Какова в двух словах предыстория конфликта, недавно потрясшего Таллин?
Не нужно думать, что проблема бронзового солдата возникла неожиданно. С мая 2005 года в одном только «Постимеесе» ежедневно так или иначе возникало словосочетание «бронзовый солдат» или близкое по смыслу. Вопрос держали на поверхности, не давали людям о нем забыть. Общество обрабатывалось и подогревалось два года. На этом фоне Партия реформ, включив в предвыборную программу вопрос о памятнике, получила очень большие проценты.
Не кажется ли вам, что действия премьер-министра Андруса Ансипа не были достаточно продуманными и не диктовались необходимостью?
После ошеломляющего успеха на выборах Ансип утратил здравый взгляд на ситуацию в Эстонии. Его самоуверенность стала абсолютной. Он решил убрать памятник – он это сделал. Причем, пошeл на обман. Потому что было обещано, что до 9-го мая никаких работ по переносу памятника не будет.
Никто не мог предугадать одного — масштабов разрушений. В два часа ночи Ансип позвонил мэру Таллина Сависаару и задал ему вопрос, сможет ли он привести город в порядок к утру. Затем было сказано, что все убытки государство возместит. Получается, что уже ночью, когда город разрушали и грабили, премьер-министр знал, что в бюджет заложена статья расходов по устранению последствий погрома.
Как вы оцениваете то, что Ансип, несмотря на собственные колебания и большое напряжение в обществе, принял участие в церемонии возложения венков к бронзовому солдату?
Для меня это проявление трусости. Он всюду говорил, что в мероприятиях 8-го мая будет участвовать кто-то из правительства — только не он. Если бы люди знали, что Ансип будет на кладбище, многие пришли бы туда, чтобы задать ему свои вопросы. Премьеру пришлось бы общаться с народом, отвечать за то, что он натворил — прежде он никогда этого не делал.
Судя по всему, раньше осени Ансип не пойдет на открытый контакт — в Таллине точно. Хотя в своем родном Тарту он уже появлялся на улицах, но Тарту — город особый. Ни в Таллине, ни тем более на северо-востоке премьер-министр не осмелится выйти к людям.
Эстонцы считают, что во всем виноваты русские?
Общего мнения нет. Но очень многие эстонцы склонны винить в том, что произошло ночью 27-го, мэра Сависаара, охранное агентство «Фальк», не защитившее своих клиентов, и Москву, конечно. Русских винят те, кто не знает, что третья часть задержанных вандалов — эстонцы.
Верно ли мнение, что до 25-го апреля 2007 года в Эстонии все же царили мир и терпимость во взаимоотношениях этнических общин?
Улучшение отношений было налицо. Процент неэстонцев, знающих эстонский язык, вырос. Эстонская община осознала, что большой восточный сосед может быть полезен и нужен. Экономические связи становились все более разнообразными и прочными. Статистика показывала, что в среде эстонцев русский язык стал вторым по востребованности после английского.
Как вы лично оцениваете сложившуюся в обществе ситуацию после событий «бронзовой ночи»?
Обеим общинам — и русской, и эстонской, — нанесен колоссальный ущерб. Их снова разделили. Общество раскололось очень глубоко. И долгие годы уйдут на то, чтобы устранить эти разломы. Сегодня наше общество делится на три части: этнических русских, этнических эстонцев и третью группу, состоящую из эстонцев и русских, как правило, имеющих хорошее образование и не одобряющих ни политику правительства, ни действия вандалов. Положение этих людей пока незавидно. Тех из своих, кто придерживается третьей точки зрения, эстонцы называют «коммуняками»; для русских недостаточно радикальные свои – отщепенцы и предатели. Но именно эта часть общества когда-нибудь обеспечит в Эстонии диалог.
Противостояние тем временем будет нарастать или сходить на нет?
Самый больший урон нанесен даже не во время, а после событий «бронзовой ночи»: эстонцам и русским давали разную информацию, настраивая их друг против друга. Манипулировать эмоционально нестабильным обществом несложно.
То, что пытались преподнести обществу как интеграцию, в действительности может быть приравнено к ассимиляции. Понятно, что такая политика не была популярной и порождала противодействие русской диаспоры.
После «бронзовой ночи» эстонцы и русские еще долго не пойдут на контакт. Многое придется сделать для того, чтобы свести на нет опять возникшее взаимное предубеждение двух общин.
