрации в качестве барьера на пути к реализации своих проектов. То же самое можно сказать и про крупные, системообразующие корпорации.
Взглянем на самые крупные, точнее, капиталоемкие проекты из списка. Строительство Актогайского ГОКа мощностью 50–65 млн тонн медной руды в год. Стоимость – 1,5 млрд долларов. О своем решении построить этот горно-обогатительный комбинат «Казахмыс» объявил два года назад. Причем сам проект освоения Актогайского месторождения рассматривался еще в советское время, но был отвергнут по причине низкого содержания меди в руде.
Чем обусловлено включение этого проекта в список прорывных, понять трудно. Неужели «Казахмыс» настолько беден, что без содействия «Казыны» не найдет полутора миллиардов долларов? Оборот компании в 2006 году превысил 5 млрд долларов, а прибыль до налогообложения (EBITDA) составила 2,3 млрд. Если верить журналу «Форбс», глава корпорации Владимир Ким способен в одиночку проинвестировать подобные проекты. Невозможно поверить и в то, что «Казахмыс» не способен преодолеть какие-то бюрократические преграды, которые ставят на его пути к Актогаю власти Восточного Казахстана. В то, что без постоянного контроля со стороны Министерства индустрии и торговли месторождение так и не будет освоено, тоже верится с трудом.
Как сказал президент, «прорывные проекты – это новые технологии, новые производства и рабочие места, новые продукты и бренды с казахстанской маркой». Но никакой новизны в меди, что будет производиться на Актогайском ГОКе, вроде бы не ожидается.
Еще один проект на миллиард долларов – строительство аммиачно-карбамидного комплекса в Актау. «Казазот» был создан в 2005 году на базе обанкротившегося Актауского химкомплекса выкупившей его российской компанией «Аспект». И уже в 2006 году заключил с японскими компаниями и банком соглашение о создании упомянутого комплекса по производству азотных удобрений и аммиака.
Комплекс, судя по словам руководителей «Казазота», будет замечательным. Он полностью покроет наши внутренние потребности в аммиаке и азотных удобрениях, да еще и на экспорт останется. И технологии на нем будут использованы самые современные – датские и итальянские. Но чем объяснить включение этого проекта в список прорывных? В чем будет заключаться сотрудничество правительства и бизнес-сообщества?
Наконец, самый дорогой из проектов – создание интегрированного нефтехимического комплекса в Атырауской области мощностью 800 тыс. тонн полиэтилена и 400 тыс. тонн полипропилена в год. 4,6 млрд долларов – это дороговато даже для «КазМунайГаза». Но неужели нацкомпания не может найти общего языка с правительством и для обеспечения согласованных действий надо создавать специальные программы, концепции и стратегии?
Новаторский подход лежит не внутри самих проектов, а в отношении к ним правительства. Всем им придан своего рода национальный статус. Они стали чем-то вроде предприятий союзного подчинения советских времен. Этот статус помог бы бизнесу второго и третьего эшелонов – тем, для кого административные барьеры действительно существуют. Переход в прямое подчинение Астане, под опеку госкомиссии по модернизации экономики и «Казыны» означает свободу (относительную, конечно) от местных властей. Свободу, которая может иметь гораздо больший эффект, чем даже протекционистские меры государства.
Понятно, что крупный бизнес правительству милей и ближе. В конце концов, это он формирует бюджет. Тот же «Казахмыс» в прошлом году перечислил налогов на сумму 864 млн долларов. К тому же перед глазами пример Южной Кореи с ее бизнес-конгломератами. И почему-то никого не интересует пример Тайваня, пошедшего путем постепенного развития и укрупнения предприятий малого и среднего бизнеса и в итоге вышедшего на уровень экономического развития, сопоставимый с южнокорейским.
У отечественного бизнеса свои пути
Планы и проекты, выдаваемые в последнее время властями Казахстана, все больше и больше страдают гигантизмом, свойственным уже многократно обруганному социализму. Микроэкономикой заниматься никто не хочет. Привлекают масштабные проекты – канал из Каспийского в Черное море или «30 корпоративных лидеров».
Однако мировой опыт показывает, что программы, ориентированные исключительно на крупный бизнес, сделать что-нибудь для развития страны без реального развития малого и среднего бизнеса вряд ли смогут. Предприниматели не желают вкладывать средства в дорогостоящие и долгосрочные проекты создания высокотехнологичных и наукоемких производств.
В Казахстане сегодня более 40% внутренних инвестиций идут в сферу недвижимости. И это понятно. Нет защиты прав собственности, налаженный бизнес могут просто отобрать: такими случаями новейшая история республики просто изобилует. Нужны институциональные и структурные реформы правовой, налоговой и бюджетной систем.
Пока же крупные отечественные компании мало озабочены проблемами национальной экономики и активизируют свою работу за пределами страны, приобретая активы в России, Киргизии, Таджикистане, Грузии, Украине. В Киргизии в настоящее время действует более 400 совместных предприятий с участием казахстанского капитала в таких секторах экономики, как энергетика, газовая отрасль, промышленность, производство стройматериалов, банковский сектор. Корпорацией «Казахмыс» приобретен металлургический завод в Германии, АО «НК “КазМунайГаз”» приступает к строительству нефтеперерабатывающего завода в Грузии, АО «КазТрансГаз» обеспечивает модернизацию собственных газораспределительных сетей в Тбилиси. Казахстанские ИПГ «Евразия» и JSK Caspi Neft в составе консорциума Transcentral Asia Petrochemical Holding приобрели контрольный пакет турецкого химического холдинга Petkim.
Конечно, зарубежные инвестиции казахстанских компаний показывают растущие возможности отечественного бизнеса. Но возможности эти все чаще используются на благо экономик других стран. И причина тут не только в административных барьерах.
Голод кадровый и сырьевой
Похоже, правительство считает, что главное при капитализме – вопрос собственности, тогда как на самом деле – это вопрос конкуренции. Без нее не может быть рыночной экономики. Она же практически не оставляет на мировом рынке свободных ниш, несмотря на их кажущееся многообразие: малая авиация, автомобилестроение, нанотехнологии, электроника, производство экологически чистой мясомолочной и зерновой продукции. На поиск своего места транснациональными компаниями направляются значительные инвестиции. Только компания «Тойота» расходует на НИОКР в 35 раз больше средств, чем весь Казахстан. Как можно быть уверенным в том, что Казахстан (без серьезных вложений в НИОКР) станет исключением, и проекты, инициированные казахстанским правительством, обязательно будут успешными и прорывными?
Конкурентные преимущества формируются десятилетиями, а не решениями правительства. Притом что нефть и газ – это не конкурентные, а сравнительные преимущества, на нефтехимию планируется потратить 9 млрд долларов. Но где инвесторы возьмут дешевое сырье для этих предприятий? Кто будет работать на них?
Что касается первого, то предприятия-производители предложат сырье по цене выше экспортной. Дело в том, что для внутреннего потребителя к отпускной цене товара приплюсовывается налог на добавленную стоимость (при экспорте этот самый НДС государство возвращает). Несложный экономический расчет по производству нефтепродуктов (не говоря уж о нефтехимии) показывает, что овчинка не стоит выделки: НДС, акциз на бензин, другие налоги, сложность выхода на экспорт готовой продукции таких проектов опускают рентабельность ниже плинтуса.
Что касается второго, то качество образования на всех уровнях в стране неуклонно снижается. Есть проблемы с качеством образования в средних школах, есть проблемы с подготовкой квалифицированных рабочих кадров, есть проблемы с качеством подготовки специалистов в вузах. Так, несмотря на резкий рост количества вузов (если в 1997 году в республике был 71 негосударственный вуз, то теперь только в Южно-Казахстанской области их зарегистрировано 76), качество образования, как считают в Генеральной прокуратуре, представляет реальную угрозу интеллектуальному потенциалу страны. По итогам проверок отозваны или приостановлены лицензии у 123 вузов и филиалов.
Спрос на высококвалифицированных рабочих быстро растет, но техническим и сельскохозяйственным специальностям в республике обучают всего 107 профессиональных школ и 122 колледжа. При этом многие из них далеки от современных требований. И это понятно.
Несмотря на экономический рост, расходы на образование в процентах к ВВП выглядят весьма бледно – 3,7%. А у входящих в клуб 50 наиболее конкурентоспособных стран – Канады, Великобритании, Норвегии, Франции, Исландии – государственные расходы на образование в ВВП составляют 5,2%, 5,6%, 7,7%, 6% и 8% соответственно. Еще хуже обстоят дела с наукой. Казахстан вкладывает в развитие науки 0,3% от ВВП (в Европе этот показатель составляет около 11%). Чтобы догнать Запад, республике необходимо удвоить, утроить финансирование образования и науки. Тем более что деньги на это есть. Так, общие поступления в Нацфонд достигли уже 17,6 млрд долларов, и вместо того чтобы вкладывать их в ценные бумаги стран Запада, целесообразно часть из них направить на развитие человеческого капитала собственной страны.
Следует признать, что наша экономика до сих пор развивается в том направлении, которое ей указывают внешние игроки, в первую очередь ТНК. И теми темпами, которые ей диктуют мировые рынки сырья. Чтобы ситуация изменилась, действительно нужен прорыв. Своего рода революция – но не в обществе, а в головах политической, управленческой и бизнес-элиты страны.
